Михаил Владимирович Баковец
S T I K S. Игра в кошки мышки
S-T-I-K-S –
Новый фантастический боевик (Эксмо) –
текст предоставлен правообладателем
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=33387485&lfrom=166013508«Михаил Баковец. S T I K S. Игра в кошки мышки»: «Э»; Москва; 2018
ISBN 978 5 04 092828 6
Аннотация
Простому городскому водиле Тарасу, заброшенному неведомой силой в Улей, составленный из обломков иных миров, повезло. Он оказался одним из немногих, переживших атаку вируса, превращающего заражённых в живых мертвецов – зомби. А неожиданный Дар Улья – невидимость – выручал его в самых кровавых передрягах. В этой жестокой и странной реальности каждый шаг Тараса и его спутников мог обернуться встречей не только с монстрами, но и с бандитами или с охотниками за органами уцелевших. Ещё страшнее оказались тайные фанатики, именующие себя детьми Стикса. Они подвергали несчастных пленников ритуальным пыткам. Кривая ухмылка Судьбы – встреча здесь с любимой девушкой, покинувшей его в том родном и далёком мире, – разбила сердце Тараса. Как жить дальше? Кто и что даст ответ?..
Михаил Баковец
S T I K S. Игра в кошки мышки
© Баковец М., 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Пролог
Получилось все у меня, как в том анекдоте: хотел, как лучше, а вышло, как всегда. Работа у меня не самая авторитетная – водитель «газельки» в мебельном магазине. Вдвоем с грузчиком (правда, я и сам подвизаюсь на той же стезе, причем платят только «шоферские», но что делать – кризис, мать его, работы толком не найти) катаемся по городу и области, забираясь подчас в такие дали, куда и дорог то толком нет.
Вот и сейчас, под вечер, укатили за сто двадцать кэмэ от родного дома.
Почему вспомнил известную присказку? Да вот пришлось.
Вчера в магазин явилась парочка – мужчина и женщина, оба лет за тридцать, и заказали мебель, а девчонки менеджеры заверили их, что мальчики привезут заказ не сегодня, так завтра. Мальчики – это я и мой напарник, Павел. Все бы хорошо, но эти девочки (Паша сердито рядом под нос бормочет: дуры, млин, блондинки, акушером головой о кафель уроненные) перепутали города – две буквы в середине, а на карте сто километров. Мы не проверили, созвонились с заказчиками, узнали время, и когда те ответили, мол, до десяти вечера в любой момент приезжайте, мы дома, заверили, что сегодня и прибудем.
Выяснилось все, когда мы в пять вечера привезли мебель совершенно чужим людям. Все как в старом советском кино, только у нас не Новый год. Магазин, а не баня. И я с напарником, оба трезвые до безобразия. По навигатору что в первом городе такая же улица и дом имеются, что во втором. Пашок на дур из магазина наорал по телефону.
Ситуацию мы прояснили, заказчикам сообщили, и те нормально отнеслись, что сегодня мебель не привезем. И надо мне было предложить напарнику довезти мебель до места. Сыграло свою роль и общение с заказчиком – обычно таких понимающих людей редко встретишь, чуть что, и сразу вопли, оскорбления, угрозы вроде: «Да ты уже завтра там работать не будешь, ясно?»
– Ну что у тебя, Паш?
Напарник возился с навигатором, который внезапно стал показывать невесть что, словно туман, окутавший нас, напрочь заглушил сигнал со спутника.
– Да непонятно… хреновая китайская дешевка! – Он со злости закинул бесполезный прибор в узкий бардачок между сиденьями. – Не врежемся?
– Не должны, если только придурок какой не понесется навстречу.
Я врубил все фары, какие были: дальний свет, противотуманки, «аварийку», диоды в «морде» (за них, правда, влететь может от гайцов) и пару фароискателей на крыше. Плюс скорость сбросил до минимума.
– Голова что то разболелась, – вздохнул напарник и сильно потер лоб, – еще и пить охота. Не осталось воды?
– Если только в будке посмотреть, там дистиллят валялся. Будешь?
– Не траванешь?
– Хе, ты чего? Это такая же вода, только без солей и прочего. Пар сгущенный, если тебе так проще.
– Ты еще скажи, сгущенка, – хмуро произнес Пашка и вдруг сделал стойку, вытянувшись вперед и чуть ли не вжавшись лицом в лобовое стекло. – Опаньки, а там что то есть. Свет мелькнул, яркий такой.
Лично я не заметил ничего, хотя на мгновение повернулся к нему, предлагая дистиллированную воду. Приятель оказался прав, и через пять минут наш грузовичок въехал на окраину города. Свет, который Пашка увидел, оказался прожектором на крыше автозаправки, да еще работающим с перебоями: на секунду начинает слепить, а потом еще минуту еле светит.
– Электричество, что ли, вырубили? – нахмурился Пашка. – Ни одного фонаря, и этот заправочный едва коптит. И воняет чем то… ну и гадость.
– Может, из за пожара и свет отрубили? – ответил я. Запашок и в самом деле был тот еще, какой то химический, с кисловатым привкусом, от которого першило в горле и начало ломить в висках.
– Я звоню мужику, заодно узнаю, что тут произошло. Может, тут их всех давно эвакуировали, а мы прем прямо в центр ядовитого облака.
– Тогда бы на выезде пост стоял, пожарники или менты. Но позвони, вдруг он на машине подкатит сюда и проводит до дома, а то мы без навигатора провозимся тут долго – городок то немаленький.
Сначала Пашка несколько раз набирал номер и прикладывал к уху телефон и только после этого с досадой воскликнул, обратив внимание на значки на экране:
– Черт, сети нет!
Запах химии был все сильнее и сильнее, от него уже мутило так сильно, что я все меньше обращал внимание на дорогу. И это повлекло трагические последствия для меня и напарника… особенно для него, как показало будущее.
Перед капотом мелькнули какие то сухие ветки, вроде бы на них болталось что то яркое: красные лоскутки или обрывки оградительной ленты. Хоть и ехал медленно, но из за тумана увидел палки в самый последний момент, да и голова тяжелая от вони. Плюс мелькнула мысль, что пара тростинок никак не повредит машине… а потом меня бросило вперед, на руль. Рядом вскрикнул Пашка, впечатываясь лицом в стекло. «Газель» встала на дыбки, чуть ли не вертикально задрав задний бампер, тяжелая мебель в «будке» с грохотом ударила в заднюю стенку, и этот толчок сильно отозвался в спинке моего сиденья.
Пашку стошнило.
– Паша, ты как? Живой? Что то сломал или отбил? – не на шутку встревожился я. Ремни помогли частично, однако напарник все равно «поцеловался» с лобовым стеклом. А я до острой рези в груди приложился ребрами о руль.
– Норм…ально, жить буду. Что это было?
– Мы в канаву свалились, – зло произнес я и несколько раз ударил по «баранке», сбрасывая пар. – Сейчас помогу выбраться.
Дверь открыть не сумел, пришлось крутить ручку стеклоподъемника в неудобной позе, а потом призвать на помощь все свои гимнастические способности, чтобы выбраться из машины.
Как я и подозревал (картинка после падения, которое изрядно встряхнуло мозги, одуревшие от вони, сложилась целиком из пазлов: сухие ветки, яркие лоскутья, глубокая яма), мы оказались в ловушке, вырытой чертовыми работниками ЖКХ. Которые вечно сначала прячут свои «клады», а потом засаживают сухими палками, словно в надежде, что те скоро зазеленеют. Или пытаются вырастить дерево желаний, вешая дары – тряпочки, пакетики и ленточки, моля об одном: только бы больше не пришлось копать и все ржавые трубы одномоментно превратились в новенькие, прямо только что с конвейера.
Язычники поганые! Все беды от их племени, а еще от дураков и дорог.
Это так шучу, взбадриваю сам себя, потому как ситуация – хуже не придумаешь, повезло, что не разбились с Павликом.
– Суки! – выругался я, когда по колено утоп в жидком глиняном месиве, которое тут было вместо дна. – Суки, суки, да чтоб вас!..
Добрался до пассажирской двери, постучал в окошко, привлекая внимание напарника. Когда он приспустил стекло, я поинтересовался:
– Как ты?
– Хреново… тошнит, голова болит… состояние мутное, словно засыпаю. Пока не постучал, я и не заметил, что ты вышел.
Плохо, все очень плохо.
– Паш, тебя, такого бугая, я не вытащу из ямы. Сиди и никуда не уходи, а я за помощью рвану.
Напарник был ростом «всего» сто восемьдесят сантиметров и рядом с моими ста девяноста пятью казался карапузом, но зато мой вес в сто десять килограммов перекрывал на червонец. И не жирный был, просто комплекция такая, про ему подобных говорят, что кость широкая, плюс любит он тягать железо в гараже. В нем жира меньше, чем во мне, хотя я и сам, с момента как пришел из армии, стараюсь уделить два три дня в неделю для штанги. В общем, из тесной машины, упавшей в яму, да с заклиненной дверью, выволочить мне его просто нереально без посторонней помощи.
– Да куда мне тут идти… – Его вновь затошнило, через минуту снова заговорил: – Тарас, поспеши, что ли, а то загнусь тут.
– Извини, это я ерунду из за нервов сморозил, сам не подумал… ага, я быстро.
Быстро не получилось.
Сначала долго не мог выбраться из ямы, постоянно соскальзывал с крутых стенок, из под рук сыпались куски земли и глины, наконец додумался воспользоваться машиной. Оказавшись на асфальте, я крикнул напарнику, что помощь вот вот придет, и пошел вперед.
Слева от меня тянулось поле, сплошь утыканное столбами линии электропередачи. Справа едва угадывались в тумане дома частников – одно и двухэтажные коттеджи. Вот к ним и свернул. Но когда добрался до построек, оказалось, что все они недостроенные, только коробки – без крыш, дверей и окон. На мои крики никто не откликнулся, даже собаки не затявкали, когда я подобрал несколько камней и бросил их в металлические листы, ограждающие некоторые участки (совсем без ограды строек не было: либо профлисты, либо рабица или серые деревянные штакетины).
Строительная площадка тянулась долго, наверное, от начала застраиваемого поля и до первого заселенного городского дома было больше километра.
Вот только не дошел я до него.
Внезапно накатила такая волна дурноты, что не удержался на ногах и рухнул на колени. А затем повалился на бок и скрючился в позе эмбриона. Перед глазами все плыло и двоилось. Ближайший забор из оцинкованного профлиста превратился в два, «двойник» стал мерцать, то превращаясь в полупрозрачную картинку, то набирая объем. Туман стал стремительно редеть, неприятный запах исчез практически полностью, или я, в своем состоянии, его не ощущал. Наконец, все спецэффекты пропали – забор вновь остался один, воздух очистился, химическая вонь пропала, как будто и не было ее.
Но вот самочувствие ухудшалось теми еще темпами. Я только запомнил, как сумел подняться на ноги и сделать несколько шагов к забору, увидел калитку с молочно белым плафоном лампы на «гусаке» сверху. А потом все словно отрубило.
Реальность отключилась.
Пришел в себя от холода и дикой головной боли в каком то нелепом помещении. Со стоном поднялся на колени, осмотрелся, оценивая место. Вокруг серели стены из пенобетона с четкими, ровными швами раствора, снизу холодила тело бетонная стяжка, сверху желтели пестрые листы OSB. Сбоку, в стене, имелась деревянная дверь, почему то придавленная «ко́злами» из толстых досок и брусков. За спиной, сквозь пластиковый стеклопакет на пол падали серые лучи рассвета. Судя по их блеклости, на улице еще очень рано, солнышко даже на линию горизонта не вышло.
Комната сравнительно небольшая, примерно пять на пять метров, практически без отделки, без разводки проводов и труб, в одном углу лежат несколько пачек минеральной ваты, тонкая стопка квадратного пенопласта, дрель с насадкой для перемешивания раствора. Кувалда на длинной обрезиненной ручке с аббревиатурой на латинице и пара молотков той же фирмы. Кувалдочка, кстати, нетяжелая, зато вытянутая и граненая, удобно такой что то забивать в сложных местах, где нужен размах, но деталь в узком проеме, какой нибудь штырь в трубе, края которой нельзя повредить. Так вот такое вытянутое и граненое било вполне удобно в этом случае. Хотя это мой не слишком профессиональный взгляд, может, такая форма просто «фишка» фирмы.
Как я сюда попал? Ничего не помню.
Гадство, там же Пашка один в машине всю ночь провел!
Резко шагнул к двери и остановился от волны тошноты и приступа головной боли.
Да что же это такое?! Последствия от аварии или ночная гарь, от которой в носоглотке скребло хозяйственным ершиком?
Постоял несколько минут, немного пришел в себя и неспешно направился к двери. Откинул в сторону «ко́злы», послушал, что там, снаружи, и потихонечку потянул на себя дверь.
Первое, что увидел, – следы крови на стене и на двери с обратной стороны, струйка из крупных капель на полу и лужица рядом с порогом, возле которого я стоял. От такой картины тело сразу же бросило в дрожь, несмотря на теплое летнее утро.
– Что же я наделал? – охнул я и схватился за голову. Не от мысли, что кого то, может быть, даже хозяина или сторожа дома избил, а от новой вспышки головной боли.
Кулаки были сбиты так, что страшно смотреть на них. Согнуть и разогнуть пальцы очень больно. Мало того, на предплечье левой руки имелась глубокая рана, похожая на укус.
На улице тихо, никакого намека на ночной пожар. Вот только гнетет меня нечто неуловимое, заставляет пригибаться к земле и прятаться за забором. Возможно, страх перед расплатой за ночную драку, которую я не помню, возможно, последствия отравления дымом… не знаю.
Страх, наверное. Страх встречи с полицией и обвинение в причинении телесных повреждений разной тяжести и в проникновении на чужую территорию.
Мне бы поскорей добраться до машины и узнать, как там Пашок. Надеюсь, ему хватило ума выбраться и пойти на поиски помощи, когда я не вернулся.
На месте все было очень плохо.
В первый момент, когда я увидел свою «газельку» на дороге, сильно обрадовался. Появилась надежда, что с напарником все в порядке, что он нашел помощь, дозвонился до МЧС или коммунальщиков с их автопарком тракторов и кранов. Спустя несколько секунд понял, что машина лежит на боку, а когда подошел еще ближе, грязно выругался – кабина машины была разворочена так, словно в ней рванул фугас или пьяные пожарники своими бензорезами постарались.
Позабыв обо всем на свете, я бросился к технике и опять замер в шоке. На этот раз к столбняку примешалась изрядная порция ужаса при виде окровавленной тряпки на асфальте в нескольких метрах от уничтоженной «Газели». В тряпке я узнал футболку напарника.
– Да что же здесь происходит, вашу маму за ногу? – прошептал я и опустился на влажный от утренней росы и холодный асфальт. Опять накатила дурнота, появились слабость и какая то апатия. В таком состоянии я пробыл минут пять, пока не услышал странное урчание с той стороны фургончика.
«Животное? Странное какое то… никогда не слышал», – пронеслась мысль. Спрятаться тут негде, убежать тем более. Кабина разгромлена, дорога и обочина, чистая от кустарника, и даже траву там недавно скосили. Но и встречаться с собакой, которая запросто может добавить новых укусов (как бы не от нее я и заполучил рану на руке), меньше всего хотел.
Равнодушие сменилось страхом, который заставил мозг усиленно работать над проблемой.
Невидимое животное опять заурчало, раздались звуки шагов, но странные – частые и громкие, больше похожие на цоканье. Явно не собачьи, хотя когти у тех могут издавать такие звуки, это же не кошки, умеющие их втягивать. Но и на каблучки женские не похожи: не могу представить даму, которая способна издавать такие урчащие звуки. Человеческое горло вообще не приспособлено к такому, разве что в ужастиках кинорежиссерам удается смодулировать нечто похожее.
«Ох, блин!» – мысленно вскрикнув, я погрузился в холодную глинистую жижу в яме, в которую ночью свалилась наша машина. Другого места, где можно спрятаться от неизвестного животного, я не смог придумать. Да и голова совсем не варила, в ней родилась одна мысль, что это укрытие вполне себе ничего, на большее она оказалась не способна.
Я совсем не думал, что собака, даже бешеная, решится прыгнуть в канаву. Водобоязнь не даст, сильно на это надеюсь. Мне бы дождаться помощи, а там плевать на все – полицию, обвинения. Лишь бы скорей оказаться в больнице и узнать, что случилось с Пашкой. А холод и смущение за свой непрезентабельный внешний вид я переживу как нибудь.
Урчание и стук приблизились к самому краю, еще чуть чуть – и я увижу того, кто их издает.
– А а! – Крик сам собой вырвался из горла, когда я увидел урчащую тварь на краю ямы. Меньше всего это создание походило на человека. Серо сизая отекшая кожа, вытянутая вперед челюсть, крупные заострившиеся зубы, приподнимающие темные губы. На голове существа почти не осталось волос, лишь несколько слипшихся от грязи пучков. Пальцы рук удлинились, увеличились суставы, а ногти приобрели схожесть со звериными когтями. Снизу тварь была голая, сверху тело прикрывал порванный грязный прегрязный свитер.
Зомби. Упырь. Живой мертвец. Как только их не называют в фильмах и книгах! И вот один из этих персонажей появился рядом со мной.
Стало так жутко, что позабыл о своем недомогании.
Усилив тональность урчания, зомби прыгнул со своего места ко мне в яму. Я успел отшатнуться в сторону в самый последний момент, почти влип в стенку канавы, пропустив тварь в метре от себя. Мертвец со всего маха и с громким хлюпаньем вошел по пояс в жидкую глину и намертво там застрял. Это совсем не то что осторожно спуститься, придерживаясь за края и постоянно переступая, чтобы не засосало, – он вонзился в глинистую жижу, как гвоздь в трухлявую доску.
Вытянув руки в мою сторону, мертвяк лег на жижу и сумел меня зацепить длинными пальцами с уродливыми желтоватыми крючковатыми ногтями. От быстрого движения двух лап моя рубашка превратилась в лохмотья, а на теле появилось несколько глубоких ран. Боли почти не почувствовал – адреналин работал, как неплохое обезболивающее. И благодаря ему же я выскочил наверх по отвесной и скользкой стене, оставив плотно завязшего зомби плескаться в яме и громко урчать от недовольства тем, что добыча ушла. В голове практически не отложилось, как я совершил этот подвиг.
«Подальше от города, подальше от жилья, подальше от людей!» – билась в голове мысль, гоня меня вдоль обочины под прикрытием высокой дорожной насыпи, в сторону поля, начинающегося сразу за заправкой.
Поле оказалось картофельным: его высокая ботва, поднимающаяся до середины моего бедра, и глубокие грядки хорошо спрятали меня от чужих взглядов.
Отдышавшись, осмыслил то, что недавно увидел.
В галлюцинации я не верил. Никогда подобными расстройствами не страдал, ни разу не баловался «травкой» и «кислотой». Да я даже не курил и алкоголем сильно не увлекался! Зато я верил своим глазам – тот… то существо, издающее странные звуки, человеком не было, хотя отдаленно на него походило. Почти точно таких же ваяли режиссеры ужастиков – от Голливуда до Болливуда.
Зомби.
На существе ведь даже остатки одежды имелись, рваные и засаленные до невозможности, явно не день или два носит их.
Я стер слой грязи с левой руки и посмотрел еще раз на рану. Потом, холодея от мысли о страшной участи, чуть прикусил кожу рядом с нею. Отпечаток зубов совпадал с укусом, это явно след человеческих зубов.
– Млин! – зашипел я и ударил кулаком по рыхлой грядке. – Гады, за что?
Теперь я понял причину своего недомогания. Заражение неведомым вирусом, который поразил жителей городка.
Война и удар бактериологическим оружием? Авария на некоем предприятии? Теракт? Падение метеора со спорами бактерий, вызывающих зомбирование?
Ответов на все эти вопросы у меня не было.
Внезапно появилась безумная мысль, что все еще может обойтись, если я отрежу укушенную руку. Всего лишь левая, а я правша – быстро привыкну, зато жить буду. Несколько секунд я серьезно обдумывал эту чушь.
– Уже поздно, – прошептал я, процитировав слова киношного генерала из старого отечественного комедийного боевика. В самом деле, рубить нужно было сразу, когда кусок плоти отхватила неведомая тварь, а сейчас зараза уже по всему организму кровью разнесена. Одна надежда – на иммунитет и русское авось.
Авось да вывезет кривая куда нибудь.
Глава 1
В грядках меня сморил сон. Незаметно для себя, опустошенный физически и морально, я отрубился и очнулся только от лучей солнца, начавших припекать спину.
Самочувствие было совсем гадкое. Все тело крутило, то жар, то холод терзали его. Левая рука распухла, из раны начала сочиться сукровица. Кисти рук постигла та же участь – ни сжать в кулаки, ни распрямить пальцы. Вот, кстати, еще одна проблема, если бы я решился на ампутацию. Ну, отрубил бы я себе укушенную руку, и что? Кожа на кулаках сбита почти до костей, там явно и слюна, и кровь зомбака попала внутрь. Отрубил бы и просто напросто умер калекой, а в армии живых мертвецов стало бы на однорукого зомби больше.
Лежать и помирать не хотелось ни капли. В городок тоже идти желания не было. До меня ни разу с той стороны не донесся ни один звук, все как будто (хотя почему как?) вымерли. Даже перестрелки не услышал, а ведь отдел полиции в городе должен быть, как никак пятнадцать двадцать тысяч населения, одним опорным пунктом не обойтись. Плюс охотники, плюс какие нибудь выживальщики, плюс криминал, которого не может не быть, а у бандитов левые стволы, даже если это переточенные «газовики» и обрезы «тулок» с «ижами». И несмотря на все вышеперечисленное, в городе стояла тишина.
Нет, не туда моя дорога меня ведет, не туда. Нужно к себе возвращаться, к родным и друзьям. Не верю я, что везде такие ужасы.
И тут я спохватился – ведь можно позвонить, прояснить обстановку, сообщить о беде, просто дать знать, что жив и местами здоров.
Я полез в карман, во второй и выругался, когда понял, что аппарата нет. Я мог его потерять в ночной драке, о которой у меня отшибло память, мог выронить при прыжке в яму, или сотовый выпал от удара когтей чудовища…
Без телефона было очень плохо, учитывая творящееся вокруг. В случае войны, теракта или карантина сотовые станции обязательно известили бы об этом абонентов в данной местности.
Все таки у нас тут не кино, и при такой массовости скрыть от общественности гибель многотысячного города не удастся. Замаскировать под что то иное – да, но не спрятать совсем.
Придется возвращаться в город и искать телефон. Необязательно сотовый, мне и городского будет достаточно. Главное, чтобы он работал и его хватило на несколько звонков.
Картофельное поле примыкало к заправке, с другой стороны от нее росла крошечная дубовая роща, за ней начинался гаражный кооператив, и уже потом шли улицы частного сектора, за которыми вдалеке торчали пятиэтажки. В одном из коттеджей я и собирался поискать телефон.
Идти в полный рост не рискнул. На этом поле буду торчать бородавкой на лице красотки. Лучше потратить чуть больше времени, но зато сохранить жизнь… или ее остатки.
Пришлось вставать на четвереньки и так передвигаться, иногда падая на живот, чтобы дать отдых натруженным и непривычным к такой манере движения конечностям. Хорошо, что почва была мягкая, никаких болезненных ощущений в коленках. Зато кисти рук иногда ломило так, что я едва сдерживался, чтобы не начать скулить побитым щенком.
Добравшись до асфальтовой дорожки, которая описывала круг вдоль забора из сетки рабицы, что окружал заправку, я замер и начал всматриваться в строение. Может быть, там есть кто то живой? Или нет никого, но все открыто и у меня появится шанс добраться до телефона и аптечки?
Через пять минут я увидел движение. Но не на территории заправочной станции, а за ней, среди молодых дубков. Кто то там быстро шел мне навстречу. Или на заправку.
Когда я рассмотрел неизвестного, добравшегося до сетчатой ограды, у меня волосы по всему телу встали дыбом, а сердце стало биться тише, чтобы не привлечь внимание ЭТОГО своим стуком.
Из рощи вышло настоящее чудовище трех метров ростом, сутулое, почти до состояния горбатости, с огромной пастью, полной зубов.
Чудовище было похоже на существо из старого фильма «Тварь Питера Бенчли». Только вместо акульего плавника оно хвасталось горбом, и рыбьего хвоста у наблюдаемого мною красавчика не было.
Чудовище не остановила ограда: оно прошло сквозь нее, как сделанную из паутины и пластилиновых столбиков. Возле колонок тварь остановилась, повела мордой в разные стороны и громко всхрапнула или, быть может, фыркнула. Видимо, запах топлива учуяла, и он ей не понравился.
Нанюхавшись, чудовище проделало еще один проход в заборе совсем рядом со мной. Прошла в пятнадцати двадцати метрах справа, не обратив внимания на меня, неподвижно лежащего среди ботвы и боящегося шевельнуть даже глазами.
Только спустя полчаса я пришел в себя и пополз между двух грядок, стараясь не шевелить ботву. Каждые несколько метров я замирал и вслушивался в окружающий мир. Убедившись, что никто не гуляет по полю, не урчит поблизости и не хлюпает сочной растительностью, я полз дальше. Спасибо агроному, который вывел сорт картофеля с такой мощной ботвой, позволяющей мне кое как скрытно передвигаться: где ползком, где на карачках.
Идею разжиться телефоном после увиденного мутанта я забросил в самый дальний уголок. Куда то за мечту дожить до космической эры, приобрести межпланетное такси и таксовать от Земли до Марса. Пока по улицам гуляют такие чудовища, похожие на фэнтезийных демонов, желание позвонить будет сродни мечте полетать в космосе. К черту этот город, попробую попытать счастья в любом из ближайших поселков или деревень, которых полно вокруг районного центра.
Я полз, полз, полз… иногда падал на живот и отдыхал, давая передышку заодно и рукам. Эти грядки были длиной метров триста каждая, не меньше! Когда я уткнулся в высокую траву, которая сменила ботву, то сил почти не осталось. Кое как отполз подальше от края поля и отрубился. На этот раз провалялся совсем недолго, судя по тому, сколько прошло по небу солнышко. Очнулся от чувства опасности: где то совсем рядом слышались знакомое урчание и тяжелые шаги нескольких существ из кошмаров.
Высокая и густая трава не позволяла их увидеть, но зато их очень хорошо было слышно. До ближайшего зомби, навскидку, было метров шесть семь. Не валяйся я, уткнувшись лицом в землю, вероятно, смог бы сквозь траву его рассмотреть.
Скорее всего, меня они не искали, просто тройка живых мертвецов решила пройти по травяной поляне в сторону города. Через пару минут рискнул слегка повернуть голову и посмотреть вслед мертвым тварям: три высоких голых и сильно изменившихся существа с длинными когтистыми лапами и небольшими то ли горбами, то ли наростами на шее под затылком или сразу и тем и другим. Они совсем не походили на того зомбака, которого я увидел самым первым у своей машины, и уж точно даже близко не имели сходства с чудовищем у заправки.
Как только они скрылись из виду, я встал на четвереньки и пополз по траве, стремясь как можно быстрее удалиться от города. Самочувствие застыло в пограничном состоянии: мне уже не становилось хуже, но и улучшений не замечал.
Через сотню метров поляну или, скорее всего, заброшенное поле, часть которого распахали под картофель, пересекла грунтовая дорога. Там, в пыли, четко просматривались следы колес какого то крупного автомобиля. Проскочил он сравнительно недавно: час, может, два назад. Иначе едва уловимый ветерок давно бы если и не затер следы, то хотя бы разрушил отпечатки протектора.
«Живые люди или пусть даже один человек, но живой!» – обрадовался я.
Следопыт из меня был аховый, может быть, кто то другой смог бы разобрать направление, куда ушла машина, но только не я. Посчитав, что неизвестный водитель летел из города, чьи улицы заполнили живые мертвецы, я выбрал направление, в котором дорога изгибалась, удаляясь от зачумленного места.
Шел осторожно, с остановками и вертя головой на триста шестьдесят градусов. На зрение никогда не жаловался, на реакцию тоже, поэтому на каждое движение вдали реагировал одинаково: резко опускался на корточки, отползал в поле и там прятался в траве.
Как минимум один раз меня это спасло: заметил метров за двести впереди группу странно стоящих людей, мужчин и женщин. Причем мужчины были сплошь без штанов, хоть и в рубашках, а двое даже в пиджаках. Меня они, к счастью, не увидели, но и уходить с дороги не собирались, словно были любителями солнечных ванн на природе. Пришлось ползти с километр, обходя по дуге это страшное собрание.
В итоге оказался в березовой лесопосадке, длинной и широкой. Посчитал бы лесом, если бы не такие ровные ряды стволов и не просвет в сотне метров впереди.
Здесь я впервые увидел следы пиршества зомби.
На крошечной полянке стоял столик, сбитый из почерневших тонких досок, на вкопанных березовых чурках. Рядом с ним с одной стороны располагалась лавка из тех же тонких и старых досок, прибитых к двум пням, с трех других стояли широкие чурбачки. На столе лежали одноразовые тарелки с овощами, кусочками шашлыка, пластиковые вилки и ложки, в сам стол был воткнут большой кухонный нож с блестящим толстым лезвием и удобной рукояткой из мягкой цветной резины, рядом с ним две ополовиненные бутылки с водкой, одна с красным вином и очень много объедков. А в довершение картины – половинка огромного арбуза.
– Арбуз? – вслух произнес я, не веря своим глазам. Точно знал, что в нашей области до начала продаж еще добрых две, а то и три недели. Отдыхающие привезли его с собой из теплых краев? Но вроде бы и там бахчевые еще не поспели, а этот аж сахарный весь. Явно с грядки сорвали не полудозрелым.
Потом увидел бутылку с какой то минеральной водой и жадно за нее ухватился.
Вода уже успела выдохнуться и согреться на солнце – раньше я бы побрезговал такую пить, но сейчас она показалась родниковой из за чувства жажды, что меня мучила. Утолив жажду, я выбросил пустую бутылку в сторону и только сейчас увидел две палатки – камуфлированную и сине зеленую.
Первая была разорвана с правого бока и держалась на одной дуге. Вторая с виду казалась целой, но ее светлую ткань густо покрывали пятна темной крови.
Здесь же валялись несколько подозрительного вида костей с ошметками сухожилий, над которыми вились крупные зеленые мухи, и полуобглоданная человеческая кисть.
– Бу у э!
Тошнило меня минут пять. Выпитая вода вылетела первой, следом потекла горькая желчь, последние две минуты меня тошнило воздухом. Еще в самом начале ноги перестали меня держать, и я упал на колени, уткнувшись лбом в березовый ствол.
Кое как придя в себя и с трудом поднявшись, я выдернул нож из стола и заковылял прочь от места бойни.
За посадкой нашлась знакомая грунтовка, все с теми же следами машины. Идти по ней не рискнул, выбрав дорогу в поле, среди травы и молодой березовой и сосновой поросли, которая неплохо должна была прикрыть от чужих взглядов.
Чтоб эти мертвые твари протухли на солнце! Вместе с теми, по чьей вине они появились.
***
Под вечер, пройдя несколько полей и лесопосадок, вышел на окраину промзоны, за которой очень далеко просматривались башни жилых высоток.
Ни о чем похожем в области я не знал. Пусть бывал в пяти или шести районах из почти двадцати, в нее входящих (да и там многого не видел), но точно знал, что ни в одном не было таких махин и столь больших заводов с огромными пузатыми трубами, чья высота исчислялась десятками метров. А хотя… откуда то же тянуло вчерашней кислой гарью, может быть, как раз из этих труб?
– Бр р, – я потряс головой, – нет, не может такого быть…
Это точно не моя область, если только я не прошагал две сотни километров и не вышел к окраине областного центра. Там были огромные заводы, и дымили они постоянно, из за чего даже квартиры в тех районах города стоили процентов на тридцать сорок ниже, чем в остальных, и в два раза дешевле по сравнению с центральными улицами.
Мог я в каком нибудь трансе столько прошагать? Или просто не помню своей дороги, как забыл ночное приключение, после которого очутился в забаррикадированной комнате строящегося дома?
Уже начинаю сомневаться в собственной психике. Может быть, подводит она и галлюцинации преследуют меня весь долгий день? Или авария оказалась гораздо опаснее и я сейчас лежу в палате интенсивной терапии, под капельницей и в коме, наблюдая нереально реальные видения.
– Бр р, – повторно потряс я головой, – этого мне еще не хватало.
Галлюцинации или нет, но к промзоне я подходил очень осторожно, прячась за каждым кустиком и всматриваясь в любую тень, причудливые кучки мусора и мятые мусорные контейнеры.
Так, крадучись, добрался до ограды из бетонных плит, пошел налево вдоль нее и вскоре нашел щель, сквозь которую можно пробраться на территорию предприятия. Здесь, между плитами, был большой зазор, заложенный частью серым, выкрошившимся от сырости и времени кирпичом, а в оставшемся промежутке торчала толстая ржавая труба, уходящая к пруду в тридцати метрах от стены. Ширины щели рядом с трубой хватило, чтобы протиснуться за ограду.
Зачем я это сделал, рискуя нарваться на выстрел испуганного охранника, если и сюда добрались мертвяки? А за возможностью найти телефон и за новостями. Страшно было находиться в информационном вакууме, среди смертоносных созданий и чувствовать, как смерть все пристальнее всматривается в меня.
За оградой лежал обычный замусоренный пустырь, таких хватает в любом городе. Кругом рваные пакеты, горки бычков, пластиковые бутылки, стеклянные из под пива и водки, какие то тряпки и размокшие картонные коробки, развалившиеся деревянные «барабаны» от проводов, штабеля поддонов из почерневших досок и многое другое.
Потом пошли цеха из красного старого кирпича и огромных бетонных блоков. Двери и ворота с моей стороны были закрыты, а от пустыря вся прочая территория огорожена хорошим забором из профлиста, с воротами на роликах. Запертыми.
Перелезть или подлезть не удалось ни в одном месте, пришлось карабкаться по такой старой железной лестнице из арматуры, что там ржавчина, как мох, покрывала металл, сожрав его больше чем наполовину.
Изрядно измазавшись и пару раз почти сорвавшись, когда ступеньки резко прогибались под моим весом, я оказался на плоской крыше с кантиком из тонких бетонных блоков, с прорезанными отверстиями для слива дождевой влаги.
Второй лестницы на ту сторону не было, и мне пришлось идти вдоль длинной крыши цеха, ломая подошвами старую престарую смолу и пластинки ссохшейся грязи, которые в изобилии валялись здесь.
Исследования заняли меньше пяти минут. В итоге я пришел к мнению, что тут мне ничего не светит, нужно возвращаться обратно к лесенке, спускаться и искать проход дальше. Или вовсе выбираться обратно за территорию завода и брести к городу.
Последнее я и сделал.
Самочувствие становилось все гаже и гаже. Меня выворачивало наизнанку через каждые полчаса… наружу лезли только слизь да слюна. К тошноте и головной боли прибавились короткие непроизвольные судороги по всему телу, из за чего я часто оступался и падал.
Пока обошел завод, сбил в кровь колени и локти, рассек бровь, сломал или вывихнул указательный палец левой руки.
Галлюцинации, особенно слуховые, преследовали меня давно, и когда я услышал за стеною шум нескольких мощных моторов, усиленный высокими стенами забора, даже не стал оборачиваться, посчитав эти звуки за глюки.
«Еще и каламбурить находятся си…» – не додумав мысль, я охнул от острой боли в правом бедре, сведенном судорогой, и упал на обочину узкой асфальтированной дорожки. Насыпь оказалась высокой, а сил у меня не оставалось, поэтому я просто скатился по жухлой траве в канаву и там затих, слыша стук крови в висках.
«Однако это что то другое», – пронеслось в голове, когда биение пульса не стихло, а, наоборот, усилилось, стало множиться, а затем и вовсе весь шум поглотил сильный взрыв. Несколько мгновений спустя над головой пролетел беспилотник, ну, или невероятно крошечный самолет, в котором мог бы уместиться только китаец подросток, свернувшись калачиком.
Уж на эти то аппараты я насмотрелся в новостях, когда там показывали уничтожение в Сирии очередной колонны террористов, накрытой ракетами с беспилотных летательных аппаратов. Модель, которая проскочила над головой, заметно отличалась от телевизионной, но ведь и не клепают их под копирку производители.
«Неужели война? Потравили газом народ, потом десант высадили… Но зачем? Что интересного в нашей области?!»
На мое счастье, рядом, в траве, торчала большая бетонная труба для стока воды на другую сторону насыпи – вот в нее то я и забрался из последних сил.
«Кажется, она и станет мне могилой – дальше я физически не смогу двигаться, если внезапно не улучшится самочувствие».
Трескотня выстрелов и взрывы стихли через несколько минут. Потом что то оглушительно рвануло, отчего заметно дрогнула земля, и с трубы сверху посыпались чешуйки отслоившегося старого бетона.
Никак рванул один из бензобаков или боеукладка?.. Не видел я, кто там катил по дороге, то ли простые машины, то ли броневики, потому и предположить точно не мог. Да и не все ли равно мне?
Оказалось, не все равно.
Совсем неожиданно с другой стороны трубы исчез свет, загороженный крупной фигурой в сером камуфляже. Человек, который так неожиданно оказался по соседству, забрался в трубу спиной вперед, отталкиваясь одной рукой и пятками, и меня не видел. Он прополз до середины, после чего откинулся на спину полностью, звонко ударив при этом каской, прикрывающей ему голову, о бетон.
Лежал неподвижно не меньше минуты, издавая страшные хрипы с присвистом, потом зашевелился, опустил правую руку на живот и снял с ремня плоскую фляжку из темно зеленого пластика.
Пить!!!
Только сейчас я ощутил страшную жажду, вызванную не только общим недомоганием после отравления газом, но и постоянной тошнотой, которая обезводила организм.
А неизвестный между тем кое как справился с пробкой одной рукой, поднес горлышко ко рту и сделал первый глоток.
Почти тут же он захрипел и забился в конвульсиях, повернулся на правый бок и его начало тошнить. Фляжка упала на дно трубы и негромко забулькала, теряя свое содержимое. Тут же в воздухе запахло спиртным и чем то не очень ароматным, с кислым уксусным запахом.
Человек затих очень скоро, оставшись лежать на боку в позе эмбриона.
После того как бедняга откинул копыта, пригубив содержимое фляжки, пить из нее мне сильно расхотелось. Правда, жажда никуда не делась, лишь становилась сильнее, а вид емкости и лужица жидкости на бетоне рядом с ней в двух метрах от меня буквально сводили с ума.
Дошло до того, что появились какие то силы, чтобы выбраться наружу и посмотреть на место разгрома автомобильной колонны.
Глава 2
В глубине души я рассчитывал получить помощь от выживших или хотя бы добыть лекарств и воды. Но при виде места боя последняя надежда на благополучное завершение моих приключений умерла – три огромных костра жарко горели на асфальте, несколько тел рядом с ними уже наполовину обуглились, а вместе с ними и все их снаряжение.
Вернулся в трубу к телу единственного бойца, сохранившемуся целым, со всем содержимым в карманах.
Первым делом я схватился за фляжку, в которой плескалось немного влаги с неприятным спиртовым запахом.
– Но ведь водка же, – прошептал я одними губами, вспомнив старый анекдот, – была не была!
Кто не умирал от жажды, да еще находясь в сумрачном состоянии рассудка, тому не понять, насколько желанна будет почти пустая фляга, чье содержимое прямо на глазах убило человека.
Впрочем, неизвестно, отчего тот загнулся, ведь хотел бы умереть, не стал бы прятаться от беспилотника в трубе, чтобы потом принять яд. Может, просто не успел напиться – и рана доконала, или жидкость не в то горло попала – и он банально задохнулся?
Это я так себя успокаивал, поднося горлышко фляжки ко рту. Задержав дыхание, сделал четыре больших глотка, полностью опустошив емкость.
– Ну и… гадость, – смог выдавить из себя я фразу и чуть не выплюнул все обратно. – Га…до…сть.
Я привалился спиной к стенке трубы, не обращая внимания на мертвое тело по соседству.
Болела и кружилась голова, заставляя летать на «вертолетиках», как во время дичайшего предпохмельного состояния.
Очень быстро после утоления жажды тошнота сошла на нет, но осталась слабость в теле. Прошли и судороги, которые до этого сильно доставали.
Тошнотворно смердело горящей резиной, синтетикой и подгоревшим мясом. Особенно мясом, и я догадывался, откуда этот запах шел.
Не сразу понял, что самочувствие резко улучшилось. Только машинально отодвинувшись от мертвого тела, воняющего дымом и химией, понял, что руки ноги нормально слушаются, почти ничего не болит и головокружение прошло.
Как то резко появился вкус, запахи обрели насыщенность, пальцы больше не были упрятаны толстыми перчатками, в которых осязание напрочь отказывает.
Соединить одно с другим – содержимое фляжки и улучшение здоровья – я смог быстро. И тот факт, что, умирая, боец хотел напиться из нее, лег в эту теорию ровным кирпичиком.
Выглянув наружу и убедившись, что там никого, я забрался обратно в трубу и схватил труп за ноги. Нужно было его осмотреть, но не в тесноте же это делать?
Первое, что увидел, – чужой, непривычный камуфляж. Темно серая куртка на молнии со множеством карманов и резинкой на пояснице. Такого же цвета штаны с набедренными карманами и шнурками на бедре, голени и под коленом. И это не гражданский вариант, точно: видны погоны, и весь вид одежды кричит об отсутствии излишеств и чистой функциональности, которая присуща только военизированной форме. Да и шнурки на штанах тут не просто так: ими перетягивают конечность при ранении, чтобы не истек человек кровью, шнурки используются вместо жгута, которого может не оказаться под рукой или если рана такова, что нельзя терять ни единой секунды на поиск аптечки в рюкзаке.
Куртка на спине прожжена до кожи. С левой стороны груди зияет ужасная рана, сквозь которую блестит розовое легкое, распухшее и сочащееся кровавой пеной и слизью. Такое бывает при ранении в грудную клетку: у кого то оно сдувается, а у других вылезает наружу сквозь рану: однажды я сам такое видел, когда на полковых учениях, во время стрельб, отрикошетившая от стального столба на мишенном поле пуля ударила в соседа. От страха и по молодости я тогда пытался пальцем затолкать легкое обратно в рану бьющегося в судорогах парня.
Теперь мне стало понятно, откуда взялись свист и хрип и почему его начало тошнить от единственного глотка. Не только при ранении в живот врачи запрещают пить или есть, но и при ранах в грудь тоже, поскольку в обоих случаях у пострадавшего возникают рвотные позывы, судороги и усиливается кровотечение, которое может запросто убить его.
А ведь сто́ящая вещь в этой фляжке имелась, недаром умирающий хотел напиться из нее, да вот не получилось, из за такой раны. Как вообще он смог забраться в трубу с такими дырками в теле? И спина обожженная – он же на ней полз по бетону, сдирая волдыри, как наждачкой! Такую живучесть просто шоком и желанием жить не объяснишь. Зато можно списать на боевые стимуляторы, которых при обыске на теле я, к сожалению, не нашел. М да…
На правой, уцелевшей, руке (левая была сожжена до угольков), на тыльной стороне кисти имелась татуировка. На том месте, где у зэков набивается солнышко с короткими и длинными лучами, у покойника красовался целый рисунок: рядом с костяшками черной и красной краской были наколоты стилизованные языки пламени, в которых прыгали рогатые и хвостатые существа с вилами в руках. Выше, почти у самого запястья, белой и желтой тушью изображался ангел на облаках с огненным мечом в руке, а между ними на коленях и с молитвенно сложенными руками стояли несколько черных человеческих фигур.
В уцелевшем кармане куртки отыскал небольшой блокнот в черной кожаной, уже сильно затертой обложке. Все страницы в нем были исписаны словами на латинице (ни одного знакомого – английского или немецкого, которые с горем пополам мог различать), кроме того, часто встречались католические кресты сверху и внизу страниц. Скорее всего, это был крошечный молитвенник.
– Какой то сектант или сдвинутый на религии, – прокомментировал я увиденное.
После осмотра тела я вернулся на дорогу, где остовы машин уже наполовину прогорели и можно было подскочить на границу огня, схватить самого ближнего и наиболее уцелевшего мертвеца за ногу и вытащить на «холодок». Точнее, я накинул ему со второй попытки на ногу петлю от ремня, снятого с осмотренного трупа, чтобы не обжечься.
Со спины человека пропекло так, что смотреть не мог – тянуло очистить желудок от эликсира. Спереди же картина была более приглядная.
Самое главное – на поясе у бойца висела пластиковая фляжка с похожим напитком, правда, и тут не обошлось без неприятностей: емкость треснула, и сейчас эликсир медленно по капле утекал в землю.
Чертыхнувшись, я метнулся к брошенной бесхозной фляжке и перелил остатки из поврежденной в нее. Спасти удалось граммов двести, и я не знаю, хватит ли этого количества, чтобы полностью излечиться от недавнего отравления.
Кроме фляжки мне достался нож – массивный «рембоид» с блестящим лезвием без единой царапинки, и пистолет, по виду обычный «глок», но с магазином всего на двенадцать патронов. Да и сами желтые цилиндрики были крупными, совсем не девятимиллиметровыми «парабеллумовскими» патронами, с которыми я хорошо знаком. Может, это сорок пятый калибр, словно у знаменитого кольта девятнадцать одиннадцать?
Да уж, подозрительные патрончики. Одно то, что на донышке гильзы вместо привычных букв и цифр стоит непонятная ерунда вроде штрихкода, говорит сама за себя. А когда я крутил в пальцах один из них, то чувствовал, как внутри свободно пересыпается порох, будто его в два раза меньше положенной нормы. Пули свинцовые, без оболочки, с ямкой вместо острого кончика.
Да и сам пистолет подозрителен, может, другая модель, вроде бы их там штук десять – от семнадцатого до тридцатого? По надписям не понять ничего, я там даже слова такого – «глок» – не нашел.
На шее убитого шли по кругу слева направо татуировки, все с той же религиозной тематикой: черти, огонь, грешники и ангелы.
Рассматривая тело, я совсем позабыл про окружающий мир, и когда отвлекся от карманов мертвеца на странный шум неподалеку, то увидел, как через заводской забор перелезает самое странное и страшное существо, которое я когда либо видел.
Размером туши тварь могла посоперничать с крупным кабаном, даже чем то схожа с ним – горбатое тело, вытянутая морда, торчащие из пасти клыки. Вот только лапы были побольше как по длине, так и по толщине, а вместо щетины на теле росли… костяные иглы, и самые длинные, уже не иглы – спицы, имелись на горбу. Пятачок зверя обзавелся костяной нашлепкой с острыми краями, которыми одинаково легко рыхлить землю, асфальт, поддевать что то и отжимать, как фомкой… это мне пришло в голову при первом взгляде на столь уродливое создание.
Явно родственник того монстра с автозаправки, от которого я прятался в картофельной ботве. Только тот был гуманоидом, для которого привычно хождение на нижних лапах, а существо передо мной, как тот же кабан, привыкло всегда и везде бегать на всех четырех.
И сейчас этот возможный родственничек милой домашней свинки направлялся ко мне.
Спасало от немедленного знакомства то, что по стене чудовище не умело карабкаться, только зря царапало задними копытами бетон плиты, перекинув передние через верхний край. При этом тварь зацепила «егозу» – тончайшую металлическую ленту с заточенными до бритвенной остроты краями, – но никак не показывала, что подобное изделие доставляет ей хоть какой то дискомфорт.
Я, как завороженный, смотрел на чудище, пока псевдокабан не сорвался со стены и не скрылся с глаз.
– Уф, ну и хрень!
Вздох облегчения, сопровождаемый словами, прервал сильный удар в том месте, где только что карабкалось страшное создание. Показалось, что одна из плит чуть качнулась.
– Да ну его! Не верю… – выдохнул я, не сводя взгляда с многотонной плиты, сцементированной с соседними и покоящейся на невысоком бетонном фундаменте.
Несколько секунд спустя стену сотряс еще один удар, и я четко увидел, как разлетелись куски раствора, которыми были промазаны стыки между плитами, а сама плита треснула.
Я развернулся спиной к ломаемому забору и рванул во все лопатки прочь. Бежал почти ровнехонько назад, откуда пришел, но потом, вместо того чтобы повернуть в поле на старый след, свернул в противоположную сторону – свое желание оказаться в городе я не бросил, да и лучше себя чувствую среди кирпичных и бетонных коробок, где прожил всю жизнь, чем среди лесов, полей да оврагов.
В своем прежнем состоянии – между небом и землей – я едва плелся, расстояние казалось марафонским, зато сейчас, после принятия эликсира, я пролетел этот путь за считаные минуты.
Вскоре я оказался в гаражном кооперативе, среди эксплуатирующихся и строящихся коробок. Метнулся влево – тупик, вправо – огромный котлован под как минимум три гаража, помчался дальше по прямой и в этот момент услышал эхо частых шагов за спиной.
Обернулся и похолодел – в паре сотен метров за мной несся старый знакомый – севдокабан. Для такой прыткой твари подобная дистанция – тьфу и растереть.
Я заметался по сторонам, хотел вернуться к котловану, рассчитывая, что массивная туша чудовища застрянет на дне, где блестела лужица воды поверх глиняной массы, но туда путь мне был уже отрезан.
Наверное, сейчас я побил рекорд спринтера Усейна Болта. В самый последний момент, уже чувствуя дыхание зверя, я метнулся вправо и втиснулся в щель между двумя гаражами. Постройкам явно не один десяток лет, только в то время, еще до моего рождения, так поступали. А сейчас экономят и на материале – одна стена вместо двух, и на земле – лишние тридцать сорок сантиметров любому гаражному владельцу пригодятся.
Впереди щель упиралась в стену соседнего гаражного ряда, над головой нависал козырек крыши. Получается, сам себя загнал в ловушку, но зато хоть не порвет меня на части эта тварь, а там придумаю, как выбраться, или, даст бог, получу помощь.
В проеме показалась страшная харя чудовища. Несколько секунд меня сверлили крошечные черные глазки, едва видимые под нависающими костяными щитками, потом монстр стал отходить назад.
Пятился.
– Твою ма…
Да у него что – мозгов совсем нет, если собирается с разгона втиснуться сюда?!
Но нет, мозги у чудовища имелись, и вполне неплохие. Вместо того чтобы с разбега влететь в промежуток между стенами гаражей и застрять в нем, как пробка в бутылке, псевдокабан нанес удар в угол стены.
Один из гаражей был собран из бетонных блоков, вероятно, сворованных с места работы владельцем, имеющим немалую должность в каком нибудь СУ или ЖКО, так как в свободной продаже таких дефицитных вещей в то время не имелось. Его сосед остановил выбор на красном кирпиче.
И вот сейчас часть кирпичей разлетелась красным крошевом щебня и пыли от удара бронированным пятачком.
Будь материал современным – присадки, добавки, собственные технологии завода изготовителя и отверстия для воздушной теплоизоляции, конец мне пришел бы через десять, максимум пятнадцать минут. Но гостовское качество увеличило мне жизнь на час и дало шанс спастись.
Во время одного из ударов, когда уже от стены мало что осталось и если бы не столб пыли, то можно было легко просмотреть внутренность гаража, с той стороны вылетело нечто темное и небольшое, не крупнее футбольного мяча. Сей предмет угодил в морду чудовища невероятно точно – прямо в район глаза.
Псевдокабан рыкнул и сел на задницу, явно находясь в прострации, в состоянии грогги, как говорят боксеры.
Все это время я тискал пистолет во вспотевшей ладони, ожидая подходящего момента, чтобы пристрелить тварь. Три патрона из двенадцати были уже потрачены, но без толку: полуоболочные пули не пробивали толстый череп чудовища.
И вот этот момент настал.
Шагнув вперед, я почти приставил ствол к морде врага точно напротив уцелевшего глаза и спустил курок.
Выстрел!
Руку высоко подкинула отдача, и я потерял секунду, чтобы вернуть оружие на прежнее место.
Выстрел!
Пуля ударила в кровавое месиво на месте глаза.
Выстрел!
Выстрел!
Только после четвертого до меня дошло, что псевдокабан так и сидит на задних копытах, слабо реагируя на попадания тяжелых пистолетных пуль. Да и реакция то – одергивания тела в момент удара «маслины».
Сдох, сука?!
Ага, сдох: прям как сидел, так в той же позе и отдал богу душу. Правда, терзают меня сомнения, что к рождению подобного монстра приложил руку Создатель.
От кончика бронированного пятачка до короткого хвоста в чудовище было полтора метра. От земли до верхушки горба больше метра. Все тело покрыто редкими черными иголками, а на горбе иглы превращались в длиннющие, сантиметров по двадцать пять, шипы. Эдакая смесь кабана, броненосца, ежа и дикобраза. Почти весь череп был невероятно толстым и покрыт дополнительными костяными бляшками, которые я принимал за уродливые складки кожи. Всего несколько уязвимых мест на голове монстра, но попасть в них у меня не было и шанса из того положения, в котором я оказался.
Откуда только взялась такая ошибка природы?!
Предмет, который меня спас, оказался тяжелым гидравлическим домкратом пятитонником.
Хозяин гаража подставил его под переднюю чашку на «Патриоте», у которого снял полуось. Во время сотрясений, вызванных ударами твари по стене, домкрат понемногу кренился, выползая из под металлической пластины, и последняя атака освободила чашку, на которую сверху давила мощная пружина подвески. Именно она и дала мощнейший импульс домкрату, который позволил оглушить тварь. Думаю, человеку или простому животному тяжелая железка на такой скорости попросту снесла бы голову с плеч.
То, что не смогла сделать пуля, сотворил мирный предмет. А пули, скорее всего, ослабленные, дозвуковые, недаром у меня возникли ассоциации с «кольтовскими» боеприпасами, которые как раз такие и есть. Пуля тяжелая, но полуоболочечная и опасна только при попадании «по месту», как говорят охотники. Против толстенной кости черепа она пасовала. Если бы не чудо – а полет тяжелой железяки в нужном направлении и с подходящей мощью именно им и был, ибо за всю мою жизнь я только второй раз вижу, как срывается со смертоносной силой домкрат, – то сейчас моими косточками, словно желудями, похрустывала бы эта тварь.
К сожалению, других боеприпасов у меня не было.
После чудесного спасения на меня накатила апатия. Уже ни о чем не думая, я присел на горку битых кирпичей и откинулся спиной на соседнюю стену.
Устал.
Как же я устал за последние сутки, кто бы знал! Не только физическая немощь мучила меня, но и морально я был сейчас выжат как лимон.
Нащупал флягу и выпил остатки эликсира. Скорее всего, это какая то витаминная и лекарственная смесь, позволяющая очень быстро поднять на ноги человека, улучшить тонус. Вот еще бы вкус ему получше, да и поесть не мешало бы, ко всему прочему.
Итак, могу с грустью констатировать, что я ПОПАЛ.
Фантастику я любил – читал и играл до армии запойно, потом страсть уменьшилась, да и работа мешала в прежнем темпе предаваться увлечениям. Зато из них я получил специфические знания: люди могут попадать в другие миры, чаще всего это происходит неожиданно, и не всегда «попаданец» способен определить, что же с ним случилось. И в новых мирах всегда встречаются невероятные твари, которые мечтают попробовать на зуб иномирянина.
В пассиве у меня могущественные враги, раны, болезни, плен и пытки. В активе – гарем из принцесс, фотомоделей, валькирий, сверхспособности, магия и эпический меч. М да…
Я оценивающе посмотрел на пистолет в руке, потом вспомнил какой то фильм – современную экранизацию шекспировской драмы «Ромео и Джульетта», где герои бегали с пистолетами и кто то кричал, принуждая к миру, нечто вроде: «Уберите ваши мечи, господа, уберите мечи!» М да… может, и стоит назвать мое стреляющее устройство мечом, но пистолет явно не тянет на эпическое оружие. Достаточно вспомнить, как пули рикошетили от черепа псевдокабана – вряд ли легендарный меч позволит себе так обмишуриться.
– Ну и где мой Эскалибур? – вслух спросил я и, не дождавшись ответа, продолжил: – Так и знал, что кинут, русских все мечтают нагнуть. Да вот хрен вам всем! – и погрозил пистолетом небесам. – Ясно? Прорвемся!
Дальше я передвигался по крышам гаражей, постоянно пригибаясь к грязной потрескавшейся смоле, которой тут все было покрыто, вместо привычного стеклобита.
Глава 3
– А вот и рояли пошли.
Фраза ушла в пустоту, но предназначалась неведомому наблюдателю или тем, кто меня закинул в этот мир – мол, бодрость духа не утерял, держусь и даже подшучиваю над собой и возникшей ситуацией. Мало ли какие тут тесты и заполнение анкеты? Лишние баллы пригодятся.
А насчет роялей – так вот один из них стоит передо мной, хм, вернее, лежит.
Еще один покойник из состава разгромленной колонны, об этом говорит знакомый серый камуфляж, а также разрисованные на тему ада и рая руки, лицо и шея. Обожженный – ужас как! Половина лица почернела и похожа на шлак из печки, камуфляж обгорел от плеч до самого пояса, легкая каска из чего то вроде прессованного или клееного кевлара намертво прикипела к голове.
На спине мертвеца небольшой плоский рюкзак, крепящийся на груди и животе ремешками, кроме плечевых лямок. Сохранился ремень с кобурой, ножнами и большой флягой, на бедрах небольшие подсумки с короткими прямыми магазинами от автомата вроде незабвенного «М 16» или его клона в этом мире (раз есть «патриоты» и «глоки», то должны быть и два их соперника – «АК 47» и «М 16»).
Обгоревшие лохмотья куртки и майки сорваны, видна красная, вся в волдырях грудь и кожаный треугольник на шнурке, похожий на мусульманский тумар. Сейчас он был раскрыт, а его содержимое – белый крупный шарик – прижат к губам покойника.
Проглотить его сил уже не хватило – лишь донести до рта. После чего бедняга отключился, а затем и умер. К слову, совсем недавно, тело еще теплое.
От немедленного мародерства (да, да, только так, трофеями можно назвать лишь те вещи, которые снял с лично убитого тобой врага) меня удерживала ракета в теле человека.
Самая обычная небольшая ракета размером с колбасную палку сервелата. Она вошла чуть ниже правой ключицы почти по самый хвостовик. И почему то не сработал ни взрыватель, ни самоликвидатор.
Размер главного оружия беспилотника сильно подкачал – то то вся техника и люди больше пострадали от огня, чем от взрывов.
Удивила невероятная живучесть местных: у одного все главные органы были вывернуты наружу, но ему хватило сил уйти с места боя, забраться в трубу и только там скопытиться. И вот передо мной второй живчик, который отошел на два с лишним километра от разгромленной колонны, будучи насквозь пробитым ракетой и наполовину обгоревшим до угольной корочки, поднялся на крыши гаражей и уже здесь скончался. Удивило то, что он так поздно решил принять лекарство. Времени до этого у него было столько, что в случае с панацеей он бы уже новой кожей оброс на месте сожженной. Или это яд? Особо хитрая капсула с отравой для безболезненной смерти, если спасения нет, а мучиться нет желания.
Черт, не понять.
На всякий случай белый шарик я взял. И что странно – стоило сжать его двумя пальцами, как тут же ощутил сильное тепло и машинально потянул его в рот, собираясь проглотить. Спохватился, когда поднес руку уже к самым губам, и быстро спрятал в тот же тумар, в котором он хранился у бывшего владельца, тем более что шнурок не пострадал от огня, как, впрочем, и кожаный футляр.
Почти не трогая тело, чтобы случайно не активировать смертоносную начинку ракеты, я снял остатки ремня с оружием и флягой, осмотрел карманы штанов, вытащил шнурки из брючин и ботинок с высоким берцем.
Жаба прыгала и подталкивала к тому, чтобы забрать и рюкзак. Но мертвец на нем лежал, и двигать его тело я очковал из за ракеты.
Ничего, я и так неплохо поживился: пистолет с пластиковой кобурой, два магазина к нему, четыре магазина к автомату (которого не нашел поблизости), литровая фляжка с эликсиром, полная на две трети, тяжелый нож, непонятная таблетка шарик (весит немного, а ценность ее может быть огромной, раз умирающий потащил ее в рот, а не стал пить эликсир).
Пистолет был точной копией моего первого приобретения. Выглядел более ухоженным и был снабжен дополнительными девайсами, которые отсутствовали на первом. Глушитель, открытый коллиматор и лазерный прицел. Все эти предметы имели компактные, практически крошечные размеры и находились в специальных отделениях на кобуре. Сама кобура была пластиковая и могла использоваться как приклад к пистолету, что я и сделал, отойдя подальше от трупа.
Приклад, глушитель, коллиматор, лазерный прицел заняли свое место на пистолете, превратив его в нечто футуристическое. Последний раз я что то подобное видел на страйкболле, когда кто то из ребят притащил «Пустынного Орла» в полном обвесе. Ремешка для носки на плече не имелось, но я нашел выход: связал два шнурка от ботинок, привязал к затыльнику приклада и перекинул получившуюся конструкцию через левое плечо.
Теперь пистолет болтался чуть ниже подмышки, не хлопая по ногам и не мешая ходьбе, при этом вскинуть его к плечу можно было за секунду.
Второй пистолет я решил выбросить, оставив только магазин с пятью патронами. Стоит ли тащить лишний груз, тем более что стрельбе по македонски я не обучен и сомневаюсь, что с такими увесистыми пистолетами это вообще возможно.
Ред дот выставил по лазерному пятну целеуказателя на расстояние в двадцать метров. Конечно, такое оружие, с длинным стволом и мощным патроном, способно вогнать пулю в «яблочко» и на полста метрах, но я трезво рассчитывал свои силы, плюс боялся, что глушитель снизит дальность и скорость полета пули. А без глушителя… не знаю даже, прав или нет, но на стрельбу могут заглянуть многие, кому я стану не рад. Например, этот псевдокабан прискакал на звуки взрывов и пальбы.
Потратил всего один патрон на окончательную пристрелку, убедился, что точка на коллиматоре и выщербина в кирпичной стене практически совпадают, сама отметина глубокая, и это дает надежду, что все мои страхи по поводу снижения мощности и точности выстрела беспочвенны, и успокоился на этом. Если встретится очередной псевдокабан, то теперь буду бить ему в ноги, авось полуоболочка сломает кость и уменьшит прыть твари, дав мне время на побег.
В город я не стал заходить без предварительной разведки.
Гаражный кооператив примыкал к улочке частного сектора, за которой вырастали многоэтажки. А между гаражами и коттеджами расположилась вышка сотовой связи.
Мобильная связь мне как бы была не нужна, вряд ли тут моя сим карта отыщет своего оператора связи, зато на конструкции из стальных уголков есть лестница, поднимающаяся до самых антенн на макушке.
По этой лестнице я поднялся метров на двадцать, после чего почувствовал, что еще чуть чуть, и от страха меня сведет всего так, что самостоятельно спуститься уже не смогу. Никогда не думал, что могу так испугаться высоты, но вот вишь как вышло?
При взгляде сверху часть крупного города была словно на ладони. На зрение не жаловался до этой поры, и чем дальше наблюдал, тем мрачнел все больше и больше.
Город был населен и в то же время полностью мертв. По его улицам ходили, стояли на тротуарах и проезжей части, лежали на газонах и прямо на голом асфальте, сбивались в группки, выходили и исчезали в зданиях сотни мертвецов. Бо́льшая часть их выглядела вполне прилично, а уж такое расстояние и вовсе делало из них самых обычных людей. Меньшую, даже с моего наблюдательного места, нельзя было спутать с обычными обывателями из за мутаций, изуродовавших их тела. Заметил, что у таких уродцев поголовно нет штанов и нижнего белья, хотя остатки рубашек, курток, свитеров и прочих деталей верхней одежды, иногда и вполне сохранившихся, имелись. Все мужчины поголовно и часть женщин из «старичков» красовались голыми задами.
– Насилуют они, что ли, друг друга или новичков? – ошалело спросил я неведомо кого. – Или на них есть свои извращенцы?
А в ответ тишина.
Дважды я видел супермутантов, проскакивающих улицы в поисках добычи. Каждый раз там сначала возникала паника среди простейших зомбаков, потом мелькала чья то огромная туша, и все затихало. Выходит, среди этих созданий нет мира и более сильный не прочь закусить слабым.
Делать в городе мне было нечего. Сюда только в составе танковой колонны заходить, предварительно обработав улицы с помощью напалма. Зато с другой стороны, за речкой и полем, просматривались невысокие домишки маленькой деревеньки. До нее километров пять от города, но чтобы избежать ненужной встречи с мутантами и зомби, придется сделать крюк еще в пару кэмэ.
Спустившись с высоты, я глотнул эликсира для бодрости и потопал в сторону деревни с надеждой, что там врагов будет меньше и встреча с супермутантами обойдет меня стороной.
Брода не нашел, перепрыгнуть не смог – в ручье на моем пути пара метров в ширину, пришлось одолевать его по пояс в воде, держа оружие и патроны над головой.
Пока переходил поле, на мокрую одежду наловил тонну пыли, пыльцы, сухих листочков и прочего мусора, превратившись в чучело. Больше всего боялся, что капризный импортный ствол откажет из за попавшей в механизм соринки, а это для меня смерти подобно.
Проверить работоспособность оружия пришлось уже через сто метров.
На околице, рядом с дорогой, выходящей из деревеньки, стояли в кустах несколько зомби. Двое новичков в замызганных футболках и таких же штанах из хэбэшки, а рядом с ними нечто грязное, с колтуном на голове вместо прически и в обрывках рубашки.
На мое счастье, стояли они ко мне спиной, и между нами было метров двести.
Идея, как перестрелять без излишнего риска эту троицу, пришла в одно мгновение. Следующие десять минут я резал траву ножом и вязал из нее венок, в который вставлял короткие метелки той же травы. Несколько пучков привязал к рукам, сунул в рукава, за шиворот (хоть и неприятно было) и за пояс.
Подкрадывался к тварям по краю дороги, стараясь сливаться с высокой травой. Со стороны я должен был сейчас выглядеть как куст, только вместо веток и листвы присутствовала трава. Надеюсь, мозгов у зомби поубавилось после заражения и диссонанс в пейзаже они не заметят до самого последнего момента. Или вовсе умрут в полном неведении, откуда пришла к ним окончательная смерть.
В сорока метрах я дал себе короткую передышку, а то после гусиного шага у меня бедра огнем горели, потом осторожно полез в придорожную высокую траву, которая должна была скрыть меня полностью, с учетом маскировки.
Первым я выбрал грязнулю, справедливо полагая, что мутировавший зомби будет поопаснее своих неопытных коллег. Красная точка коллиматора легла сначала на затылок живого мертвеца, потом меня стали грызть сомнения, и я опустил прицел ниже, между лопаток, почти под самую шею.
Выстрел!
Несмотря на глушитель, звук был такой громкий, что на долю секунды я впал в ступор от неожиданности и страха.
Бесштанный зомби исчез из поля видимости, но вместо него появились целых два – дамочка в грязной блузке некогда белого цвета и в драном пиджаке от брючного костюма и почти полностью голый лысый мужик с увеличенной челюстью и выдающимися вперед надбровными дугами. Вместе с парочкой одетых они смотрели в мою сторону, при этом дергались, вытягивали шеи и принюхивались.
Все это время я сидел неподвижно, удерживая пистолет на весу в одном положении, чтобы не привлечь внимания движением.
Выстрел!
Повторно я нажал на спуск спустя несколько минут, когда зомби отвлеклись на какой то шум в самой деревеньке.
Стрелял опять по корпусу между лопатками и шеей, рассчитывая если не на повреждение позвоночника, то на его контузию от мощнейшего удара по соседству.
На этот раз оставшаяся троица пробежала до меня метров десять и остановилась, начав принюхиваться и не сводя взгляда с моей позиции.
Пожалуй, если бы хоть небольшой ветерок дул от меня к ним, то уже давно бы учуяли запах сгоревшего пороха либо мой собственный, если мутация подарила им нюх не хуже чем у собаки. Но пока мне везло.
Вот дамочка нерешительно сделала несколько шагов вперед, еще парочку, еще, потом наши взгляды встретились, и я понял, что она меня увидела. Издав горловой крик, эта тварь бросилась ко мне.
«Спокойствие, только спокойствие».
Выстрел! Еще один!
Второй пулей сбил с ног зомби и тут же перевел оружие на оставшуюся парочку. Добил остаток патронов по ним, развернулся и бросился бежать прочь, на ходу перезаряжая оружие.
– Млин! – выругался, когда пустой магазин уронил под ноги. – Уроды!
Промчался метров сорок, после чего развернулся, перехватил оружие двумя руками и приготовился стрелять чуть ли не в упор. Но в этот момент мой ангел хранитель решил отвлечься от развлечений и прийти на работу. Это я о ситуации с зомби – троица мертвецов оставалась на ногах и даже двигалась за мной с упертостью осла, бредущего за морковкой на палке перед своей мордой. Но шли, не бежали даже, медленно, и один из одетых постоянно падал.
Пока они вышли на дистанцию уверенного поражения в голову, я успел перевести дух и усмирить дрожь в руках.
Выстрел! Выстрел!
Голозадая дамочка и один из новичков рухнули с расколовшимися черепами.
Отбежав на несколько метров, я подождал последнего и быстро прикончил его. Потом дошел до начала деревни, добил самого первого, которому пуля угодила точно в позвоночник между лопаток, лишив подвижности. Второму крестнику правка не требовалась – ему выстрелом разнесло шейные позвонки, отчего голова болталась на обрывках мышц и лоскутах кожи.
Оружие меня сильно порадовало – точное даже с глушителем, хорошие патроны, если противник не носит костяных лат, удобная хватка. Одно плохо – боеприпасов у меня к нему остались крохи, и против супермутантов имеющиеся патроны не опаснее, чем горох стене.
Больше в деревне никого не было – ни живых, ни мертвых.
Хм, к слову о мертвых. Немного странным был тот факт, что из ран у зомби текла самая обычная красная кровь и запаха разложения не чувствовалось, только зловоние, присущее бомжам, никогда не моющимся.
Странно это все.
В первом же доме я выломал простенькую дверь и попал внутрь.
Так… коридор, комната налево, комната направо, чуть дальше вроде бы кухня… ого, аж с печкой! Нашел окаменевшую соль в граненом стакане, две пачки заплесневелых макарон, мешочек, пошитый из плотного холста, с сухарями. Соль и сухари прихватил с собой. В комнатах, украшенных коврами со всех сторон, кроме старой мебели, не было ничего полезного.
В следующий дом проник через окно, выбрав самый богатый на вид. Опять печка внутри, двухконфорочная плита, подключенная шлангом к небольшому газовому баллону в углу (что у них тут, газопровода совсем нет?), опять комнаты с коврами на полу, стенах и даже диване. Никак в этой глубинке проживают чудики, которым выбросить ковры старые жалко, а новые постоянно подкупают, вот и стелют их всюду, тонкими накрывая диваны и лавки, толстые вешая на стены.
В шкафу разжился чистой одеждой по размеру. Не из бутика – плотные штаны, тонкая тельняшка, куртка из того же материала, что и штаны. Цвет словно у выгоревшей армейской «песочки» или у современной «горки» после пары стирок. Еще нашел брезентовый рюкзак, в который положил простыню (на всякий случай) и припасы. В этом же доме разжился очередными сухарями и солью.
На кухне нашел под пестрым половичком люк в подпол, где обнаружил несколько рядов стеклянных банок с соленьями и вареньем. Потемневшие огурцы и всплывшие к крышке помидоры меня не заинтересовали, засахарившееся варенье – тоже, а вот дюжина жестянок с консервами весьма порадовала. Да еще как – живот тут же забурлил при виде их, заранее предупреждая, что мне придется их съесть, даже если окажутся просроченными.
В подполе нашел две трехлитровые банки с прозрачной жидкостью. Сковырнув с первой крышку, я ощутил ядреный запах деревенской самогонки, выгнанной без всяких сухопарников и бражных колонн. Вторая не пахла ничем, зато на дне лежал серебряный крестик, а на крышке была приклеена серая бумажка с надписью «Крещение. 1990». На вкус содержимое – вода водой.
«Да это и есть самая обычная вода, набранная на Крещение в девяностом году! Какая нибудь бабулька верующая тут жила», – догадался я.
Удивительно, но вода была свежа и вкусна, как только что набранная из родника, возможно, все дело в нескольких граммах серебра, а не в религиозной составляющей. Очень своевременная находка, а то у меня во фляге только эликсир, вторую совсем забыл наполнить, когда пересекал ручей. Водой из банки наполнил фляжку до горлышка, остатками утолил жажду, потом выловил крестик и привязал его к шнурку с тумаром на шее. Со стороны я сейчас похож на трусоватого предателя из фильма «Мумия», который ходил с десятком амулетов на шее от всех конфессий.
С сухарями и консервами в рюкзаке я поднялся на чердак, на который вели сразу два лаза – из дома и с улицы. Так у меня будет возможность сбежать через один из путей, если второй окажется перекрыт. Перед тем как сесть трапезничать, сначала озаботился страховкой – заложил старыми обрезками досок, по какой то неведомой причине оказавшимися на чердаке, люк на улицу и в комнату. Не бог весть какая преграда, но хоть чуть чуть да придержит противника.
В трех банках оказалась тушенка, в пяти – перловая каша с мясом, в оставшихся в томатном соке плавали большие куски рыбы. Наклеек на них не было, приходилось сверять клейма и раскладывать по схожести, после чего открыть по одной из каждой партии.
Все казалось свежим, но от рыбы я решил воздержаться. Как то не доверяю я таким консервам, пролежавшим неизвестно сколько времени в подполе без присмотра. Зато вкус у тушеного мяса был великолепным! Наверное, именно про такие консервы и говорят: «А вот в советское время тушенка была лучше, сейчас уже не та».
– Белорусская, что ли? – хмыкнул я, вертя пустую банку и силясь отыскать хоть какую то надпись. – СССР?!
На жести был четко отпечатан штамп с этими буквами, больше разобрать не удалось. Да ну, не может такого быть… или может, если неведомые существа перенесли меня в прошлое? С другой стороны, я очнулся сегодня в том же городе, в который въехал вчера, и автозаправка, по которой шастал тот монстр, выглядела вполне современной. Самое простое пояснение – местные хозяева те еще плюшкины.
– Отравители и жмоты, в противном случае выбросили бы старье, – пробормотал я. – Спалю дом, если отравлюсь.
Следом пришла мысль, показавшаяся более реальной: владельцы дома просто выкупили часть военного имущества, которое на складах хранится десятилетиями и иногда, при обновлении на новое, старое вывозится в столовые воинских частей или в ларьки чэпэшников.
На ночлег я остался на чердаке: место удобное, и на улице уже стало смеркаться. Да и ложе вполне неплохое: не какие то камешки керамзита или листы минеральной ваты, а душистые мелкие опилки. Постелив поверх них простыню, я растянулся на ней, положил рядом пистолет и отрубился через несколько секунд.
Глава 4
Проснулся от одуряющего чувства жажды. Еще не открыв глаза, я нащупал фляжку, скрутил с нее пробку и припал губами к горлышку.
Жажда прошла, но вот общее состояние организма было аховое: вновь вернулась головная боль, в желудке непоседливым комом ворочалась тошнота, ломило суставы и мышцы.
Все эти симптомы были слишком похожи на вчерашние, связанные с укусом неизвестного мертвяка. На отравление залежавшейся тушенкой не стоило и надеяться.
Во фляжке эликсира оставалось меньше ста граммов, и я их выдул в три больших глотка. Вроде бы стало чуть полегче, но вот что мне делать потом, когда болезнь вернется, я не знаю. Людей бы найти, да только где? Вокруг лишь супермутанты и зомби.
Есть шанс натолкнуться на новичка вроде меня в этой или похожей деревне – кто начнет работать головой нормально после переноса, тот быстро догадается держаться подальше от крупных населенных пунктов. Ну а поскольку без ничего выжить трудно и выполнить неизвестное (если оно, конечно, есть) задание неведомых инопланетян еще тяжелее, то народ будет искать мелкие поселки, деревни и всяческие хутора. Здесь и одеждой можно разжиться, и продуктами, и даже оружием, если пошарить как следует по домам.
Но вот вопрос – нужны ли мне такие новички? Я помню, каким был вчера: шатающимся под легким ветерком призраком, дергающимся от судорог, едва видящим этот мир сквозь тошноту и дикую головную боль. Такого напарника самого нужно будет защищать, а не ожидать поддержки с его стороны. Без эликсира ни я, ни он (или они) далеко не уйдем.
Погоняв в голове древнюю, как все человечество, мысль «Что делать?», я решил последовать словам Скарлетт О’Хары.
После выпитого эликсира проснулся голод, который я задавил банкой тушенки и рыбными консервами. Не думаю, что меня прикончат древние продукты, скорее загнусь от неведомой болячки, угнездившейся в моем теле.
Сразу уходить из дома не стал.
Сначала облазал все комнатки и углы в поисках оружейного сейфа. Когда не нашел, прибрал к рукам небольшой топорик со скошенным лезвием и сильно выгнутой рукояткой. Явно его местный хозяин доводил сам, уж очень удобная вещь получилась. Такому что полешки раскалывать, что вражеские черепа.
Топор примостил в самодельную петлю на левой стороне поясного ремня, из пустой жестяной банки соорудил накладку на лезвие, чтобы самому не пораниться.
– Ну, спасибо этому дому, пошел к другому.
Осматривать поселок дальше не стал, решив, что от добра добра не ищут, у меня и так рюкзак наполовину набит продуктами, чтобы несколько дней не пухнуть от голода.
Что же насчет оружия, так ведь неизвестно, у кого и где его искать и есть ли вообще оно в поселении. Плюс не хотелось мне в этом месте задерживаться дольше необходимого. Подспудное чувство тревоги гнало меня прочь, и немалую роль в этом сыграл едва уловимый запах кислой гари. Позавчера точь в точь такая же вонь стала предвестником моих и моего напарника неприятностей.
Пошел до грунтовки, чтобы сберечь ноги и для лучшего обзора. Но через полчаса, увидев впереди группу из пяти зомби, топчущихся на одном месте, свернул в поле и чуть подальше углубился в молодую березовую поросль. Потом так и двигался – лесопосадками и лесами, иногда выходя на открытое место в поле.
Постепенно самочувствие стало ухудшаться все больше и больше. Эликсира, чтобы его поправить, при себе не было, и я даже пожалел, что не отлил во флягу деревенского самогона – сто грамм могли бы хоть притупить негативные ощущения.
Как бы ни было плохо, но наблюдательность я не терял. Благодаря чему заметил очень много интересного на местности. К примеру, некоторые леса, казалось, были собраны из нескольких пазлов. Вот лиственный массив вдруг резко переходит в сосновый бор, граница четко видна по хвойной подушке и густому разнотравью, папоротнику и хвощу, словно там некто провел черту с помощью огромной линейки. А вон поле, засеянное овсом, разделено наискось точно таким же, но заросшим высоким бурьяном, борщевиком и мелкими еще березками и осинками.
Дважды выходил на дорогу и обращал внимание на разницу между левой и правой стороной, да и сама дорога, с обочинами и кюветами, отличалась от «соседей» – было такое чувство, что некто кинул по правую и левую руку поля из разных мест, а между ними пристроил дорогу откуда то еще.
Странные дела творятся в этом мире, ох, странные.
После полудня наткнулся на очередную странность: грунтовка, проходящая между двух лесопосадок, внезапно закончилась бетонкой. Срез был очень четкий, сама же дорога из плит чуть чуть возвышалась над проселком. Лесопосадки не исчезли, но глаз резало некое отличие между дальним краем и этим, другие деревья, моложе, что ли, расстояние между ними меньше, больше кустарников. Создавалось впечатление, что лесники очистили и немного облагородили лесопосадку ровно по краю бетонки.
Очередная странность или очередной финт российского менталитета?
Бетонка через двести метров поворачивала почти под прямым углом в просвет между деревьями и упиралась в железные ворота. За воротами торчали крыши, покрытые серым шифером.
Свежих следов не видно, между стыками плит проросла трава и местами вымахала очень высоко, под створками ворот такая же беда. Понятно с первого взгляда, что как минимум месяц тут никого не было. Но и по дороге, по строениям и воротам (хотя бы их наличию – в нашей стране давно бы умыкнули такую полезную вещь, да и колючую проволоку с ограды смотали и убрали в дальний угол амбара, так же как шифер) становилось ясно, что территория месяц назад плотно использовалась.
Судя по множеству коровьих следов на земле, сейчас уже закрытых мелкой ярко зеленой травкой, это были коровники.
Два длиннющих строения общей сложностью голов на сто.
Рядом с ними стояли два трактора «МТЗ», заброшенные, как все здесь.
Ворота с коровников были сорваны, и изнутри тянуло сильным запахом разложения. Совсем рядом, у входа, лежали два или три коровьих костяка с клочками кожи и засохшими черными волоконцами мяса на костях.
Что то полезное искать в стойлах я не собирался и уж тем более нюхать местное зловоние, поэтому развернулся и направился к высокому строению, расположившемуся метрах в пятистах от коровника.
Оказалось, это был недострой. Два здания из плит – четырехэтажка с двумя подъездами и узкий, длинный, со стенами метров восемь высотой склад. Склад имел только три стены и крышу, четвертая отсутствовала полностью, и сквозь проем была видна гора больших полиэтиленовых мешков с чем то белым. Из интереса подошел, разрезал толстый прозрачный материал. Поковырялся кончиком ножа в спрессовавшейся массе.
Следующая страница