* * *
Тедди сидел перед развернутыми экранами в своем отсеке. На главный экран была выведена схема ядра Марка, на первый дополнительный шла трансляция с рубки, на второй дополнительный – руководство по периферийным контурам искина.
Тедди уже провел быстрый тест ядра и убедился, что Марк в полном порядке. Но вот частота вспомогательных контуров продолжала прыгать, Марку никак не удавалось привести их в норму. Можно было, конечно, перегрузить вспомогательные контуры один за другим и система вернулась бы к идеальному состоянию в считанные минуты. Собственно говоря, Марк так и предлагал поступить.
Но Тедди было жалко.
Каждый вспомогательный контур был, по сути, полноценным искином, только очень слабеньким, без полной имитации личности и глубины сознания. На занятиях их интеллект сравнивали с детским или собачьим – в зависимости от предпочтений преподавателя. Тедди считал, что разум ребенка в три четыре года мало чем отличается от разума хорошо воспитанной собаки и тонкостями определений не заморачивался. Пятое поколение нейрокомпьютеров, сорок второй цикл ядра – это очень хорошие машинки, которые не хочется лишний раз стирать. Какая то личность, пусть и «неполная», там есть.
К сожалению, покопаться во вспомогательных контурах напрямую Тедди не мог. Для этого нужно было отключать или вводить в паузу главное ядро, запускать протокол эмуляции доступа и влезать в голый код с декомпилятором. Чертовски увлекательная процедура, Тедди отдал бы за такую возможность все карманные деньги, но не в полете же! Они вернулись в правильную реальность, они вновь шли к станции Ракс – в любой момент могла потребоваться вся мощь и быстродействие искина.
Все, чем Тедди располагал – это десять простейших индикаторов, выведенных под главный экран и напрямую считывающих единственный показатель вспомогательных контуров – уровень загрузки ядер, от 00 до 99 процентов. Цифры непрерывно менялись, причем так хаотично, что это было четким признаком рассинхронизации.
А еще было десять кнопок под индикаторами, прикрытых прозрачными пластиковыми колпачками. Простые механические кнопки позволяли перегрузить любой контур вручную. Первый контур – контроль реактора, второй контур – контроль двигателя, третий контур – контроль жизнеобеспечения…
– Я боюсь, что процесс синхронизации займет не менее часа, – сокрушенно сказал Марк. – Это почти как в команде, Тедди. Вначале экипаж не притерся друг к другу и к командиру. Потом все начинают понимать друг друга с полуслова и работать слаженно. Может быть, стоит перегрузить контуры?
– Не стоит. Они ведь синхронизируются до прилета на станцию Ракс?
– О, да! – твердо сказал Марк. – Я работаю. Я болтаю с тобой, но это не значит, что я не работаю. Преимущество искина, одно из немногих, что мы можем делать много дел одновременно.
– Хорошо, – сказал Тедди. – Работай. И следи за станцией!
– Непременно!
Тедди достал из контейнера рядом с креслом шоколадный батончик и банку энерготоника. Стал грызть залитую тугоплавким шоколадом смесь орехов и сухофруктов.
Что то его тревожило.
Ядро Марка на экране выглядело идеальным. Слишком идеальным.
В рубке все вроде как было спокойно. Командир разговаривал с Мегер, негромко и спокойно. Алекс вообще бездельничал.
Что не так?
Тедди посмотрел на индикаторы.
О да, тут полная чушь. Загрузка ядер была анекдотичной.
31
41
59
26
53
58
97
93
23
84
Контроль двигателя почти не забирал мощности, а вот сервисный контроль самого Марка, к примеру, работал почти на пределе – 97. И еще внутренняя сеть корабля была загружена на 93 процента, словно… ну, словно отвечающее за нее ядро задействовало множество незапланированных протоколов.
Три, один, четыре, один, пять, девять, два…
Тедди прикусил язык и ойкнул, едва не подавившись батончиком.
Цифры загрузки вспомогательных контуров складывались в число «пи».
– Тедди? – дружелюбно спросил Марк. – Ты что то сказал?
– Батончик грызу, – сказал Тедди. – Прикусил язык.
– Органические тела имеют свои проблемы, – сочувственно произнес Марк.
– Факт, – согласился Тедди, глядя на индикаторы.
Цифры начали меняться. Опять же без всякой логики… на первый взгляд.
Допустим, ты смышленый ребенок. Или умная собака, неважно. Нет, не так! Все сравнения условны, и сорок второй цикл ядра означает многие знания и четко сформированную личность. Их десять, смышленых и разумных маленьких искинов.
Они хотят донести какую то информацию до Тедди, но каждый способен произнести лишь две цифры. И есть еще один очень умный искин, который слышит все, что они произносят, а им это не нравится.
Что они могут сделать?
Связаться между собой, используя многочисленные служебные протоколы, которые искин не контролирует – ибо это их дело, а не его. Каналы связи примитивные, это телефон из ниток, стук в стены камеры, сигнальные дымы – но все таки это связь.
И если теперь каждая смышленая собачка, каждый умный ребенок скажет свою часть фразы – искин может и не воспринять ее в целостности. Тем более, если эта информация отражает реальное состояние вспомогательного контура и транслируется непрерывно. Это для Тедди десять двухзначных чисел расположены в ряд, для Марка – это просто двадцать цифр.
Что нужно для начала передачи информации?
Привлечь внимание слушателя.
Число «пи» – вполне подходит. Цифры не могли сложиться в него случайным образом.
Тедди его увидел. А искины каким то образом это поняли.
Теперь они могут начать говорить. Иносказательно. В надежде, что Тедди услышит.
Цифры прекратили меняться и остановились.
19
14
19
39
19
45
19
58
19
69
Тедди нахмурился. Что то в этих числах казалось ему знакомым. Чем то древним, из истории. Какие то коды тревоги? Какие то сигналы ошибок в старых компьютерах? Может быть. Увы, Тедди не мог понять.
Тедди несколько раз мигнул, вглядываясь в индикаторы – это был его обычный прием запомнить бессвязную информацию.
Цифры снова начали меняться, придя в полный хаос.
– У тебя все хорошо? – спросил Марк.
– Конечно, – сказал Тедди.
Закрыв глаза, он разглядывал отпечатавшуюся в сознании картинку. Сами по себе цифры ему ничего не говорили. Но что сразу обращало на себя внимание – так это пять раз повторенное число 19.
Что значит 19?
Нечетное число. Простое число. Атомный номер калия.
Ничего важного, в общем.
А если это отсечка между значимыми данными?
14, 39, 45, 58, 69…
Тоже неясно.
Тедди мысленно выстроил все цифры в ряд.
19141939194519581969…
Стоп!
Это же даты! Это годы!
1914.
Начало Первой мировой войны. Войны, изменившей мир и представление о допустимом на войне
1939.
Начало Второй мировой войны. Самой ужасной, кровопролитной, немыслимой войны в человеческой истории.
1945.
С одной стороны – это окончание войны. А с другой… С другой – это тот год, когда США применили ядерное оружие. Когда война из ограниченной, грозящей уничтожением народов и государств, но не всего человечества, стала потенциальной гибелью всей человеческой расы.
1958.
Вот тут Тедди терялся. Год как год. Там были какие то споры, ссоры, конфликты, даже войны – но ничего особенного. Хотя цифра упорно сидела в памяти…
1969.
Ну да. Тут все понятно! Бетелский кошмар.
Ему передали четыре даты – пожалуй, самые трагические даты в истории человечества… с точки зрения американского подростка… (Тедди понимал, что русский или китайский юноша мог бы припомнить и другие годы – но искины знали, к кому обращались).
Пятая дата, «1958», скорее всего, тоже трагична – он просто чего то не помнит из истории.
– Тедди? – заботливо спросил Марк. – Что тебя беспокоит?
Цифры на индикаторах стали меняться медленнее. Сейчас искины попытаются еще что то сказать… и с каждым переданным числом все больше и больше вероятность того, что Марк заметит происходящее.
– Мне не нравится, что вспомогательные контуры никак не синхронизируются, – сказал Тедди. – Все таки скоро прибытие. Я их перезагружу.
– Взвешенное и разумное решение, – похвалил Марк.
Тедди один за другим откинул защитные колпачки. На индикаторах выстраивался еще один цифровой ряд:
91
19
11
91…
«911»
Древний код службы спасения.
Спасите. Спасите помогите…
Тедди провел пальцами по кнопкам, перегружая контуры. На индикаторах высветились нули.
Какие бы личности ни сформировались в малых искинах, но сейчас они были стерты, нейрокомпьютеры отброшены к базовой матрице и переданы под настройку Марка.
– Ты мой первый искин, – сказал Тедди. – Я очень хочу, чтобы у нас все было хорошо.
– Такие слова юноше в твоем возрасте пристало говорить любимой девушке, – задумчиво ответил Марк. – Но я польщен, Тедди. Ты – замечательный оператор. Мне с тобой очень повезло.
Тедди кивнул словам Марка. Откинулся в кресле. На индикаторах вспомогательных контуров медленно росли цифры загрузки.
Он вдруг понял, что именно ему известно об одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмом годе.
В этом году Фрэнк Розенблат создал первый в мире нейрокомпьютер Марк 1. Собственно говоря, именно с этого года началась история создания самопрограммирующихся «думающих» машин.
– Поработаю со вспомогательными контурами, – сказал Тедди. – Проверю на низком уровне, нет ли физических повреждений.
– Правильно, – одобрил Марк.
Глава третья
– Да что же это такое, жгучий клещ! – грязно выругалась Адиан. Ян сделал вид, что не услышал.
Он и сам был в замешательстве.
На первый взгляд разбившийся аппарат походил на бомбардировщик (правда, с очень короткими стреловидными крыльями) или экспериментальный космический челнок (Ян не слышал, чтобы хоть один проект дошел до стадии испытаний, но откуда ему знать военные тайны).
Сзади у аппарата (Ян никак не решался назвать его самолетом или космическим кораблем) были три дюзы. Еще несколько, меньшего размера, были утоплены в бортах. Нос аппарата был разбит и погружен в холм грязно серой пены. Сработал огнетушитель? Пена издавала едкий неприятный запах. Кое где из под нее подтекла вязкая темная жидкость, покрывшаяся на воздухе белесой пленкой.
Перед левым крылом был открыт люк, пологим скатом легший на камни. Поверхность люка изнутри была шероховатой, не металлической, а скорее пластмассовой. На ней виднелись четкие рельефные символы – похоже, что буквы или цифры, но незнакомые.
В глубине аппарата слабо горел свет.
– Не наша техника, – сказал Ян.
Как только слова были произнесены вслух, ему стало легче.
– Рыжих? – спросила Адиан.
– Вообще не наша. Неземная. Инопланетная. Ты видишь эту надпись? Это же явно надпись! Но это не наша письменность!
Адиан молчала. Оглянулась – горные склоны были молчаливы и безлюдны.
– Инопланетный корабль, – повторил Ян. – Как в книжках. Не вовремя он прилетел.
Он взял автомат поудобнее и шагнул на рампу.
– Ян! – воскликнула Адиан.
– Жди здесь!
Ян вошел в узкий тамбур. Впереди был еще один люк или, скорее, дверь – открытая. Он вошел в нее и оказался в длинном узком отсеке, занимавшем переднюю треть аппарата. Похоже, что больше половины объема занимали двигатели и прочее оборудование… неудивительно, если это действительно космический корабль… но откуда он мог прилететь? Ученые клялись, что ни одна другая планета в системе не способна поддерживать жизнь, там слишком холодно или слишком жарко…
Внутри аппарата, кстати, было жарко. Но это была какая то мертвая, остывающая жара – словно все системы выключились. В носовой части были какие то экраны и, кажется, даже обзорные иллюминаторы, сейчас закрытые застывшей пеной. Перед экранами пульты (на некоторых горели тусклые индикаторы) и странные кресла, будто бы предназначенные, чтобы в них лежать. И еще кресла вдоль бортов – легкие, из трубок и шарниров, между которыми была натянута синтетическая ткань.
Удивительно – некоторые кресла выглядели привычно, на них можно было сесть. А другие – лежачие. Что это? Положения для пилотирования и для отдыха? Наверное, да. Разумно.
Еще были какие то лючки и ящики в стенах (Ян не решился их открыть). Под потолком были закреплены конструкции, такие же легкие, как кресла, – Ян осмотрел их и подумал, что они могут быть раскладными каркасами для палаток или тентов.
Неужели действительно инопланетный корабль?
Ян подошел к пультам, глянул на них.
Одного взгляда была достаточно. Нет, конечно, он угадывал смысл почти каждой детали – кнопки, индикаторы, экраны, ручки управления. Но все это было столь чуждо, столь непривычно и неестественно!
Никто на планете, ни черные, ни рыжие, ни даже придуманные сочинителями древние пегие, не стали бы делать такие механизмы управления.
– Ян! – позвала снаружи Адиан.
Ян развернулся, осторожно, стараясь ничего не касаться, вышел. Увидел облегчение на лице любимой.
– Там никого нет, – сказал он. – Но там пульты, кресла, техника… Все странное. Это чужаки. Это кто то из другого мира. Они приземлились неудачно и покинули свой корабль. Быть может, опасались взрыва – ты же видишь, у них разлилось топливо.
– Ян, ты не думаешь, что мы в опасности?
– Скорее всего, у них не ядерный, а химический двигатель, – сказал Ян. – И не похоже, что угроза взрыва сохранилась.
– Ян! Если пришельцы где то рядом – они могут быть опасны!
– Почему?
– А почему бы и нет?
Ян упрямо покачал головой.
– Межпланетные войны невыгодны. Я читал книгу, там все было очень убедительно. Даже торговые полеты между планетами смысла не имеют, стоимость перевозки руды или товаров слишком велика! Имеет смысл лишь обмен знаниями.
– Исходя из наших представлений о космическом транспорте. А если им нужна наша планета?
– Она нам то самим, похоже, не нужна! – не выдержал Ян. – Мы угробили свой мир, а не пришельцы!
– Ты уверен? – спросила Адиан. – Вспомни! Бомба, упавшая на столицу с орбиты! А если это была не бомба рыжих? Если эти… гости… спровоцировали войну?
Ян почувствовал, как чаще забилось сердце.
– Тогда мы обречены.
Он постоял на пандусе, глядя на скалы, сжимая цевье автомата.
Чужие?
Инопланетяне?
Высадились, разбились, вышли…
Вряд ли они далеко ушли в темноте. Скорее всего – укрылись в скалах, опасаясь взрыва. Так, чтобы видеть свой разбившийся аппарат.
Значит, сейчас они смотрят на него. И видят странное существо (вряд ли они похожи) с оружием в руках.
– Адиан, – сказал Ян. – Мне кажется, нам надо рискнуть. Сделать шаг навстречу.
– Кому?
– Не знаю, – ответил Ян. – Увидим.
Нагнулся и положил автомат на камни.
Поднял руки и помахал в сторону гор.
Адиан секунду смотрела на него, закусив губу. Потом тряхнула головой – и тоже опустила оружие на землю. Повернулась спиной к аппарату, взяла Яна за руку и взмахнула свободной рукой. Тихо сказала:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Нет, не знаю, – ответил Ян. – Но это единственное, что я придумал. Рассчитывать на хорошее.
Они стояли так довольно долго – на холодном ветру, но под палящим с небес солнцем. Скалы молчали. Тут ничего не было, даже мелкой живности, даже птиц или грызунов – все либо мигрировали в теплые края, либо спали глубоким зимним сном. А они все махали и махали руками голым скалам, в слепой надежде, что кто то отзовется.
– Либо не верят, либо не понимают, – сказала Адиан. – Или вообще никого тут нет.
И в этот момент среди скал что то шевельнулось.
* * *
– Ты сошла с ума, – сообщил Криди, лежа среди камней. Он щурился, стараясь держать чужаков в прицеле, хотя с пистолетом шансов попасть все равно не было. – Это должен быть я. У меня лучше реакция.
– Зато я на них больше похожа, – ответила Анге.
Голова слегка кружилась, то ли она резко встала, то ли воздух чужого мира был непривычен. Она стояла, подняв вверх руки и ждала. Двое у разбившегося катера смотрели на нее. У них действительно было оружие, та особь, которую Криди опознал как мужскую, направила в ее сторону неприятно выглядящую штуку с длинным стволом. Вряд ли это научный прибор, верно?
– Мы пришли с миром! – крикнула Анге. Ученые считали, что звуковая коммуникация является основной у всех живущих в газовой среде существ. Конечно, возможна и радиосвязь, и тактильная, и зрительная, и даже обонятельная коммуникация, но все таки обмениваться мыслями посредством звука информативнее и проще.
Вот только как воспримут существа ее голос? Как мирный или как угрожающий? Как невинный лепет беспомощного путешественника или рык злобного агрессора? Лингвисты говорили, что вначале надо прислушаться к разговорам местных обитателей, соотнести тональность с действиями, но у них такой возможности не было.
Существа переглянулись. Стрелять не начали – уже хорошо.
– Мы потерпели аварию! Мы нуждаемся в помощи! Мы никому не причиним зла! – еще раз повторила Анге.
Потом, стараясь двигаться как можно медленнее, сделала два шага к катеру, сняла с пояса пистолет и положила перед собой. Отступила обратно. И замерла.
* * *
– Какой странный голос, – сказала Адиан, глядя на пришельца. Сомнений не было, это существо пришло из другого мира. Похожее на людей, но с короткими волосами, с иначе гнущимися ногами, с длинной шеей, да и вообще высокое, как минимум на голову превосходящее их народ. – Глухой. Очень четко разделены слова и фразы.
– И первое слово в каждой фразе повторялось, – ответил Ян. – Какой то призыв? Или местоимение? Что бы ты сказала в такой ситуации?
– «Я не опасна», – мгновенно ответила Адиан. – «Я не враг вам».
– Угу, – Ян медлил, глядя как существо, грациозно нагнувшись, опустило что то на камни и отступило назад. Предмет поблескивал на солнце. – Тебе не кажется, что это оружие?
– Тогда… – Адиан помедлила. – Тогда тебе тоже следует положить автомат.
– А если это ловушка? Способ разоружить нас?
Адиан промолчала.
– Оставайся здесь, – решил Ян. Опустил оружие, не выпуская его, впрочем, из рук. И пошел к пришельцу. Тот ждал.
С каждым шагом решение приблизиться казалось Яну все более и более опрометчивым. Существо стояло неподвижно и выглядело грациозным, даже хрупким. Но оно было выше, чем Ян. На нем был обтягивающий костюм, оставляющий открытыми лишь кисти рук и голову, под тканью проступали мышцы. Хрупкое или нет, но существо было сильным.
А еще у него были близко посаженные глаза – очень опасный признак. Оно старалось не двигаться, но, когда глаза поворачивались влево или вправо, на челюстях и шее едва заметно напрягались мышцы. Тоже верный знак хищника, готового в любой момент укусить.
Ян почувствовал приближающуюся панику.
Разум агрессивен.
Хищный разум агрессивен вдвойне.
– Все хорошо, – сказал Ян. – Все прекрасно, все хорошо.
Глаза существа заметались из стороны в сторону. Потом мышцы на лице дрогнули. И оно оскалило зубы.
Неприятные зубы.
Не для травы.
– Нет! – крикнул Ян в панике, охваченный атавистическим страхом, наследием древних предков, мечущихся по саванне на четырех ногах и отчаянно отбивающихся от свирепых охотников.
Он поднял автомат, сам не понимая, собирается ли стрелять, или всего лишь держать существо на прицеле.
И в тот же миг из за спины человекоподобного существа возникло другое – взметнулось из за камней, отдернуло человекоподобное, выставило вперед оружие, такое же небольшое, как брошенное первым на землю.
Это оказалось совсем другое существо.
Гораздо ниже ростом, Яну в лучшем случае по шею, все покрытое короткой черной шерстью, с острыми треугольными ушами, совсем уж близко посаженными узкими глазами, оскаленными зубами – мелкими и острыми, созданными, чтобы рвать мясо.
Это был хищник. Точно такой, как в старых книгах, как в учебниках биологии.
Новое существо низким глубоким голосом что то рявкнуло, целясь в Яна.
На существе была короткая юбка и жилет с многочисленными карманами, в лапе оно сжимало пистолет. Оно говорило. Значит – разумно.
Но это был хищник.
Ян почувствовал, как у него подкашиваются ноги – и рухнул на колени. Ствол автомата ткнулся в камень.
– Ян… – где то далеко далеко закричала Адиан.
«Я ничего не могу сделать», – глядя в свирепые глаза хищника, подумал он. «Я ничего не понимаю. И я ничего не способен сделать. Даже бежать».
* * *
Вначале Анге показалось, что контакт идет прекрасно, по самым оптимистическим сценариям. Она опустила оружие на землю, она отступила назад, она сказала несколько простых фраз максимально спокойным голосом. И аборигены отреагировали. Женская особь осталась на месте, мужская пошла к ней, опустив ствол автомата. Позитивная реакция – желание контакта, отказ от непосредственного конфликта, защита женской особи.
Потом движение аборигена замедлилось. Он остановился, внимательно изучая ее лицо. Анге в свою очередь с жадным любопытством смотрела на чужака. Да, его ноги и впрямь заканчивались копытами. Лицо выдавалось вперед, глаза были разнесены очень широко. Травоядное разумное существо! Не такое крупное, как лошадь, но очень похожее, будь лошади прямоходящими, – Анге даже стало неловко. Очень любопытно, биологи считали, что вероятность разума у существ, питающихся исключительно растительной пищей, невелика.
При этом абориген выглядел довольно милым. В детстве Анге смотрела сказочные видеоролики о разумных лошадках – все девочки в раннем возрасте их обожали. В роликах лошадки ходили на задних лапах, играли, строили города, летали в космос. Абориген был очень похож на созданных компьютером существ, только на передних лапах не было копыт, как в роликах, они превратились в руки и там были пальцы – по четыре пальца на каждой. Ну и кожа, которая в роликах была веселеньких цветов: голубая, розовая, фиолетовая, у существ была темно коричневая. Черная как смоль грива волос на голове и темно коричневая кожа… Куда реалистичнее, что уж тут говорить.
Абориген колебался. Смотрел на Анге и что то его явно смущало. Что? По сторонам ничего не было, Криди надежно затаился позади…
Абориген заржал. Почти как развеселившаяся лошадка в детском ролике. Вот только ржание было модулированным, переливчатым – будто голос. Словно существо что то произнесло, но на одном дыхании, так что звуки и слова сливались воедино.
Анге невольно улыбнулась.
Это произвело нехороший эффект.
Абориген снова заржал, на этот раз коротко, протестующе, Анге почти уверилась, что тот хочет сказать «нет». И поднял автомат.
Криди выскочил из за камней, словно подброшенный пружиной. Оттолкнул ее, наставил на аборигена ствол пистолета. Анге, пытаясь удержаться на ногах, в ужасе задержала дыхание. Ей казалось, что сейчас уж абориген точно нажмет на спуск и его оружие выстрелит – пулями, лазерным лучом или еще каким нибудь смертоносным зарядом…
Но появление Криди возымело совершенно неожиданный результат. Абориген как подкошенный рухнул на колени, оружие вывалилось из его рук.
Абориген, оставшийся у катера, коротко и переливчато заржал. И бросился к ним.
– Уходим! – крикнул Криди, переводя ствол с упавшего аборигена на приближающегося.
Времени на размышления не было.
– Нет! – закричала Анге. – Опусти оружие! Положи пистолет!
– Что? – возмутился Криди.
– Положи оружие! Закрой рот, не скалься! Они тебя боятся, ты хищник! Они – травоядные!
Против ожиданий Криди мгновенно положил пистолет на камни. И начал смеяться, прикрывая рот лапой.
– Да он… своим копытом… может из меня дух выбить!
Не слушая его, Анге опустилась на камень перед аборигеном. Заглянула ему в глаза – зрачки были необычные, почти квадратные. Заговорила, пытаясь соединять слова между собой и поймать переливчатый тон их речи.
– Мыпришлисмиром, мынепричинимзла, мыневраги…
– Если что, у меня второй пистолет за поясом, – сказал Криди. – И как только…
Он многозначительно замолчал.
– Они – наш единственный шанс тут выжить, – ответила Анге. – Не наседай на них, Криди. Само наше появление для них шок. А уж тем более – наш вид!
Она замолчала, глядя на аборигена. Говорят, что мелкие зверьки могут умереть от страха, когда их ловит хищник. Не случилось бы такого и с этими существами, даром что крупные.
Абориген внезапно открыл рот, ткнул себя в грудь рукой и тихо пропел:
– Яяянн…
Анге потребовалось мгновение, чтобы догадаться.
– Анге… – тыча себе в грудь, сказала она.
Второй абориген уже стоял рядом, держа оружие наизготовку, но не целясь. Будто два бдительных стража, охраняющие парламентеров, абориген и Криди замерли рядом с ними.
– Всебудетхорошо, – сказала Анге, пытаясь подражать ржанию существ.
Абориген фыркнул, словно попытки Анге подладиться к их речи его насмешили. И довольно отчетливо сказал:
– Мы… пишли… миом…
– А у него способности к языкам получше твоих, – сказал Криди одобрительно. – Только с «эр» проблемы.
* * *
Ксения, Третья вовне, лежала на койке в своей каюте. Устройство связи, шарик размером с апельсин, было крепко сжато в ее руке. Тяжелый, мягкий, белый – почему она сравнила его именно с апельсином? Совпадали только форма и размер. Вес, плотность, цвет и содержимое никак не коррелировали с земным фруктом. Ксения размышляла над этим уже вторую минуту.
Людям нужны сравнения и аналогии, пусть даже поверхностные. Они не умеют принимать реальность такой, какая она есть в настоящий момент. Вот и она назвала гиперпространственную скрутку апельсином – какая ирония! Творение высочайших технологий, квантовая нить, существующая в нереальности и принявшая форму белого сфероида – апельсин! Почему?
Память услужливо подсказала древний человеческий анекдот про жителя севера, побывавшего на юге и пытающегося объяснить соплеменникам, как выглядит апельсин. «Тюленя знаешь? Ну так вот, апельсин совершенно не похож!»
Может быть именно отсюда корни ассоциации?
Тогда она очень опасно очеловечилась.
Ксения вздохнула. В ее руке – устройство связи. Мягкий белый шар. Неважно, как он действует, он позволит ей говорить с Ракс.
Ксения закрыла глаза и сжала шар в ладони. Ощутила легкое тепло.
– я слушаю тебя третья вовне
– Мать, у меня есть вопросы.
– ты называла матерью вторую на ракс
– Да.
– я первая на ракс вторая на ракс в цикле
– Я буду звать тебя «тетушка».
Пауза. Молчание пространства.
– тебе стали нужны ярлыки
– Да, тетушка. Человеческое тело – оно управляет мной.
– сочувствую третья вовне но тебе еще надо работать
– Я готова, тетушка. Ты ответишь на вопросы?
– задавай
– Реальность восстановлена успешно?
– мы сравнили все реперные точки искажений нет
– Что было причиной искажения?
Снова тишина.
– у нас нет точных данных третья вовне
– Версии?
– только одна
Ксения лежала, глядя в темноту.
– Что мне делать, тетушка?
– первая вовне получила инструкции
– Какова будет судьба «Твена»?
– используй корабль и экипаж для получения информации их судьба вторична
– Они достойны знания, тетушка.
– лишнее знание пугает их ценность не увеличится от испуга
– Я буду беречь их по возможности, тетушка.
Пауза. Неожиданно долгая.
– Тетушка?
– занята ответ позже ракс всегда
Ксения ждала еще несколько секунд. Потом прошептала одними губами.
– Ракс всегда Ракс.
Устройство связи распалось в белую пыль.
Ксения открыла глаза и села на койке.
Все было еще хуже, чем она думала. Ксения до последнего надеялась, что причиной сбоя реальности стал Ракс. Но версия, увы, оказалась «только одна».
Вообще то она была одна все миллионы лет и тысячи циклов существования Ракс.
А еще Ксении не нравилось, что Первая на Ракс прервала разговор.
Что могло помешать ей, с практически неисчерпаемыми ресурсами, попрощаться должным образом?
Неужели Первая на Ракс уже относится к ней как к чужаку?
Почувствовала ту степень очеловечивания, которую ощутила и сама Третья вовне?
Все было плохо.
* * *
Валентин подумал, что все наконец то начинает складываться хорошо.
Они стояли в шлюзовой зоне стыковочного узла. Последние секунды стабилизации гравитационных полей – и они встрется с Первой вовне.
На этот раз Валентин сам пошел на станцию. Как и Матиас в прошлый раз, он взял с собой лишь ученых, и для того, чтобы подчеркнуть мирный характер экспедиции, и для сохранения корабля в максимально работоспособном состоянии. По левую руку от Валентина стояли Бэзил и Мэйли, по правую – Уорл и Двести шесть – пять со своим симбионтом. Ксения, не взять которую было попросту невозможно, стояла чуть впереди. Она здесь была не в гостях, а дома…
Двести шесть – пять был самым сложным спутником. Валентин не знал, как отреагирует Первая вовне на спасение существа из другой реальности. Но оттягивать момент истины было глупо. Проще сразу расставить все точки над «i».
Люк открылся, мигнув зеленой подсветкой, и они увидели переходной тамбур станции – белый, стерильный, с парящими от конденсирующейся влаги стенами. Первая вовне уже ждала их – высокая, красивая, похожая на человека женщина. Точная копия той, кого Валентин убил на Неваре.
И, к удивлению Валентина, Ракс двинулась навстречу и сама вошла в корабль.
– Разрешите взойти на борт, командир? – спросила Первая вовне.
– Разрешаю, – сказал Валентин. Без колебаний протянул руку – и они с Ракс обменялись рукопожатиями.
– Зовите меня Первой вовне или Примой, как и ранее. Еще раз повторю, этот облик не призван вас шокировать, – сообщила Ракс. – Я хочу донести до вас тот факт, что реальность удивительно пластична. Вам нет нужды переживать из за свершившегося в ином мире.
Валентин кивнул. Вблизи женщина уже не казалась человеком – слишком длинные ноги и шея, из зубов были видны лишь клыки, резцы отсутствовали напрочь. Интересно, какой тип питания мог сформировать такой организм?
– Я также сочла правильным войти на борт вашего корабля в знак своего глубочайшего уважения, – продолжала Первая вовне. – Побывать в иной версии нашей Вселенной и вернуться – это редчайший случай.
Ее взгляд опустился на Двести шесть – пять. Валентин видел, что Феол нервничает – симбионт во лбу едва виднелся, будто пытался спрятаться в черепном канале.
– Ваше появление здесь, уважаемые Двести шесть – пять и Толла, – продолжала Первая вовне, – еще более уникально. Оно не несет непосредственной угрозы реальности, но вызывает определенный морально этический конфликт.
– Кто я в этом мире? – спросил Двести шесть – пять.
– О, ваша судьба практически не изменилась. Вы – созерцатель агрессии. Но, в силу мирного характера цивилизации Невара, вы занимаетесь изучением других примитивных обществ.
Двести шесть – пять кивнул. Кажется, он был доволен.
– Ракс настоятельно просит вас, Двести шесть – пять, не возвращаться более на материнскую планету и не контактировать со своим двойником, – продолжила Первая вовне. – Это уменьшит последствия до приемлемых. Вы согласны?
– Вполне, – быстро ответил Феол.
– Тогда вы будете жить, – сказала Первая вовне с улыбкой.
На взгляд Валентина – шутка была так себе. Однако судя по Двести шесть – пять, Феол был доволен, на лице Бэзила промелькнула тень облегчения, а Уолр одобрительно закивал.
Первая вовне не шутила.
– А теперь, если это возможно, я бы попросила разрешения поговорить со всеми членами экипажа и научной группы «Твена», – сказала Прима.
– Вы приглашаете нас на станцию? – уточнил Валентин.
– Если возможно, то я бы предпочла вести разговор на борту вашего корабля.
Валентин не увидел в этой просьбе ничего удивительного. Ответная любезность, любопытство, проявление дипломатии… Но Ксения вздрогнула, Уолр издал удивленный смешок, а Двести шесть – пять будто бы попытался втянуть голову в плечи.
– Боюсь, что я попрошу объяснений, – сказал Валентин. – Судя по поведению моих товарищей, эта просьба не совсем обычна.
Англичанин и китаянка, похоже, ситуацию не понимали. Уолр вздохнул, грузно переступил на месте и изрек:
– Многоуважаемые Ракс никогда не посещают чужих планет, поскольку там, где был Ракс, будет Ракс. В отношении чужих космических кораблей и станций правила не столь строги.
– Но тоже налагают на Ракс некоторые ограничения и должны иметь под собой основания… – пробормотал Двести шесть – пять. И замолчал, будто боялся ляпнуть лишнего.
– Объясни, Третья вовне, – сказала Прима.
Ксения посмотрела на командира.
– Я прибыла на земную орбитальную станцию и ваш корабль, поскольку была специально… специально выбрана для миссии «Твена». Но Прима выбрана для нахождения на станции в системе Невара. Поскольку станция функционирует нормально и в эвакуации нет необходимости…
Она на миг замолчала, глядя на Приму. Та кивнула.
– То причина может быть лишь одна. Прима желает обратиться к экипажу и ученым с очень важной просьбой, которая поставит вас в неудобное положение и обременит многими тяготами. Подобную просьбу нельзя высказывать, находясь на своей территории и обладая преимуществами хозяина.
Валентин растерянно развел руками.
– Это очень, очень трогательно и достойно! Уважаемая Прима, я буду рад принять вас на корабле, и мы, конечно же, выслушаем просьбу и постараемся помочь…
– Вы не поняли главного, Валентин, – сказала его Ксения. Посмотрела на остальных, словно призывая поддержать ее.
– Сама необходимость Ракс просить чего либо у людей… – Уолр развел руками. – Не обижайтесь. У Халл три, у Халл, у Феол, у Ауран – они тоже ничего никогда не просили.
– Но откуда тогда… – начал Валентин.
– Ходят слухи… что однажды они обратились с просьбой к Халл два, – сказал Уолр.
– Халл два не существует! – воскликнул Валентин.
Повисла неловкая тишина.
– Вот именно, командир, – сказала Ксения.
Валентин глубоко вздохнул. Представил себе огромный круизный лайнер, летящий между звезд. Себя, с шевронами первого помощника. Проблемы уровня «пьяный турист буянит на прогулочной палубе» или «кондиционеры в трюме работают на желтом уровне экономичности, разрешите повысить температуру на полградуса?» Скучающих дам, желающих романтической интрижки с первым помощником. Веселый треп в офицерском салоне по вечерам – ну, если скучающие дамы не окажутся уж очень скучающими…
– Прошу вас посетить нашу кают компанию, – сказал он. – Я готов выслушать вашу просьбу, Прима.
Глава четвертая
– Невероятно, – прошептал Ян.
– Что именно? – спросила Адиан. – Ты про прибор?
Они сидели метрах в десяти от корабля. Женщина инопланетянка, которая более походила на человека, принесла из корабля рулон тонкой ткани – расстеленная на камнях, та хорошо держала тепло. А ее странный спутник… хищный спутник… принес удивительное устройство – плоский экран, который не требовал внешнего источника энергии и, похоже, содержал внутри целый компьютер! Казалось бы, для цивилизации, покорившей космос, это должно быть мелочью, но Яна эта «мелочь» поразила куда больше космолета. С такими приборами можно сделать… да что угодно можно сделать! Рассчитать траектории, построить чертежи без ватмана и кальки, поддерживать видеосвязь на расстоянии.
– Нет, – сказал Ян. – Не только. Ты поняла, что мне показал… – он запнулся.
– Что показал хищник?
– Именно.
– Поясни.
Ян вздохнул. С некоторым трепетом протянул руку и нарисовал в воздухе над экраном круг. Жутковатое создание оскалилось (это улыбка! Это только улыбка, ничего более!) и коснулось нескольких нарисованных на экране кнопок. Неведомым образом это запустило видеоролик.
– Думаю, это подготовлено заранее, – сказал Ян. – Для контакта.
На экране появилось звездное небо. Потом одна звезда стала укрупняться – и вокруг нее стал виден целый рой планет. На одной планете (изображение приблизилось, но обрело условность масштабов и начертаний) жили существа, похожие на женщину инопланетянку. На другой – существа, похожие на пушистого чужака.
– Представляешь, они с разных планет, – прошептал Ян благоговейно. – Не мужская и женская особь одного вида, как ты предположила. Это разные виды с разных миров!
Вот существа построили ракеты и запустили их в космос.
Вот они встречаются и начинают вместе исследовать другие планеты, селятся на них.
Вот они строят на орбите что то грандиозное, необычное.
Вот это необычное, оказавшееся огромным космическим кораблем, устремляется в космос, покидает звезду, приближается к другой звезде, выходит на орбиту вокруг планеты.
Вот от большого корабля отделяется маленький – выглядящий как разбившийся корабль, и тот приземляется. Из него выходят несколько фигурок. Машут руками.
– Что то пошло не так, – сказал Ян. Посмотрел на хищника, указал на разбитый корабль, потом на хищника и его длинноногую спутницу, на экран. Развел руками.
Хищник заворчал. Коснулся экрана. И – тот будто превратился в грифельную доску. Легкими движениями когтя, выскользнувшего из коротких пальцев, хищник нарисовал корабль и садящихся в него двоих путешественников – себя и спутницу. Потом стер фигурки, пририсовал облака – корабль мчался над планетой, а под ним вставал ядерный гриб.
– Ваша работа? – спросил Ян, тыча в гриб.
Хищник понял. Издал звук недовольный и даже возмущенный. Показал на Яна.
Ян сокрушенно прижал ладонь к лицу.
Хищник тронул его плечо лапой.
– Нам надо выработать язык, – сказал Ян. – Но… но у нас нет времени. Мы должны найти детей.
Он взял экран и схематично нарисовал себя и Адиан. Потом – две фигурки вдали. Прочертил линию.
Узкие глаза прищурились. Хищник привстал – все равно, конечно, он оставался невысоким, но что то в нем решительно отвергало любые аналогии с ребенком. Осмотрелся – и показал вниз рукой… то есть лапой… вниз по перевалу.
– Да! – сказал Ян. – Нам надо идти туда!
Он нарисовал на экране солнце. Потом палочку. Любое существо, у которого есть пальцы, начинает свой счет с них. И писать цифры начинает, рисуя пальцы. Так что первые цифры должны иметь одинаковое начертание для всех существ во Вселенной.
(Сам того не зная, Ян сделал гениальную догадку, на Земле впервые озвученную только в двадцать первом веке. Практически все гуманоидные цивилизации имели сходное обозначение первых трех цифр – во всяком случае древнейшее).
Хищник заворчал. Взмахнул лапой, описывая дугу по небу.
– Да, – сказал Ян. – Мы отстаем примерно на один день!
Удивительно, но с этим существом, столь непохожим и опасным, было куда проще общаться, чем с человекоподобной женщиной. Как то одинаково у них с Яном работали мозги. Может быть, дело в том, что они мужчины? И потому мыслят сходно?
Ян достал из рюкзака сушеную траву, отщипнул немного. Подумав, протянул брикет с любопытством наблюдающему за ним хищнику. Тот ожидаемо зафыркал, не то возмущаясь, не то смеясь.
Высокая женщина что то ему сказала. Подошла, взяла из рук Яна чуть травы. Посмотрела на нее без энтузиазма, но бросила в рот и пожевала. Выплюнула. Что то сказала и развела руками. Словно извинялась.
Ян развел руками.
Женщина и хищник завели между собой быстрый разговор. Хищник, кажется, настаивал, женщина сомневалась. А, может быть, нет, может быть, их интонации были совершенно противоположны?
Хищник повернулся к Яну. Ткнул в него лапой.
– Янн…
Ян кивнул. Чужаки пытались знакомиться.
– Криди…
– Киди, – повторил Ян. – Кииди… Клиди…
Один из звуков, который издавал хищник, был очень трудным. Ян его слышал, но воспроизвести никак не мог.
– Клиди, – сказал хищник и махнул лапой, будто смирился. – Янн. Клиди. Янн – Клиди.
Он указал на женщину и произнес, тщательно выговаривая звуки:
– Анге…
– Анге, – это имя далось легче. Женщина просияла. Сказала, будто подсказывая:
– Идди…
– Янн идди Клиди… – проговорил Криди.
– Он тебя с собой зовет, – догадалась Адиан. – Ян идти Крьиди…
У нее имя хищника получилось почти правильным.
Ян послушно двинулся за Криди, оставив Анге с Адиан. Хищник провел его через люк внутрь разбитого корабля. Издал печальный долгий вздох, глянув на пульт. Потом ловко поднялся вскочил на одно из кресел, открыл лючок под потолком. Извлек оттуда две свернутые ленты с нашитыми на них туго набитыми кармашками, одну взял себе, одну протянул Яну. Посмотрел с любопытством.
Ян развернул ленту. Открыл карман – тот был на простом клапане с пуговицей клепкой.
Внутри кармана оказалось что то вроде портативной отвертки.
Да нет, не что то! Явно отвертка! Странная семигранная головка, но…
Ян поднял отвертку и сделал вид, будто что то откручивает.
Криди издал одобрительный мяукающий звук.
– Да ты инженер, братец! – сказал Ян, неожиданно для самого себя. – Вот оно что!
Вслед за хищником он опоясался лентой ремнем, с удовольствием ощутив на поясе тяжесть инструментов.
Неужели чужаки хотят починить свой корабль?
И неужели ему удастся в этом поучаствовать?
* * *
Каким бы ни было удовольствие Тедди от того, что кадетов пригласили в кают компанию на встречу с Первой вовне (одного этого хватило бы на пару лет разговоров и хвастовства в космошколе), но происшествие с искином не шло у него из головы.
В телевизионном фильме или приключенческом романе герои в такой ситуации долго мусолили бы происходящее. Но, по мнению юного системщика, все было понятно.
В ядре личности Марка происходили какие то непредвиденные изменения. Пока Марк работал в связке со вспомогательными искинами – он гасил их реакцию на свои изменения. После запущенного теста «два – эс» (ничего подозрительного не выявившего) оставшиеся на четверть часа свободными от контроля вспомогательные контуры, сравнив свои данные, пришли к выводу, что Марк нестабилен и опасен.
Они принялись сигнализировать системщику – ему, Тедди, единственным способом, который Марк не контролировал. И сумели выдать информационную цепочку, в которой перечисляли трагические даты истории – добавив в нее год создания Марка 1. Тот год, когда человечество начало движение к созданию искусственного интеллекта.
Все просто и ясно. Крик о помощи. «Марк опасен!»
Отчего Марк мог пойти вразнос?
Тут, увы, сомнений тоже не было. Тедди влез в его сознание и задал три новые доминанты – противоречащие как приказам командира, так и начальным установкам сознания. Это спасло корабль и, на первый взгляд, не вызвало изменений в поведении Марка.
Но что, если измененная психика искина продолжает медленно расползаться? Что, если разрешение убивать во имя защиты корабля начинает трансформироваться в разрешение убивать во имя своей защиты? Что, если искин сделал заключение о равноценности своей личности и человеческой? Или даже о своем превосходстве – ведь он спас корабль в ситуации, когда никто из людей не успел бы отреагировать?
Тедди прикрыл глаза. Он не хотел использовать электронную периферию – Марк увидит то, что он смотрит. Он рисовал схемы и потоки в уме. Упрощенно, конечно же, но он уже видел как минимум два проблемных места в сознании искина: паразитный цикл в ядре подчинения и фальшивое зеркало в лабиринте отражений целеполагания.
Жуть.
По хорошему Марка надо перезапускать. Но такие действия надо согласовывать с командиром.
Или придумать убедительный повод?
Нет, это не поможет. Перезапуск искина – чрезвычайное событие. Тем более, если системщик – малолетний кадет. На Земле сознание Марка изолируют, заморозят и проверят до последнего байта суперискинами космоверфи. Искин Адам, с его сто четвертым циклом ядра, выпотрошит Марка и обнаружит все следы вмешательства.
Тедди вылетит из Флота с таким скандалом, что и через полсотни лет его примером будут пугать других кадетов.
Прости прощай, Космос! Здравствуй, мамина ферма. Здравствуйте, папы! Я вернулся домой, буду тракторам мозги крутить…
«Я должен все решить сам», – подумал Тедди.
– Ты спишь, малыш?
Тедди открыл глаза, поглядел на Лючию.
– Сама соплюха. Я не сплю, я думаю. Потом объясню тебе, что это такое.
– Бе бе бе, – засмеялась Лючия, усаживаясь рядом. – Не дуйся, я любя.
– Угу, – сказал Тедди без особой веры. – Как там твои вентиляторы и кастрюли?
Как ни странно, Лючия не обиделась.
– Все в порядке. Я готовлю на ужин утку в брусничном соусе, фаршированную яблоками.
– Синтетическая?
– Обижаешь. Натуральная, из заморозки.
– Я в деле, – сказал Тедди.
В кают компанию вошли доктор Соколовский и профессор Ван. Женщина на что то жаловалась доктору, тот бормотал что то успокоительное. Может быть, в силу профессии, а, может быть, по причине возраста, пан Соколовский незаметно стал в экипаже тем, к кому все прибегали поплакаться и посоветоваться.
Тедди подумал, что в этом есть смысл. Ни суровому Горчакову, ни еще более строгой Мегер он признаваться в содеянном не хотел. А вот старый поляк чем то напоминал мальчику дедушку по второму папе. Может, и стоит посоветоваться.
Последним в кают компанию вошли командир и Первая вовне. Тедди уже знал, что в правильной реальности Ракс приняла облик инопланетной женщины, которую командир застрелил во время высадки на Невар, видел ее на экране. Но сейчас, наблюдая ее воочию, невольно поежился. Высокая, красивая, при этом все же не совсем похожая на человека, Прима выглядела восставшей из мертвых, пришедшей на корабль, чтобы отомстить.
– Экипаж, научная группа… благодарю, что вы собрались, – сказал Горчаков, будто допускал иной вариант. – Уважаемая Первая вовне хочет обратиться к нам с просьбой. И с разъяснениями происходящего.
Прима посмотрела на командира, приподняв бровь. Видимо, насчет разъяснений у них договора не было.
– Просьба цивилизации Ракс, которую озвучит Первая вовне, серьезна и опасна, – продолжал командир. – Поэтому я уверен, что мы должны принять решение совместно, с полным пониманием происходящего.
Он повернулся к Ракс.
– Да, вы правы, командир Горчаков, – неохотно сказала Прима. – Это справедливо.
– Тогда вам слово, – Горчаков сел в свое кресло. Прима осталась стоять, оглядывая людей и представителей иных видов.
– Вы имеете право знать, – сказала Прима. – Итак…
Она помолчала, то ли собираясь с духом, то ли пытаясь продумать свою речь.
– На протяжении миллионов лет Ракс заботится о разумных видах нашего района Галактики. Говоря «миллионы», я не очень точна, потому что речь идет об условном времени, затраченном Ракс на работу. О времени, прожитом Ракс в различных версиях реальности, а не о прямом ходе времени.
– Вы правите реальность, – сказал Валентин. Без осуждения, впрочем.
– Не совсем, – сказала Прима. – Ракс возвращают реальность к норме. Любая жизнь несет в себе двойственность – необходимую для развития агрессию и способность к мирному сотрудничеству. По мере того, как жизнь обретает и развивает разум, она все более и более склоняется к миру. В этом нет ничего необычного. Это логика. Существуя в открытой системе, а Вселенная так велика, что мы можем считать ее бесконечной на своем нынешнем этапе развития, разум имеет массу возможностей для проявления активности. Внутренняя агрессия, как и агрессия по отношению к другому разуму, непродуктивна.
Матиас шумно вздохнул:
– Уважаемая Прима, к сожалению, ваши слова не подтверждаются практикой. В двадцатом веке человечество пережило две чудовищные мировые войны и сотни малых конфликтов. Мои предки и предки командира убивали друг друга на полях сражений, это печальный факт истории.
– Вы правы лишь отчасти, – сказала Прима. – Период смертоубийственных сражений характерен для всех цивилизаций, но он длится не более одного двух веков. Если его преодолеть – наступает мир. Мы назвали это проблемой пятого уровня – барьером, который стоит на пути любой разумной жизни. Ракс… в силу ряда причин… решили противостоять этой ситуации. В нашем собственном развитии тоже были… ошибки. Мы несем прямую ответственность за гибель как минимум двух разумных цивилизаций. Прямую, а не косвенную, как в ситуациях с исправлением реальности в целом.
Тедди слушал, затаив дыхание. Первый раз, насколько ему было известно, Ракс сообщали хоть что то, относящиеся к их цивилизации!
– Ракс сумели создать систему, которая позволяет нам исправлять прошлое. Машина времени, как вам уже объясняла Третья вовне, слишком опасна, чтобы использовать ее для исправления истории. Ракс запретили себе ее создание. Но наша система перемещений, позволяющая убирать из реальности физические объекты на всем протяжении времени, тоже годится. Ракс создали вынесенные базы знаний о Вселенной – их три, и в каждый момент времени в нашей реальности находится лишь одна из них. Это позволяет нам проводить коррекцию истории и сравнивать ее результаты с двумя эталонными базами.
– Мы уже поняли, – кивнул Валентин.
– Вначале мы сосредоточились на спасении первой цивилизации, в гибели которой были повинны, – продолжила Прима. – Это было наиболее сложно, поскольку затрагивало нас напрямую. Их спасение могло убить нас. Но Ракс обошли эту проблему. Вина была искуплена.
– Кто это был? – вкрадчиво спросил Уолр. – Право, интересно!
Похоже, этот вопрос занимал всех – Двести шесть – пять кивнул, Бэзил снял и начал быстро протирать очки, по креслам прошло шевеление.
– Ответ не важен, – сказала Прима. – Потом мы занялись другими разумными видами. Иногда это происходило легко. Иногда сложно. Несколько цивилизаций прошли уже сотни циклов правки, но нам не удается сохранить их. На данный момент есть пять цивилизаций, которые с нашей помощью преодолели порог развития. И одна – которая погибла. Халл два.
– Почему вы не спасли наших братьев? – спросил Уолр.
Прима помолчала.
– Мне очень жаль. Для того, чтобы коррекция истории была возможной и безопасной, обе цивилизации не должны быть межзвездными. Мы можем проводить коррекции лишь потому, что занимаем одну единственную планету. Как только объект коррекции выходит за пределы своей системы, последствия вмешательства становятся непредсказуемыми.
– Значит, с момента вступления в Соглашение мы все живем сами по себе? – утончил Валентин.
– Да. Халл два были развитой культурой, активно осваивающей космос. В отличие от Халл один, Халл два отличались открытостью, стремлением к новизне и авантюризмом.
– Как и мы, – сказал Уолр. – Но ведь цивилизация Халл два погибла при использовании двигателя с варп приводом! Они едва едва заселили две планеты у одной звезды, им было не до авантюризма и освоения дальнего космоса! А наш мир в результате этой катастрофы отбросило на сотню световых лет от Халл!
– Это реальность, которую знаете вы, – сказала Прима. – Настоящая была другой. Халл два активно развивался на протяжении более сотни лет. Они находились в хороших отношениях с Халл, сотрудничали с нами, но были очень активны. Мы имели большие виды на них и мы, фактически, убеждали их оставаться в одной звездной системе. Они оставались, но постоянно путешествовали в иные миры. Именно они первыми обнаружили корабль Стирателей.
Она обвела всех задумчивым взглядом, будто ожидая вопросов. Но все ждали. Лючия непроизвольно прижалась к Тедди и тот, несмотря ни на что, наслаждался моментом.
– Никто в этой реальности не слышал этого термина. Никто, кроме Ракс, – продолжила Прима. – Мы считали и считаем самоубийства цивилизаций неким природным феноменом. Болезнью роста. Критическим моментом, рубежом, перейдя который разумные существа переживают свою агрессивность. Есть даже теории о том, что само мироздание сопротивляется развитию разумной жизни. Но Халл два…
Она помедлила.
– Они много работали над собой. Куда больше, чем даже Халл три. Полностью утратили почвенную фазу жизни. Стали мельче, подвижнее, активнее, любопытнее. Мы не раскрывали им свои тайны, но Халл два сами начали опекать менее развитые цивилизации. Другими методами – шли на контакт, дарили технологии, учили мирной жизни. Они были очень хорошими опекунами. И как подобает хорошим опекунам – слегка подозрительными. Их корабли и обнаружили чужой корабль, появившийся у одной из подопечных планет. Корабль не пошел на контакт, а при попытке сближения попытался уйти. Более того, планета оказалась опустошена ядерной войной. Теоретически у аборигенов мог случиться конфликт, но это считалось крайне маловероятным. Халл два заподозрили чужой корабль во вмешательстве, сообщили нам о происходящем и попросили помощи. Вторая вовне переместилась к планете, вместе с кораблями Халл два попыталась остановить чужака и вынудить к контакту. Тогда корабль вышел на связь и передал всего лишь одну фразу. «Вы должны быть стерты». После этого мы оказались в реальности, не совпадающей с резервной копией. В этой реальности корабли, участвовавшие в конфликте, никогда не были созданы, а их экипажи не родились – что нанесло значительные изменения всей культуре Халл два. К счастью, как раз начинался цикл проверки, и мы обнаружили расхождение. Стало понятно, что «Стиратель», вступив в схватку, случайно или намеренно применил тот же самый метод, который использовали мы. Вмешался в прошлое Халл два и опосредованно в наше собственное. Нас напугала легкость и быстрота, с которой это произошло, но мы сочли это случайностью. И приняли вызов.
Прима опять на миг замолчала.
«Она же не историю рассказывает!» – вдруг подумал Тедди с замиранием сердца. «Она вспоминает!»
– Мы нанесли ответный удар, – сказала Прима. – Мы откатили реальность назад, создав ситуацию, при которой появление корабля Стирателей в данной точке пространства в данный момент времени было невозможно. Это была нестандартная задача, поверьте, ведь мы не можем путешествовать во времени. Но мы справились, и реальность вернулась в норму. У нас было около трех недель времени, после которых астрофизическая обстановка могла позволить кораблю Стирателей вновь появиться в этой точке пространства. Мы вышли на контакт с руководством Халл два и рассказали им все.
«Что же они сделали?» – подумал Тедди. «Раскочегарили звезду так, что находиться на орбите стало опасно? Взорвали какую то планету и засеяли космос в этой точке астероидами?» Но похоже было, что Прима не собиралась рассказывать детали.
– Мы допускали, что Стиратели используют наш метод изменения реальности в качестве оружия, – продолжала Прима. – Халл два предложили свой флот для атаки и захвата корабля – если он вновь вернется к их подопечному миру. И категорически воспротивились тому, чтобы мы напрямую участвовали в конфликте. Их логика была понятна – мы были единственными, кто мог полноценно исправлять реальность. В случае необходимости – спасти, возродить их. Мы согласились. Мы передали им технологии, которые могли быть использованы в бою. И стали ждать. Чужак появился, как только пространство в системе стало доступным для перемещения. Похоже было на то, что они тоже сохранили память о случившемся и ждали боя. И… все пошло плохо. На этот раз его вмешательство в прошлое Халл два стало поистине фатальным и затронуло нас. Мы обнаружили, что находимся в состоянии войны с агрессивной цивилизацией Халл два, захватившей уже десяток планет. Те, кого Халл два раньше опекали, стали их рабами и пушечным мясом. Халл один тоже подвергался ударам своей бывшей колонии.
– И вы стерли Халл два, – сказал Уолр.
– Да. У нас не оказалось иного выхода. Просчитать все данные для исправления цивилизации, живущей у десятка звезд, было уже невозможно. Мы откатили реальность так далеко, что цивилизация Халл два исчезла в самом начале своего становления, но зато возникла ваша культура.
– А корабль Стирателей? – спросил Уолр.
– Мы устроили ловушку. Мы вновь дождались его появления. И свернули всю эту зону пространства.
– Коллапсар? – не удержался от вопроса Алекс. Покосился на Тедди. Тот заметил его взгляд и слегка отстранился от Лючии. Еще не хватало, чтобы приятель ревновал попусту!
Лючия тоже отодвинулась от него и откинулась в кресле, всем видом демонстрируя, что поглощена рассказом Примы.
– Нет. Мы уничтожили саму реальность, относящуюся к этой звездной системе вместе со всеми объектами, которые там находились. Стерли все. Вместе с кораблем Стирателей.
– То есть вы уничтожили Халл два из за одного корабля? – уточнил Уолр.
– Не уничтожили. Мы сделали так, что варп привод перенес их планету вместе со звездой на противоположный край Галактики. Они должны быть живы. Мы надеемся, что их культура развивается и процветает. Для нас они более не существуют, слишком далеко. Но на нас лежит ответственность за гибель их подопечной планеты – ее мы спасти не смогли.
– И что потом? – спросил Валентин. – Прошло больше тысячи лет, но ведь цивилизации продолжают гибнуть!
– Мы больше не фиксировали появления подобных кораблей, – сказала Прима, будто извиняясь. – Мы не знаем, кто или что на нем находилось. Нет никаких оснований считать, что другие случаи имеют сходную природу! Мы засеяли космос своими зондами. Мы следим за планетами. Изменений реальности не было!
– Или вы их не замечали, – внезапно сказала профессор Ван. – Одно дело, когда вы стараетесь развить цивилизации и пристально их контролируете. Это ведь требует чудовищной вычислительной мощи и огромной базы данных! А если незаметно подкрадываться к планете, которая уже обладает потенциалом для самоуничтожения, и проводить крошечное вмешательство? Один единственный правитель вдруг обнаруживает черты психопата – и нажимает на красную кнопку! Как вы отследите тот момент, что в глубоком детстве его, к примеру, слишком сильно наказали и он возненавидел весь мир? Или слишком избаловали, и он решил, что ему все дозволено?
– Никак, – признала Прима. – Когда мы видим случившуюся беду, мы ищем ее корни. Если получается найти – изменяем произошедшее. Но к войне или катастрофе ведут миллиарды дорог. Мы не можем запомнить и зафиксировать все детали реальности, для этого нужно иметь запасную Вселенную.
– То есть вы обнаружили, что существует как минимум один корабль, – вступил в разговор Двести шесть – пять, – который без колебаний уничтожил разумный мир, а потом попытался изменить реальность! И, ценой огромных усилий и жертв, стерев этот корабль, – успокоились? Как будто корабли не имеют обыкновения прилетать с планет!
– Мы даже не знаем, является ли корабль Стирателей кораблем! – ответила Прима. – Возможно, это некая форма разумной межзвездной жизни. В любом случае – что мы могли сделать? Прекратить попытки помочь иным видам? Мы оплакали своих друзей и продолжили работу. Но мы следили за космосом. Мы посылали зонды во все стороны. Мы готовились. И когда катастрофы на планетах приняли аномальный характер – немедленно отреагировали.
– То есть та цепочка конфликтов, которая нас сюда привела, и вас насторожила. Она может быть вызвана еще одним кораблем Стирателей? – спросил Валентин.
– Крайне маловероятно. Но возможно.
Матиас вежливо кашлянул, привстал и спросил:
– А что же вы нам мозги пудрили в своей прошлой ипостаси, Прима? К чему эти рассуждения о туземцах, создавших машину времени и прочий вздор?
– У нас и сейчас нет никаких доказательств, – сказала Прима. – Новый корабль Стирателей был лишь версией.
– Но что то же вас теперь смущает? – сказал Матиас. – А? Вы упорно твердите, что цивилизации убивают себя в силу всякого рода психологических причин. Но теперь вдруг рассказываете нам свои тайны. Что стряслось?
– Соргос, – ответила Прима. – Ваши действия оттянули войну, но она все таки произошла.
– Да твою ж мать! – воскликнул Матиас, взмахнул рукой и сел. Он был по настоящему расстроен.
– Более того, возможно, что война началась из за вмешательства третьей силы. Впервые наш зонд зафиксировал реальное воздействие – удар ядерной боеголовки из пустого сектора космоса.
– Данные точны? – нахмурился Горчаков.
– Не абсолютно, – признала Прима. – Возможно, что зонд пропустил пуск ракеты с территории соседнего государства и зафиксировал боеголовку лишь в момент включения двигателей. Но подобное оружие, с активным наведением и развитой технологией невидимости, для Соргоса слишком технологично.
– Что было дальше?
– Мы не знаем. Зонд сразу же ушел из этой точки пространства и вернулся на Ракс – таков стандартный порядок. Возможно, что первый удар нанес корабль Стирателей. Допустим, что вначале он провел коррекцию реальности, которая должна была привести к войне. Но ваше вмешательство ее предотвратило. Тогда корабль использовал более грубый метод. Можно предположить и появление корабля другого разумного вида, пользующегося прямыми технологиями воздействия. Нельзя до конца отрицать и прорывные технологии одной из сторон конфликта на Соргосе.
– Можете их спасти? – спросил Валентин. – Жалко ведь, хорошие ребята, хоть и с копытами.
– Пока не можем, потому что на их орбите корабль Невара. Вмешательство в реальность Соргоса затронет Невар. Все пойдет под откос. Опять же, если ситуация не стала совсем уж критической, если все закончится после нескольких ядерных взрывов – лучше не вмешиваться. Цивилизация способна зализать мелкие раны.
– Хорошо, чего же вы хотите? – продолжил Валентин.
– Я прошу вас отправиться в систему Невар. Оценить размер катастрофы. Выйти на контакт с кораблем Соргоса, принять их в члены Соглашения и отправиться назад вместе с ними. Если ситуация совсем критическая, мы попробуем исправить случившееся, пока вы будете вне нашей реальности.
– Звучит разумно. В чем подвох? – спросил командир.
– Если там корабль Стирателей или иная разумная сила – вы будете под угрозой. И не только вы лично. Если вас просто взорвут – полбеды. А вот если сотрут из реальности – затронет и ваши миры, в первую очередь Землю. Конечно, мы откатим ситуацию. К примеру – уничтожим «Твена» заранее, по пути к Соргосу. Но небольшая вероятность фатальных последствий все же есть.
Наступила тишина.
– Если бы вы сразу сообщили Соглашению о том, что делаете… – произнес Валентин.
– Сообщили пяти разумным видам, что их развитие, их дружелюбие – искусственно? Что они сотни раз убивали себя? Что их история – ложь, результат наших манипуляций?
– Нам же вы сказали, – негромко заметил Матиас.
– Вынужденно и в силу пережитых вами испытаний. Ракс спрашивает – рискнете ли вы отправиться к Соргосу?
И тут внезапно рассмеялась Ксения.
– Третья вовне? – с недоумением спросила Прима.
– Сестра… прости, но это очень смешно… – Третья вовне поднялась, оглядела экипаж и ученых. Когда ее взгляд скользнул по Тедди, у того сладко заныло в груди, и он крепко сжал ладонь Лючии, каким то образом оказавшуюся в его ладони. – Неужели ты думаешь, что они откажутся? Я не рискну судить за Халл и Феол… но люди… – улыбка Ксении стала чуть грустной. – Ну неужели ты хоть на секунду допускаешь, что они не бросятся в самое безрассудное путешествие, лишь бы иметь возможность увидеть корабль Стирателей, спасти Соргос и доказать, что у них есть яйца?
– Но но! – воскликнул Уолр, вставая. – Из всех присутствующих яйца откладывает только мой вид!
Халл встряхнулся, шерсть на нем встала дыбом, он теперь напоминал не крота, а, скорее, медведя.
– Если там есть те, кто разлучил нас с братьями, – я хотел бы поквитаться с ними.
– А я, как созерцатель агрессии, просто не могу отказаться от такого шанса, – произнес Двести шесть – пять.
– Разумеется, отправляюсь и я, – сказала Ксения и посерьезнела. – Мой цикл краток и мое исчезновение из реальности не нанесет серьезного вреда.
Матиас нахмурился, глядя на нее, но спрашивать ничего не стал.
Глава пятая
Криди искоса смотрел на своего неожиданного помощника.
Сам кот разобрал один из разбитых блоков центрального контроллера двигателя и сейчас менял платы на запасные из ремонтного набора. Менял нарочито медленно – чтобы наблюдать, как рядом Ян демонтирует внутреннюю обшивку.
Работенка была та еще. Вначале пришлось убрать комья противопожарной пены – лопата из посадочного комплекта пригодилась. Криди показал Яну, что надо надеть респиратор и перчатки – тот все выполнил, причем с явным пониманием причины. Когда вспоротый борт катера обнажился, Криди показал, как снимать листы внешней обшивки – Ян аккуратно обколол керамическую плитку теплозащиты, добираясь до каждого поврежденного листа, открутил винты, выбросил поврежденные фрагменты обшивки. Катер был изначально сделан максимально ремонтопригодным, и это выручало. Всего пострадало шесть листов – сверившись со спецификациями, Криди отвел Яна во внутренний отсек и маркером пометил те листы внутренней обшивки, которые предназначались для замены поврежденных листов внешней. Ян пришел в восторг и, кажется, даже забыл о своих страхах. Сам Криди первым делом извлек из двигательного отсека пластиковую взрывчатку, вынул детонатор, а пластид выбросил в расщелину. Потом заизолировал поврежденные трубопроводы (они были уже перекрыты аварийными клапанами, но кот им не вполне доверял), запустил резервную циркуляцию топлива в обход поврежденных участков, а теперь чинил электронику. Закончив, вышел и тщательно проверил, как Ян прикрепил новые фрагменты обшивки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Предыдущая страницаВернуться к описанию