Глава 7
– Почему вы вдруг заинтересовались Мальвиной и Артемоной? – недовольно спросил Юрий Константинович.
– Хочу сделать большой материал о вас, – пояснил я, – показать не только как творческого человека, но и как прекрасного отца.
Буратинов поморщился.
– Мои дочери никому не интересны. Клуши. Имели шанс стать звездами, да профукали его.
Я не смог скрыть свое недоумение.
– Вы предлагали Мальвине и Артемоне участвовать в съемках?
– Конечно, – повысил голос хозяин особняка, – дети обязаны продолжать дело родителей. Но жена произвела на свет идиоток. Курицы ни фига делать не желали! Когда ребенку исполняется пятнадцать лет, он считается вполне взрослым…
Вот тут я не выдержал и сделал то, чего обычно избегаю, перебил собеседника:
– Ваше кино рассчитано на взрослого зрителя. И если я не ошибаюсь, до восемнадцати лет человек не имеет права… э… э… становиться главным героем таких фильмов.
Юрий сложил руки на груди.
– Я добуквенно соблюдаю закон. В кадр девиц никто не тащил. На площадке много другой работы. Уборка, например. Отсняли сцену, кто то должен привести студию в порядок, поменять белье на кровати, собрать разбросанный хлам, подать чай кофе. С какой стати я должен нанимать поломоек и платить им? У меня дочери есть. Лентяйки. Хамки. Дряни. Пакостницы. Я велел Мальвине:
– Подмети студию. Здоровая лошадь вымахала, а ни хрена не делаешь.
Она на дыбы взвилась:
– Я тебе не швабра.
Отлично. Я ничего не сказал нахалке. Через день та как ни в чем не бывало прилетела.
– Папа, дай денег.
Я ответил:
– Я тебе не кошелек.
Девчонка глазами захлопала, пришлось ей растолковать:
– Как аукнется, так и откликнется. Не плюй в колодец. Захребетниц я не потерплю. Хочешь лавэ? Пошевели руками ногами. Работай. Уже выросла. Паспорт имеешь.
Лицо Юрия Константиновича покрылось розовыми пятнами.
– Малолетняя хулиганка ответила: «Да я лучше сдохну, чем тебе помогать стану!» Каждый человек – кузнец своего счастья. Я спокойно ей сказал: «Нет работы, нет бабла». И не давал ни копейки. С какой радости здоровенную кобылу кормить? Она что, больная, хромая, слепая, глухая? Так нет. Жрать шоколад из буфета здоровая! А потом неблагодарная тварь аттестат в школе получила и ушла из дома. Я не опечалился. Скатертью дорога, конем тебе по ней скакать.
– И вы не в курсе, где живет, чем занимается Мальвина? – уточнил я.
– Зачем мне этот курс? – взвизгнул режиссер. – Ушла, и прекрасно. Не я ее вон выпер, сама сбежала. Один раз я заехал ночью в клуб «Корамоно», искал там типаж для своей новой ленты. Походил по залу, полюбовался на танцовщицу, ничего такая. Хотел пригласить ее на съемки. Присмотрелся! Ежкин таракан! Это ж Мальвина. Проститутка! Стриптизерша! Позор семьи. Я ей карьеру актрисы прочил, деньги приличные она могла получать. Так нет! …! Родного отца на помойку отправила. Предпочла перед пьяной толпой задницей вертеть. Мрак. Дождался, когда перерыв начнется, охрана клетку открыла, гадючка вышла, я у нее спросил:
– Сколько за час берешь, дешевка?
Она резко обернулась, увидела меня:
– Папа!
Я на нее плюнул и ушел. Более мы не встречались. Где потаскуха сейчас шляется, мне неведомо.
Я решил просветить Юрия Константиновича:
– Мальвина замужем за…
– Дерьмо всегда в дерьмо вляпывается, – перебил меня ласковый папаша, – не сомневаюсь, что нашла себе мужика в навозной куче.
– Олег Котин – бизнесмен, – возразил я, – успешный человек.
– С деньгами? – заинтересовался вдруг Юрий. – Или в вашем понимании олигарх – это тот, кто владеет рыбным лотком на базаре?
– Торговец рыбой тоже нужный человек, – парировал я. – Котин богат. К сожалению, у них счастливой семьи не получилось.
– Странно, если бы было наоборот, – тявкнул папаша.
– Они разъехались, развод не оформляли.
– Мне то какое до этого дело? – скривился режиссер порнолент.
И тут в гостиную вошла женщина в халате. В первую секунду я подумал, что хозяйке не сообщили о появлении корреспондента. Она полагает, что дома только свои, вот и бродит в дезабилье. Дама сделала шаг, пошатнулась, растопырила руки, еле еле удержалась на ногах, плюхнулась в кресло и икнула. До меня мигом доплыл аромат спиртного.
Елена Сергеевна попыталась поддержать беседу:
– Кр пр сп… твою..!
Со сложным словом «корреспондент» художница не справилась, а вот площадное ругательство соскользнуло с ее языка легко, как санки с ледяной горы.
– Елена Сергеевна, иди отдохни, – велел супруг.
– Пошел на… – пропела дама, – х х хочу тут сидеть. Ч ч че обсуждаем? Н н н налей… вввиски!
К моему удивлению, Юрий безропотно двинулся к секретеру, достал оттуда штоф и повернулся ко мне:
– Хотите?
– Благодарствую. Я за рулем, – отказался я.
Муж наплескал почти полный стакан и, ничем не разбавив виски, подал его Елене. Та залпом отпила большую часть содержимого и резюмировала:
– Говно высшей пробы.
– Не стану спорить, дорогая, – иронично произнес супруг, – ты отлично разбираешься в дерьме.
– О чем надо петь? – неожиданно почти трезвым голосом осведомилась Елена. – Могу интервью дать!
– Давай, давай, любимая, – пропел Юрий и подлил ей виски.
Супруга схватила стакан и опять ополовинила его.
– Речь идет о ваших дочерях, – пояснил я, – мне хочется представить всю семью.
– Крысы! – емко высказалась мамаша. – …! Шлюхи дешевые! Променяли настоящее искусство на… на…
Она замерла, муженек живо сунул ей в руку стакан.
– Угощайся, родная.
Дама допила спиртное и молча свалилась на пол. Я вскочил.
– Сядь, – скомандовал Юрий, решив перейти с журналистом на «ты». – Лена, если уж зажгла, ее не задуть. Отнимать у нее ханку бессмысленно. Истерику закатит. Единственный способ жену утихомирить – дать ей нажраться в умат. Не скачи. Продолжаем.
– Елена упала, – заметил я, – может, она ушиблась?
– Ей по …! – нежно объяснил писатель. – Не привыкать. Ну н … сь с дивана на ковер. За фигом крыльями хлопать? Слышишь? Храпит себе! Хорошо ей. Продолжай.
Я опустился на стул и задал для проформы вопрос на ничего не значащую тему:
– Вы любите животных?
– Обожаю, – оживился Юрий, – Мася, Мася…
Послышался шорох, с подоконника спрыгнул гигантский кот и бросился к хозяину. Буратинов поднял его и начал целовать.
– Мася – супер! Мася – мальчик прекрасный. Мася някочка. Мася чмоки чмоки.
Котяра довольно урчал.
– Что вы предпочитаете из еды? – спросил я.
Юрий начал перечислять продукты. Я делал вид, что полон интереса, а кот слез с коленей создателя порнофильмов, приблизился к Елене, повернулся к ней хвостом и начал энергично загребать правой передней лапой. Юрий расхохотался.
– Мась! Ты прямо улет. Закопал Ленку, как дерьмо. Юморист. Иди к папе, он тебя поцелует. Мася! Чмоки чмоки!
Я счел момент подходящим и задал вопрос дня:
– У вас есть телефон Мальвины?
– На … он мне? – удивился сценарист. – Вот не было печали ей звонить.
– Вы не встречались с дочкой после того, как видели ее в клубе? – не отставал я.
– На … она мне?
Я вздохнул. Похоже, сей поэтичный ответ является трафаретом. Это жизненная позиция добрейшего Юрия Константиновича. Иван Павлович, наберись терпения и продолжай.
– Артемона дружит с Мальвиной?
– Маленькие дряни раньше были заодно, – фыркнул Юрий, – сейчас, наверное, поссорились! Такие всегда или мужика, или деньги делят. И на… они мне?
Я приуныл. Кажется, зря потратил время, приехав сюда. Надо спешить в ресторан на праздник к Борису.
Глава 8
На следующий день утром, когда я вышел в столовую, Борис сказал:
– День рождения удался на славу. Спасибо, что пришли в ресторан. Часы великолепные. Давно мечтал о них! Но! Иван Павлович! Зачем вы купили самые дорогие? Право, мне неудобно. И еще робот!
– Это подарок от соседа Олега, – пояснил я и ушел в ванную.
Минут через пятнадцать в дверь осторожно постучали, секретарь спросил из коридора:
– Иван Павлович, ваш телефон безостановочно звонил, а теперь шлет сообщения. Прошу простить, что помешал, но я волнуюсь. Вдруг это Николетта?
Я распахнул дверь.
– Все хорошо, я привел себя в порядок.
Борис протянул мне трубку, я посмотрел на смс.
«Иннокентий Валерьянович приветствует вас».
– Что то случилось? – спросил секретарь.
– Нет, ошиблись номером, – ответил я. – Завтрак готов?
– Конечно, – засуетился помощник, торопясь по коридору, – стол накрыт.
Мобильный в моей руке издал характерный звук. Я увидел новое сообщение: «Иннокентий Валерьянович ждет указаний любимого хозяина». Я рассмеялся и зачитал текст вслух.
– Бедняга, – пожалел незнакомого мужика Борис, – представляю, как начальник над ним измывается, если подчиненный… Демьянка!!! Ты что себе позволяешь?
Псинка спрыгнула со стола и шмыгнула под диван.
– Ну просто безобразие! – вскипел Боря. – Не подумайте, что несчастная собака от голода решилась на разбой. Она слопала на завтрак большую банку паштета!
Я сел за стол.
– Вчера вечером я почистил четыре мандарина, поставил пиалу с ними на столик у кресла, а когда вернулся, нашел только один фрукт. Я удивился. Потом решил, что окончательно сошел с ума. Несколько мандаринов мне привиделось, в реальности я снял кожуру с одного. И съел его. Но сейчас мне стало понятно: с моей головой полный порядок. Демьянка раскулачила хозяина. Вот же пройда. А что было на тарелке?
– Горячий пирог с брынзой, – вздохнул Боря.
Я протянул ему пустую тарелку.
– Даже крошечки не осталось. Похоже, пирог был очень вкусный. Обойдусь бутербродами с сыром. До них Демьянка не добралась.
– Зато она масленку дочиста вылизала, – возмутился Борис.
– А ну иди сюда, – крикнул я, – немедленно.
Никто не ожидал появления собаки, которая, напроказничав, окопалась под диваном. Но нельзя же оставить разбой без внимания.
– Где ты? – надрывался я. – Сколько можно ждать появления их светлости!
Вы же понимаете, что я не ожидал ответа, но в комнате неожиданно раздался красиво окрашенный тенор.
– Я тут!
От неожиданности я дернул руку и расплескал кофе из чашки.
– Кто это говорит? – попятился Борис. – Иван Павлович? Вы?
– Я не занимаюсь чревовещанием, – отмел я его предположение, – решил, что ответил ты. Наверное, нам показалось.
Помощник почесал нос.
– Сразу двоим? Маловероятно.
– Сейчас проверим, – пообещал я. – Ты где?
– Въезжаю в дверь, – сообщил тенор.
Мы с Борисом одновременно повернулись на звук.
– Робот! – ахнул секретарь.
– Говорящий, – протянул я, – забавно. Надеюсь, он не окажется чрезмерно болтливым.
– Разрешите представиться, я Иннокентий Валерьянович, – торжественно произнесло металлическое сооружение ростом с трехлетнего ребенка.
Борис показал пальцем на робота.
– Эсэмэску послал он?
– Сомнительно, что в Москве можно найти двух Иннокентиев Валерьяновичей, – протянул я.
– Все верно, – сказал робот, – я уникальный, подобных мне не существует.
Я едва удержался от смеха. А железка, оказывается, тщеславна.
– Разрешите составить карту маршрута? – осведомился агрегат.
– Сделайте одолжение, – вякнул я.
На корпусе робота вспыхнула красная лампочка.
– Что я должен вам одолжить?
– Ничего, – отмахнулся я.
– Вы приказали: сделайте одолжение, – возразил Иннокентий.
– Это просто вежливая фраза, она ничего не значит, – пояснил я.
– Не понял, – жалобно пропищал робот, – дайте мне указание.
– Составь карту маршрута, – велел Борис.
Иннокентий издал странный звук и осведомился.
– Это кто?
– Борис.
– Годунов? Самодержец? Борис Годунов, приказавший убить царевича Дмитрия?
– Что он несет? – оторопел секретарь. – Чертовщина какая то!
– Я не несу ничего, руки и спина не заняты. Не вижу чертей. Под диваном в куче пыли замечена собака, – отрапортовало изобретение Котина.
Я с интересом слушал диалог секретаря и робота.
– Составь карту маршрута, – приказал секретарь.
– Только хозяин имеет право командовать мной! – заявил никелированный «уборщик».
Я написал смс и отправил его Иннокентию по тому номеру, с которого сыпались от него послания.
– Принято, босс! – заявил робот. – Желаете послушать песню?
– С ума сойти, если закрыть глаза, то можно подумать, что мы беседуем с человеком, – пришел в восторг Боря.
– А тебя я вообще не слушаю, – отрезал робот и уехал в коридор.
– Забавное устройство, – рассмеялся секретарь. – Ваш телефон звонит, только очень тихо.
Я посмотрел на экран. Сегодня день вызовов от незнакомцев. Этот номер тоже отсутствует в телефонной книжке.
– Иван Павлович? – затараторил, как мне показалось, детский голосок. – Или он телефон поменял?
– Подушкин на проводе, – ответил я, включая громкую связь. – С кем имею честь беседовать?
– Это Зоя Малыгина, – сообщила то ли девочка, то ли взрослая женщина. – Помните меня?
– Конечно, – солгал я. – Что случилось?
– Неужели вы и правда не забыли? – восхитилась Зоя.
– Естественно, – подтвердил я, глядя в ноутбук, который повернул ко мне секретарь, – несколько лет назад ваша сестра совершила кражу. Вы считали ее невиновной и пришли к нам, желая…
– У вас память слона! – пришла в еще больший восторг Зоя. – Вы так нам помогли! Доказали, что Нина не брала колье у жены банкира. Нашли настоящего преступника. Я звоню, потому что хочу вас поблагодарить.
Борис прикрыл рот ладонью. Да я и сам чуть не расхохотался. Отличная идея сказать «спасибо» спустя энное количество лет после завершения нашей работы. Хотя лучше поздно, чем никогда.
– Приятно слышать ваши слова… – начал я, но Зоя не дала мне договорить.
– Вы вчера приезжали к Буратинову.
– Откуда вы знаете?
– Видела вас.
– Где?
– Вы шли по дорожке к парадной двери, – объяснила Зоя, – а я стояла у окна гардеробной на втором этаже, проверяла, как протерли подоконники. И вдруг! Иван Павлович! Я так обрадовалась! Но подойти к вам не имела права.
– Вы работаете у Юрия Константиновича? – осенило меня.
– Точно! Управляющей. И служу давно. В то время, когда к вам обращалась, я была у него простой горничной.
– Поздравляю с повышением, – сказал я.
– Иван Павлович! Никогда не забуду, как вы с Борисом бесплатно мою сестричку вызволили. Вы чудесные, прекрасные, милосердные…
– Зоя, остановитесь, – потребовал я, – это дело прошлое. Зачем о нем сейчас говорить?
– Потому что только вчера у меня появилась возможность вам помочь! Если, конечно, это нужно. Можно мне подняться?
– Вы где? – встрепенулся я.
– У подъезда вашего офиса, – отрапортовала Зоя, – я уточнила в Интернете, ваш адрес не менялся.
– Через десять минут встретимся, – пообещал я, – идите в кафе «Мама бабушка», оно за углом. Выпейте пока капучино за мой счет.
Глава 9
– Вы совсем совсем не изменились, – застрекотала Зоя, – высокий, стройный, красивый, умный. Когда я увидела вас вчера, сразу в голове звякнуло: «Ванечка по делу пришел». Глупо думать, что вы решили сниматься в порнухе или заказать себе особую ленту. Ой! Извините. «Ванечка» – это от любви к вам. Всегда, когда про вас думаю, вы для меня «Ванечка».
– Фильмы категории «только для взрослых» находятся вне сферы моих интересов, – пояснил я. – Хотел кое что у Юрия узнать, но не смог его разговорить.
– Я работаю в доме не первый год, – деловито продолжила Малыгина, – начинала горничной, поднялась до управляющей. От меня трудно что то скрыть, я хожу на мягких лапах, ушки на макушке. Слышала вчера, как вы с Юрием общались. Вас интересуют Мальвина и Артемона?
– Вы их знаете? – обрадовался я.
– А то! – ухмыльнулась Зоя. – Хозяин девок выгнал.
– За что? – поинтересовался я, насыпая в кофе сахар.
– За все! – отрезала Малыгина. – Лена, хозяйка, запойная. Месяца два ходит нормальная, съемки организует, актеров ищет. Потом, бац, нажирается до синих соплей. Ничего не ест, только виски наливается. Семь дней полное невменько, потом сутки спит, в баню сбегает, в салон к косметологу. Возвращается конфеткой, и, как ни в чем не бывало, она с кем зайка розовая, с кем гиена вонючая, четко людей на две группы делит: те, кто платит деньги Буратиновым, и кому Буратиновы деньги платят. С первыми Ленусик медовик в сиропе, со вторыми – ведьма. Прислугу постоянно выгоняет, поводы для увольнения иногда замечательные находит.
Зоя прищурилась.
– Дом богатый, золото, мрамор повсюду, посуда шикарная, ковры, драпировки. Прибамбасы для ванной выписывали из Англии. Мебель из Америки летела. Прикиньте, сколько во все бабок вложено. Сейчас зима, сад в снегу. А летом! Красотень! Фонтаны, скульптуры, три мужика траву стригут, кустам форму придают. Про люстры вообще молчу. За самую маленькую десятку евриков отсчитали.
Зоя захихикала.
– Но в своих спальнях! Упадете, когда услышите! Мебель из Белоруссии. Мне она намного больше заокеанской нравится, из цельного массива дуба сделана с небольшой резьбой. Интеллигентно, достойно и на всю жизнь. К тому же цена радует. Одно кресло американское в гостиной стоит больше, чем все все, что в личных покоях стоит.
– Странно, – удивился я, – отчего в общих помещениях дорого, а в своих скромно?
– Просто вы, Иван Павлович, другой человек, – еще быстрей заговорила Малыгина. – Как вы туфли себе покупаете?
Вопрос меня удивил.
– Обычно нахожу пару, которая мне нравится, прошу принести померить. Иногда на полке ботинки прекрасно смотрятся, а на ноге выглядят плохо или неудобные, колодка мне не подходит.
– А фирма? На название глядите?
Я пожал плечами.
– Покупаю обувь хорошего качества из натуральных материалов. Одно время я наивно полагал, что в дорогих торговых центрах товар всегда экстра класса. А бюджетные магазины, по сути, рынки. Толкучки у метро, ларьки со шмотьем непотребного вида ушли с улиц, перебрались в многоэтажные здания со звучными названиями, но, по сути, остались теми же рынками. Потом мне стало ясно: высокая цена вовсе не синоним отличного качества, поэтому я просто выискиваю обувь, которая мне по всем параметрам подходит. Я не девица, которой важно, чтобы подружки умерли от зависти, глядя на ее лодочки от Шанель.
Зоя засмеялась.
– Иван Павлович! Не только девчонки любят пускать пыль в глаза. Знаете, чем многие бабы занимаются?
Темы нарядов и женских мелких хитростей меня не интересовали, но я очень хорошо знаю: собеседнику необходимо дать высказаться. В пустой, вроде ничего не значащей болтовне может промелькнуть важная информация. Энергично работая языком, многие люди становятся похожими на токующих глухарей, они приходят в восторг от своих речей и рассказывают, впав в самогипноз, то, о чем никогда, никому не следует знать. Основное правило сыщика или того, кто хочет выведать что то у собеседника: нащупай тему, которая объекту интересна, и отпусти лодку. Пусть ваш собеседник вещает без умолку, не перебивайте его, только кивайте, восклицайте: «Да ну?» Человек говорит, а вы молчите. И спустя некоторое время узнаете много интересного.
– По улицам они с пакетами «ЦУМ» идут, – тараторила Зоя, – с такими приметными, оранжевыми. Думаете, что девицы в главном торговом центре Москвы отоварились? Спору нет, там вообще лучшие вещи. Но далеко не каждой они по карману. А хочется, чтобы про тебя думали: во богатая, в ЦУМе одевается. Купит красотуля в дешевой лавке шмоток, хорошо, если их не в газету завернут, в полиэтиленовый мешок утрамбуют. А через десять метров стоит ларек, там пакеты эти оранжевые с надписью «ЦУМ» представлены в полном ассортименте. Переложила вещички в него и топай гордая в метро. Я не вам чета! В лучшем магазе прибарахлилась.
Тут меня охватило детское изумление:
– Пакеты продают?
– Да, – кивнула Зоя.
– Пустые?
– Ага! Цены у них разные, небольшие идут по сто пятьдесят, двести рублей. А за громадные и полтыщи отдать придется.
– Да зачем они женщине, если ее покупку уже во что то положили? – никак не понимал я.
Зоя расхохоталась.
– Ну, Иван Павлович! Если у тебя в руке полиэтиленовая кошелка с надписью «Рай в нашем центре на окраине», то ты нищебродка, лохушка, неудачница, дешевка. А вот когда ты с цумовским пакетом рассекаешь, значит, дочь жена олигарха, евриков полные карманы, жизнь удалась.
– И богачка едет в метро, – мигом отметил я отсутствие логики, – у дочери жены олигарха не хватило денег не то что на свою машину, но даже на такси, а в пакете копеечные приобретения.
– Ну, может, ее «Порше» сломался, – возразила Зоя, – и в пакет никто не полезет. Что в нем, не известно. Главное, он из ЦУМа. Время сейчас такое, показушное. По внешнему виду о тебе судят. Оценивают, во что одета! Поэтому еще лейблы покупают.
– Что? – опять не понял я.
– Ну, такие ярлычки, с внутренней стороны к шмоткам пришитые, – охотно объяснила Малыгина, – название фирмы на них. «Гуччи». «Прада». «Хлое». Их можно тоже приобрести и на кофточку от китайца присобачить.
– Вы открыли мне какой то другой, параллельный мир, – пробормотал я.
– Поэтому я и сказала: вам Юрия не понять, – вздохнула Зоя, – он как девки с пакетами. Бабла зарабатывает лом. Но жаднючий! Не представляете какой. Подойду к нему, попрошу денег на покупки. Хозяин начнет расходы проверять, шипит:
– Почему туалетная бумага стоит как авианосец?
Поясняю:
– Она импортная, трехслойная.
Барин давай орать:
– Дура! Ты ее что, везде вешаешь? И прислуга задницы моими деньгами подтирает?! Такой рулон исключительно в гостевой сортир на первом этаже надо помещать! В остальных вешай российскую бумагу, тонкую. Я проверю.
О как! Хорошо хоть велел не газетку, как в советские годы, порезать! Хотя, может, и додумался бы до такого, да они прессу не выписывают. И ведь пойдет и посмотрит, не висит ли где дорогой рулон! Жизнь напоказ. Посторонним нужно видеть, как Буратинов богат. А семья обойдется. Деньги у него на обновки выпросить… О! Легче у крокодила из пасти кусок мяса вытащить. Елена начнет у Юрия клянчить, а он ей – фигу. Выйдет жена от него, в глазах огонь горит. И тут, на беду, ей горничная попадается. Кранты! Ленка к ней придерется и выгонит вон. Но я хитрая. Иногда Елена вышвыривает человека, которого я сама уволить хотела. Тут я ничего не предпринимаю. Но подчас ей под горячую руку попадают те, кто отлично работает. Я им тогда велю:
– Упаси Бог до хозяйкиного запоя по дому шляться. Гладь в чулане постельное белье, на кухне помоги, сиди тихо, и все будет тип топ.
Потом баба квасить начинает, очухивается, не помнит, что горничную лесом отправила, та снова открыто везде бегает. Мозг у Ленки от алкоголя подтормаживает.
Зоя посмотрела на свою пустую чашку. Я поманил официантку, но не прервал разговор.
– Наверное, дочерям редко доставались обновки?
– Когда я в доме появилась, они уже работали, – пояснила Малыгина, – Марго без комплексов, в клубе плясала. Артемона стеснительная, в кафе быстрого питания на кассе работала. Девушки очень дружили, похожи они прямо невероятно. Юрий выдал Арти замуж за Филиппа Попова, он сын приятеля хозяина. Если слышали, был такой Никита Попов, он финансовую пирамиду построил, денег огреб! Ё мое! Миллиарды. А потом аферисту хвост прищемили, и он сбежал. Говорят, за границей живет.
– Слышал эту историю, – кивнул я.
– Когда Никита слинял, Юрий его сына через какое то время к себе в дом позвал. Филипп и раньше у него в гостях бывал. На Марго не смотрел. Парень странный, весь в папашу. Никита Григорьевич всегда ходил с рюкзаком, самым обычным, защитного цвета, в прежние годы ими в магазине «Рыбалов спортсмен» торговали. Мрак! Сейчас такие никому не нужны. На мешке Никиты была вышивка: большой рыжий кот, если кто над красотой ржать начинал, мужик орал:
– Это реликвия, приносит удачу. Мне его мама подарила, сама вышивала.
Везде это страхолюдство таскал, на костюм от Бриони надевал. И до кучи носки с изображением собак. Он их в Англии заказывал за нереальные бабки, с фото своего лабрадора. Овощи никогда ножом не резал!
Я в очередной раз удивился:
– Почему?
– А они живые, – объяснила Зоя, – им больно. Их кусать надо.
Я опять заметил нестыковку.
– Что ножом, что зубами. И еще непонятно, в каком случае будет больнее: от острого лезвия или от тупых клыков!
Зоя взяла у официантки очередную чашку капучино.
– Ну Иван Павлович! Вы думаете как нормальный человек. А Попов ку ку! И сын у него такой! Юрий Константинович его уламывал на какой нибудь из своих дочерей жениться.
Малыгина на секунду умолкла, потом продолжила:
– Не подумайте, что я за хозяевами шпионю, подслушиваю. Нет. Но Юрий так громко говорит, что далеко слышно. Я тогда в его спальне убирала. Их покои сама в порядок привожу. Лето было. Окна нараспашку. Буратинов с Филом беседовали в кабинете. Тут не хочешь, а невольным свидетелем станешь. Я вам своей болтовней не надоела?
– Ни на секунду, – заверил я, – а вот нам еще одно блюдо с пирожными несут. Угощайтесь, Зоя.
– Я слежу за своим весом, – принялась кокетничать собеседница, – не позволяю себе ничего лишнего. Но корзиночки со взбитыми сливками и фруктами – моя слабость. Пожалуй, еще одну съем и все расскажу. Вот только опасаюсь, что вы сочтете меня сплетницей.
– Зоинька, вы мой помощник в расследовании, – сказал я, – я очень благодарен за то, что вы приехали.
Малыгина схватила пирожное.
– Ну, тогда я продолжу.
– Весь внимание, – кивнул я и услышал занимательную историю.
Глава 10
Зоя вошла в спальню Буратинова, стала перетряхивать постель и услышала диалог, который явно был начат задолго до ее появления.
– Не хочу жениться, – сказал Филипп, – мне и так хорошо.
– Мужик твоего возраста, если живет один, то вызывает кривотолки, – возразил Юрий.
– Со мной в квартире еще тетя живет.
– Ну насмешил! Еще скажи – бабушка.
– Она умерла. А Галя жива, мне отец велел за ней смотреть, тетка страдает биполярным расстройством, ее пару раз из петли вытаскивали, с крыши снимали. Как депресняк накатит, она самоубиться хочет.
– И тебя, дурака неженатого, будут считать больным.
– Пусть.
– Импотентом.
– Плевать.
– Геем!!!
– Ну ладно.
– Идиот! – вышел из себя Юрий. – Кретин! У нас с Никитой был уговор: он линяет, а ты женишься на одной из моих девок.
– Да зачем?
– Надо!
– Дядя Юра, если вам часть папиных средств нужна, я поделюсь. Но семья мне на фиг сдалась.
– Фил! Ты плохо понял! По нашему с Никитой договору ты деньги отдашь и жену получишь. Выбирай любую. Мальвину или Артемону.
– Обе мне не нравятся.
– Вот те на! Чем? Марго…
– Она с Зуфаровым живет.
– И что?
– Не хочу чужую любовь разбивать. Может, он ей кольцо наденет.
Юрий рассмеялся.
– Анекдот! Никогда Арас не разведется. У них с Марго просто?.. Забирай девку.
– Нет! Не хочу такую, которая по чужим койкам прыгает.
– Дурень!
– Я брезгливый! Еще заражусь.
– Ну ты реально безголовый. Кто тебе спать с ней предлагает?
– Так брак…
– Свадьбу шикарную устрою, гостей будет море, потом живите хоть в разных странах. Годами не встречайтесь.
– И зачем мне это?
– Тьфу! Тебе отец ничего не объяснил?
– Нет.
– Идиот.
– Дядя Юра, не ругайтесь.
– Не ты недоумок, хотя и ты тоже. Никита олух. Обещал тебя подготовить и смылся! Знаю, сколько он тебе оставил. Вот. Цифру написал. Точно?
– Да! Как выяснили то?
– И где мне терпение взять! Никита сообщил. План у нас с ним такой. Все должны считать, что он капиталы до копейки вывез.
– Так он и правда деньги уволок.
– С десяток миллиардов тут бросил.
– Папе приятель в МВД шепнул, что драпать спешно надо, за ним вот вот придут, – прогудел Филипп, – он второпях улетел. Мне велел не высовываться. Приказал переехать жить к тетке, у нее не дом шикарный, а обычная квартира. Выждать несколько месяцев и к вам приехать. Это не подозрительно, вы дружили, мы к вам часто с отцом заруливали. А зачем мне к вам, он не сказал. Приказал: «Слушайся Юрия, как меня».
– Я с Никитой во Внуково ночью перед его отлетом встречался, – объяснил Юрий, – мы план составили. Если ты начнешь хорошо жить, народ тебя на части разорвет и органы привяжутся. Вопросец. Тебе в кайф ютиться с теткой в доме, где нищеброды роятся, на «Жигулях» кататься, один кефир жрать?
– Нет! Это мне не нравится.
– Не сомневаюсь. Такое мало кого обрадует. А уж если до этого в особняке жировал, на золоте ел, в особенности мерзко будет. За сыном Попова в сто глаз следить станут. И обычные люди, и МВД. Только купишь банку икорки или ботинки из крокодила, как тебе в дверь – дзынь! «Филипп Никитович, откуда у вас деньжата? Вот ордер на обыск». Поэтому женись на Марго!
– Да зачем?
– М м м! Зубы от беседы с тобой заныли. Мы с Никитой здорово придумали. Нищий Фил получает в супруги дочь богатого человека, то есть мою! И ни у кого не возникает вопросов, откуда у парня бабло. Тесть деньги тебе дает.
– Я сам работаю!
– Кем?
– Пиарщиком.
Раздался смех.
– Все. Хватит. Надоел ты мне. Есть три варианта. Ты живешь нищим с придурковатой теткой в норе, существуешь на свою великую зарплату. Второй путь. Вскрываешь отцовскую заначку, покупаешь дом, тетку запихиваешь в хорошую дурку, и… опа на! Наручники на руки и в автозак! Потому что Никита золотишко спер! Третий. Красивая свадьба с симпатичной девушкой. Потом живи как хочешь, трать деньги, никто не пикнет. Если вопросы возникнут, то я отвечу: «…? Люди! Он мой любимый зять. Я богат. Честно налоги плачу. Бедным детям всегда на Рождество конфеты покупаю. Неимущим свое кино бесплатно показываю. Отвалите от парня!» Ну и?
– Я подумаю, – тихо сказал Филипп. – А как вы Марго убедите со мной расписаться? Она давно дома не живет!
– Не твое дело! Если ты согласен, Марго – твоя жена.
– Марго точно не хочу. С ней вся Москва переспала! – закапризничал парень.
– Да мне по… кого ты выберешь! – заорал Юрий. – Забирай Артемону! Она идиотка, бургеры продает, на мужиков не глядит.
– Дайте мне неделю.
– Зачем?
– Ну… вот так… сразу… А вдруг она ко мне приставать начнет?
– Кто?
– Арти! Раз семья, значит, дети. А я не готов с ней в койку лечь. Если пообещаете, что Артемона никогда ко мне не полезет, спальни у нас будут разные…
– Да! – завопил Буратинов. – Да! Не нужен ей… Вообще никак! Сколько раз тебе, долдону, повторять! Просто поставят вам печать в паспорте! Печать просто! Фу у! Фиктивный брак! Просто печать! Идиот! Кретин!..
– Дайте неделю! Мне надо созреть.
– Пошел вон! – завизжал Юрий. – На…! Вон! Через семь дней придешь сюда! Дам кольцо для невесты!
Послышался звук шагов, на пару секунд стало тихо, потом Буратинов заговорил сам с собой:
– Фу у! Стошнит сейчас от идиота. А я то! Я то! Думал, он сразу ухватится. Фу у. Надо успокоиться. Юра! Думай про деньги, которые тебе Никита за этот тупой брак заплатит. Еще никому такая сумма не мешала. Пять вагонов бабла. Вот уж не предполагал, что Никита сыночка полудурка так обожает, за его спокойную безбедную жизнь телегу золота отвалить готов. Фу у! И что делать, если этот… откажется? М м м! Меня сейчас удар хватит. Фу у. Спокойно, Юра! Алло! Митя, это я. Сколько твои головорезы стоят?.. А если с толпой? Надо собраться у дома. Побить стекла. Поорать с транспарантами. Дверь квартиры дерьмом залить. Нет! Не студенты. Пенсионеры. Они дешевле и по сути лучше подходят. Сколько твои бабки скандалистки стоят?.. Ваще! Дорого! Ой, вот это петь не надо! На митингах они орут не за деньги, которые кто то из своего кармана вынул, из партийной кассы им подкидывают. Ладно, по рукам. Да прямо сегодня и начинай. Вели визжать так, чтобы слюни в разные стороны летели. Понятно, поехал за налом. Давай, Митя, работай. Фу у!
Потом раздался стук двери, злой хозяин покинул кабинет.
Зоя потянулась за очередным пирожным.
– Через месяц Фил женился на Артемоне. Свадьбу закатили! Шикарнее я не видела. Гостей тьма! Цветов океан! Платье невесте из Нью Йорка привезли. Арти старательно улыбалась, а глаза были хмурые. Жених ее ни разу за руку не взял. Когда «горько» орать стали, пара друг друга чуть губами коснулась. Юрий Константинович увидел, как молодые друг друга «любят», тост произнес:
– Артемона до свадьбы сохранила невинность, не смущайте дочку то. Покричали один раз, и хватит!
Малыгина замолчала, потом с чувством произнесла:
– Вон чего жадность с человеком творит. Ради денег бедную Арти фатой отец украсил. Да еще этот венок! Хорошо, что я увидела, как его из минивэна вытаскивают, удивилась, подошла посмотреть. Матерь Божья! Велела его в сарае заховать! Надо же до такого додуматься!
– Всегда считал, что новобрачным подносят букеты, разные цветочные композиции, но не венки, – сказал я.
– Ага! Он похоронный был!
Я чуть не подавился кофе.
– Служба доставки перепутала заказы? Кому то на гроб положили роскошный букет из белых роз?
– Не а, – возразила Зоя, – здоровенное сооружение размером прямо с вас, широкое. Офигенных денег стоило. Еловые лапы, красные розы. Сверху табличка: «Дорогой Артемоне! Вечная память украденной любви».
– Интересно, – оживился я. – Кто отправитель?
– Не успела спросить, – вздохнула Зоя, – машины с цветами одна за одной подкатывали. Гостей было около семисот человек. Бедных среди них не было. Но почти все с пустыми руками в зал вошли, потому что подарки шоферы пирамидой в определенном месте складывали, там охрана дежурила. А букеты пудовые, корзины неподъемные прямо из магазинов доставляли. Их в зале по периметру расставляли, на каждом открытка поздравительная. Те, кто венок припер, живо уехали. Я даже не видела, кто его доставил.
– На траурном венке визитки не было, – скорей утвердительно, чем вопросительно заметил я.
– Нет, только сзади на раме, к которой розы крепились, бумажка с фамилией дизайнера. Имени заказчика там не было.
– Может, вспомните, кто дизайнер? – безо всякой надежды на успех спросил я.
– А фамилия у нее как у меня! Малыгина, – засмеялась Зоя, – Ярослава. Потому я и запомнила.
Глава 11
– Ярослава Геннадиевна Малыгина, москвичка, – заговорил Борис, глядя в компьютер, – в тот год, когда Артемона вышла замуж за Филиппа, ей едва исполнилось восемнадцать, она училась в медучилище. Не работала. Наверное, нанималась за конвертик. Сейчас находится в монастыре, который расположен неподалеку от нашего дома. Я узнал об этом из ее инстаграма, она там написала: «До свидания. Ушла в обитель. Меня тут больше не будет. Если хотите, приезжайте ко мне». Семьи у нее нет, детей тоже. Ни в чем плохом не замечена, небось ей велели венок собрать, она и постаралась. Значит, отец номер Марго вам не дал.
– Думаю, Артемона точно ее телефон знает, – предположил я, – Зоя упоминала, что сестры дружны и очень внешне похожи.
Помощник начал отчитываться.
– Я нашел мобильный на ее имя. Но там никто не отзывается. Более номеров у Артемоны нет ни на девичью фамилию, ни на Глаголеву. Домашний номер зарегистрирован на Семена Сергеевича. Я позвонил в особняк, попросил Артемону Юрьевну. Мужской голос вежливо ответил:
– Никого нет дома. Что передать?
– Я представился художником, знакомым хозяев, который хочет пригласить их вечером на открытие своей выставки в Третьяковской галерее.
Мужик сменил тон:
– Непременно передам. Но хочу предупредить, у господ на вечер уже запланировано мероприятие.
Я, как мог, сыграл негодование.
– Петр Катков! Он успел со своей экспозицией раньше меня подсуетиться. Вот так друг!
– Нет, нет, не обижайтесь на приятеля, – зачастил собеседник, – Глаголевы собрались на спектакль в театр Харломокина. Там самая модная премьера сезона.
Ну и я вам билет купил.
– Гениально! – похвалил я Бориса. – Нам повезло, что в доме Артемоны был кто то болтливый.
– Нельзя ничего рассказывать о хозяевах без их на то разрешения, – заметил Борис, – и тем не менее это самая частая ошибка прислуги. «Добрый день, позовите Ивана Ивановича». – «Его нет, он уехал в офис». Ну и ну! Кто тебя уполномочил сообщать о месте, куда порулил владелец квартиры? Не следует говорить: «Ивана Ивановича дома нет». Нельзя давать никакой информации. Об этом постоянно твердят на курсах при агентствах, где обучают прислугу. Но не в мартышку банан. Лекции прослушали, экзамен сдали, свидетельство получили, из головы науку выкинули. Знаете, как в одном очень крупном бюро по найму персонала напутствуют кандидатов на должность горничной или шофера? Что им в первую очередь говорят? «Нельзя воровать в доме! Вы попали к людям с большими связями. Утащите кольцо и мигом уедете на зону!»
– Грустно, что человеку вообще делают такое предупреждение, – вздохнул я. – «Нельзя воровать» – должно быть аксиомой. Ну, чем то вроде «Люби родителей, какие бы тебе ни достались, это твои родители».
– Вы идеалист, Иван Павлович, – улыбнулся Борис, – живете в своем мире. Хотя весьма успешно работаете и на чуждой территории. Какой костюм вам приготовить в театр?
– Новый, – решил я, – прогуляю, наконец, пиджачную пару. Как вам электронный помощник?
– Мы с ним пока не подписали пакта о ненападении, – усмехнулся секретарь, – робот игнорирует всех, кроме того, на кого зарегистрирован. Так в руководстве сказано. Минут десять назад я видел его около кладовки. Я шел по коридору, а робот там пыль собирал, вместо одной из рук у него шланг, как у пылесоса. Я остановился из любопытства. Так он мне заявил: «Нечего на меня смотреть. Это неприлично». Вот с Демьянкой у него отличные отношения.
Послышалось шуршание, в столовую вместе вошли робот и собака. Я опешил. И каким образом наша псинка научилась передвигаться сидя? Сейчас она удобно устроилась на своей филейной части, передние лапы сгруппировала перед собой, но довольно быстро приближается ко мне.
Я вгляделся в Демьянку, у которой на морде было написано полнейшее довольство собой, и лишь тогда заметил: собака сидит на небольшой платформе, которая выдвинулась из щиколотки робота. Хотя есть ли у электронного чуда щиколотки? Агрегат подвез псинку прямо к моим ногам и скомандовал:
– Слезай!
Собака прыгнула на пол.
– Отлично! – воскликнул Борис. – Парень, когда вы с Демьянкой веселитесь, ты пыль собираешь? Или что то еще делаешь?
Подарок Олега молчал.
– Эй! Робот, – не утихал Борис, – в руководстве указано: железный помощник обязан отвечать человеку. Молчит он только в случае разрядки.
– Меня зовут Иннокентий Валерьянович, – прогудел аппарат, – я общаюсь исключительно с любимым хозяином. Со всякими не базарю. Еще надают глупых заданий. Добрый день, Иван Павлович Подушкин.
Я, давясь смехом, ответил:
– Рад вас видеть, Иннокентий Валерьянович. Надеюсь, все хорошо?
– Очень много грязи в помещении, – пожаловался пылесос, – в центре комнат еще ничего, а по углам горы пыли. Уборка производится некачественно. Мусор заметается туда, куда любимый хозяин не заглядывает. Советую сменить горничную. Ваша – лентяйка.
– Клевета! – обомлел Борис. – Да я через день по квартире с тряпкой ползаю.
– Врет! – отрезал пылесос.
– С ума сойти! – ахнул Борис. – Железяка! Ты что себе позволяешь!
– Ко мне следует обращаться – Иннокентий Валерьянович, – чуть громче повторило электронное чудо, – на кухне под столом рассыпана крупа.
– Не может быть! – возмутился мой помощник.
– И в том же месте лужа! Кто описался?
– Не я! – воскликнул секретарь. – Это Демьянка! Ах ты, пройда! Водила меня полчаса по площадке, снег ела, потом с пуделем Лаки носилась. Забыла, зачем на улицу вышла!
– Иннокентий Валерьянович, – перебил я Бориса, – сделайте одолжение, приведите в порядок мою ванную.
– Приказ любимого хозяина для меня – закон, – отчеканил робот и двинулся в сторону двери.
Демьянка ловко села на платформу, торчавшую из его ноги, и уехала.
– Нет, вы слышали? – вскипел секретарь. – Обвинить меня в небрежности! Меня! Меня!! Да я работал у князя Алексея Трубецкого! Тот белым платком проводил по подоконнику. И если на нем хоть крохотная соринка оставалась, хоть намек на нее… Да он людей мигом увольнял. А я у него пять лет служил! И расстались мы только потому, что князь уехал жить в Монако. Я разметаю пыль по углам? Я? Я?!!
Меня опять стал душить смех.
– Боря! Иннокентий – ходячий компьютер. А вы с ним на равных спорить стали!
Помощник засопел.
– Мне все равно, кто он! Хоть пожарный кран! Упрекать меня в неумении делать уборку? Меня?
– Он не человек, – попытался я вразумить Бориса.
– И что? Поэтому ему можно лгать? – воскликнул секретарь. – Интриган. Ябедник.
– Может, робот обиделся? – предположил я. – Вы не называете его по имени отчеству.
– Бред! – возмутился Борис. – Куда научно технический прогресс катится? Сначала величаем помесь пылесоса и швабры как нашего Государя Императора, потом кланяемся стиральной машине, поскольку Их Величество без должного к ней уважения не будет работать, затем возносим хвалебную оду СВЧ печке! Куда катится мир? Может, еще и почтовому ящику в пояс кланяться. Ну уж нет! Обойдется без отчества! И без имени! Сейчас найду, куда у него мозг вставлен, и пороюсь во внутренностях синьора – брата пылесоса. Он у меня шелковым станет. Будет кофе в кровать подавать. Вот так! Обнаглел совсем!
Кипя от негодования, Борис выбежал из столовой, а я наконец от души рассмеялся. Ну и ну! Робот точно обиделся на моего секретаря, постарался устроить ему навредю и достиг цели. Боря потерял самообладание и вознамерился поковырять отверткой в Иннокентии. Сомневаюсь, что ему удастся вскрыть агрегат, но война объявлена. И, похоже, она будет беспощадной.
Глава 12
– Ярослава – теперь сестра Ольга. Зачем она вам? – приветливо спросила одетая во все черное женщина.
Я люблю читать разную литературу, в свое время изучил Евангелие с толкованием Феофилакта Болгарского и Библию. В моей библиотеке есть Четьи Минеи , весьма любопытное литературное произведение. Мне очень понравилась книга «Несвятые святые», которую написал митрополит Тихон. Хотя ее скорее можно отнести к разряду биографий, это рассказ от первого лица человека, который готовился стать кинорежиссером. И вдруг! Подающий большие надежды парень, начитавшись духовной литературы, уходит в монастырь. Если учесть, что все это происходило в советское время, юношу можно назвать героем. И сейчас этот мужчина один из самых ярких иерархов Русской православной церкви. А его книга заставила многих задуматься о своей душе. Но меня весь багаж прочитанной литературы не сделал усердным прихожанином. На службу я зашел всего один раз и вскоре сбежал. Повсюду горели свечи, было душно, толпа старух, детей, священник бубнит себе что то под нос, я ничего не понял. Со всех стен укоризненными взглядами на меня смотрели лики святых. Действо тянулось и тянулось. У меня сначала заломило спину, потом ноги. Да еще какая то суетливая женщина постоянно протирала икону, что находилась в центре зала и которую народ целовал, и, видимо, поняла, что я нечастый посетитель церкви, пристроилась около меня и принялась шепотом объяснять, что делает священник. Она явно хотела мне помочь, но от нее нестерпимо пахло луком. Спустя короткое время я убежал прочь. Второй попытки переступить порог храма Божьего я не делал. А в монастырь вообще никогда не заглядывал, как обратиться к приветливой тетушке в черном, понятия не имел, поэтому осторожно ответил:
– Хочу с ней поговорить.
– На какую тему? – спросила женщина.
Я вынул визитку и протянул собеседнице.
– Владелец частного агентства, – прочитала она. – Иван Павлович, вы бывший полицейский?
– Нет, – ответил я, – у меня диплом Литературного института. Но среди моих друзей есть те, кто ловит преступников.
– Эк вас из одной стези в другую кинуло, – удивилась монахиня. – Ольга – свидетель? Или подозреваемая? Понимаю, вы не сообщите суть дела, но все же, она что то натворила?
– Кроме сборки похоронного венка, который отправила на свадьбу невесте, ничего, – честно ответил я.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Предыдущая страницаВернуться к описанию