Глава 6
Фред Дункан согласился поговорить с Кейт и Тристаном, и они назначили встречу на следующий же понедельник. Жил он в их с Джоанной старом доме, в Аптон Пайне – деревеньке, находившейся минутах в двадцати от Эшдена. До Эксетера отсюда было рукой подать.
Они свернули с дороги в узкий переулок, тесно заставленный домами. Высокие кирпичные стены были увиты плющом, а участки отгораживались друг от друга живой изгородью и утопали в зелени. Вот показался и дом Фреда. От фотографий, приложенных к материалам дела, он отличался разительно, и в лучшую сторону: новенькая соломенная крыша, чистые отремонтированные окна, дочиста отскобленные от пятен стены, вновь обретшие темно красный кирпичный цвет. На участке раскинулся густой сад, а сама территория была обнесена кирпичным забором с эстетично закругленной верхушкой. На лужайке перед самым домом росло гигантское дерево, и его огромные ветви, еще не успевшие обрасти весенней листвой, создавали над двором своеобразный природный навес. Несмотря на то, что весеннее солнце сегодня припекало особенно сильно, в тени этого гиганта воздух казался почти холодным.
Кейт нажала на кнопку дверного звонка, и изнутри дома донеслась отдаленная трель. Спустя несколько секунд петли скрипнули, и на пороге появился Фред. Как и этот дом, он разительно отличался от своих фотографий тринадцатилетней давности: тогда он был худым и жилистым, с вечной темной щетиной и, казалось, не вылезал из футболок и потрепанных джинс. Сейчас же он немного поправился и обзавелся здоровым загаром. Чисто выбритый, с коротко подстриженными редеющими волосами, Кейт он напомнил какого нибудь новомодного гуру. В основном, конечно, из за одежды: на Фреде были просторные белые брюки и мешковатая льняная рубашка с открытым воротом. На шее у него висел розарий, а на груди, среди зарослей волос, блестел маленький серебряный крестик.
– Добро пожаловать, – сказал Фред, широко улыбнувшись. – Снимите, пожалуйста, обувь. Хотите тапочки? – он указал на деревянный ящик, заполненный абсолютно одинаковыми парами пушистых тапок. Сам Фред был босиком.
Кейт и Тристан сняли ботинки, но от тапочек все таки отказались.
– У меня полы с обогревом, так что не замерзнете, – продолжил он. – Моя жена, Тамека, участвовать в разговоре не захотела. Они с Анникой уехали в город. Это наша дочурка, – объяснял Фред, пока вел их через коридор.
На кухне в глаза первым делом бросился коллаж из фото, висящий над столом. На фотографиях во всех подробностях можно было рассмотреть свадьбу, притом свадьбу, сыгранную в индийских традициях. Верхняя, самая большая фотография представляла из себя групповой снимок. Гостей было штук, наверное, сто, и Фред вместе со своими болезненно белокожими родителями сильно выделялся на фоне индийских родственников и друзей Тамеки. А вот рядом еще два фото – Фред и Тамека в традиционных индийских одеждах, ярких и цветастых, стоят вместе. Тамека была повыше, и от ее красоты захватывало дух.
– Когда вы поженились? – спросила Кейт.
– Недавно была третья годовщина свадьбы, – ответил Фред. Он проследил за ее взглядом и тоже принялся рассматривать фотографии. – Семья у Тамеки большая, большинство из Мумбаи. Будете кофе? Правда, молоко есть только соевое, – добавил он. – Мы веганы.
– Я предпочту черный, – попросил Тристан.
– Я тоже, – сказала Кейт.
– Присаживайтесь, – Фред махнул рукой в сторону длинного деревянного стола, стоящего напротив панорамного окна. Стульев у стола не было – вместо него по обе стороны стояли скамьи.
Кейт и Тристан примостились на скамье. Из окна был виден задний двор, на котором раскинулся обширный сад. Тут и там виднелись росчерки пестрых берез – эти деревца были еще совсем молодыми. Шедшая через весь сад дорожка из белого гравия упиралась в большое строение кубической формы: деревянный каркас с прозрачными стеклянными стенами. Внутри никого не было, и Кейт разглядела, что пол был застелен темно зелеными спортивными матами.
– Это студия йоги Тамеки, – сказал Фред. Кейт рассеянно оглядела кирпичную ограду, которой был обнесен участок, и сразу же заметила выходящие на задворки переулка ворота. Тристан глянул туда же и приподнял брови.
Через эти самые ворота Фамке уходила после своих тайных встреч с Фредом.
На стол опустился поднос с тремя чашками горячего эспрессо.
– Тамека преподает аштанга йогу. Работает из дома.
– А вы сами теперь работаете? – Кейт взяла с подноса две чашки и одну передала Тристану. – В материалах дела упоминалось, что вы были безработным, когда пропала Джоанна.
– Да, теперь я работаю. – В голосе Фреда зазвучала легкая нотка сарказма. – Я веб дизайнер. Мы оба работаем из дома и вместе заботимся об Аннике. – Он выудил из кармана мешковатых брюк пачку печенья, вскрыл упаковку зубами и небрежно бросил на стол. Печенье, конечно же, рассыпалось. – Черт. Как то глупо вышло.
В итоге он встал и принялся искать по шкафчикам, пытаясь найти тарелку. Кейт показалось, что с готовкой он дел обычно не имел – да и с кухней в целом тоже. Наконец Фред вернулся с тарелкой, переложил на нее печенье и принялся убирать крошки. Успокоился он только после того, как удостоверился, что стол вернулся к первозданной чистоте. Видимо, Тамека строго следила за тем, чтобы в доме сохранялся порядок.
– Так вот, – продолжил он, садясь напротив Кейт с Тристаном. – Джоанна…
– Ага. Бев сказала, что она вас предупредила?
– Она мне смс ку прислала, – ответил Фред. – Думаете, вы сможете ее найти?
– Хотелось бы надеяться, – сказала Кейт. – Как вы относитесь к тому, что Бев наняла частных детективов?
Фред устало потер глаза.
– Ничего против не имею. Я долго скорбел по Джоанне. Но то, что я смог оставить это в прошлом, пошло мне на пользу. Мне пришлось это сделать, иначе бы я с ума сошел. Но Бев… Мне кажется, мыслями она осталась в том самом дне, когда Джоанна исчезла. Да мне даже говорить об этом трудно. Смотрите, у меня руки трясутся… – он показал им ладони. Его тонкие длинные пальцы и впрямь слегка подрагивали. Кейт заметила, что самые кончики пальцев у него слегка припухли.
– Сложно жить в том же доме, где вы жили вместе с Джоанной? – поинтересовался Тристан.
– Я вернулся только три года назад. Через год после того, как Джоанна пропала, я сдал этот дом и снял квартиру в Эксетере.
– Почему вы его сдали? – спросила Кейт.
– Я сам не мог платить ипотеку, так что дом пришлось сдавать. Когда люди пропадают без вести, нет никаких законов, которые регулировали бы права наследования. Ипотека у нас была совместная, и без подписи Джоанны я не мог внести в договор никакие изменения. Прошло восемь лет, прежде чем мы… То есть я смог пойти в суд, чтобы Джоанну объявили мертвой. Предположительно мертвой.
Лицо Фреда болезненно исказилось от воспоминаний.
– Сначала вы сказали «мы», а потом поправились и сказали «я»? – уточнила Кейт.
– Бев была против. Обвинила меня в том, что я сдался, что не хочу верить, что Джоанна вернется. В конце концов ей пришлось смириться. Мы могли получить свидетельство о смерти, устроить похороны. И наш с Джоанной брак был аннулирован. Ее долю в доме я выкупил и отдал деньги Бев.
– А что об этом думал Билл?
– Билл обычно думает то, что скажет Бев. Он ей очень предан. Они всегда друг о друге заботились. С отцом Джоанны было крайне непросто. Это был очень жестокий человек, склонный к контролю. Билл его прямая противоположность – он спокойный, надежный. Заслуживающий доверия. Но когда отец Джоанны умер, Бев поклялась, что больше никогда не выйдет замуж и никогда не попадет в зависимость от другого мужчину. Я думал, что спустя столько лет они с Биллом все таки поженятся… Ну, наверное, то, что они съехались – шаг в нужном направлении. Билл хороший парень. Он мне помог с деньгами, когда Джоанна пропала. И когда они наконец смирились, что Джоанна мертва, он выкупил землю рядом с могилой матери Бев, поставил прекрасное надгробие… – Голос Фреда угас. – Мы похоронили ее прядь волос.
Когда они были на встрече с Биллом и Бев, вспомнила Кейт, Бев и в самом деле иногда говорила о Джоанне так, словно она все еще может быть жива. И она не упомянула ничего из того, что рассказывал сейчас Фред.
Он сделал глоток кофе и продолжил:
– Я встретил Тамеку спустя полгода, как Джоанну признали погибшей. Предложение я сделал еще полгода спустя, потом Тамека забеременела. Мы хотели жить где нибудь в приятном тихом месте, а в Аптон Пайн сейчас хорошая инфраструктура, рядом есть замечательная школа. Этот дом мы полностью отремонтировали – заменили все полы, поменяли крышу. Пристроили кухню, на втором этаже сделали еще две комнаты с собственной ванной. Разбили целый сад… Дом стало не узнать. Как ни странно, но с соседями это помогло.
– В каком смысле? – спросила Кейт, и Фред приподнял бровь.
– Как вы наверняка знаете, полиция меня допрашивала, но ничего предъявить мне не смогли. У меня было алиби, подтвержденное Фамке – соседкой, с которой у меня была интрижка. Многие соседи из за этого до сих пор думают, что это я и прикончил Джоанну. Когда мы ремонтировали дом, то перевернули все вверх дном. Содрали старые полы, ободрали стены до голого кирпича. Перекопали весь сад, чтобы поставить новый тепловой насос. За то время, что я тут не жил, деревню успели подключить к канализации, так что нужно было вытащить старый септик… Кто то позвонил в полицию, увидев, что мы избавляемся от емкости для септика. Не знаю, кто. Приехала полиция и попросила заглянуть внутрь, пока его не увезли на свалку. Что они уже делали три раза за девять лет. В общем, было приятно избавиться от всего этого и начать жизнь сначала. И, надеюсь, теперь покончено со слухами о том, что я убил Джоанну и спрятал ее под паркетом. Или закопал в саду.
– Вы еще поддерживаете связь с Фамке? – спросил Тристан. Фред тут же нахмурился.
– Конечно же нет.
– А знаете, где она сейчас?
– В последний раз я слышал о ней много лет назад. Вроде бы улетела назад в Нидерланды.
– Как Бев отреагировала на новости о вашем романе?
– Как вы, черт возьми, думаете, она отреагировала? Злилась на меня уйму времени. Потом мы со временем помирились. – Он надолго замолчал. – Шлем друг другу рождественские открытки.
– Мой банк тоже шлет мне рождественские открытки, – заметила Кейт.
– Ладно. Да, мы больше не общаемся, – сказал Фред. – Но чего еще было ждать? Нас с Бев связывала только Джоанна.
Он сделал еще один глоток кофе.
– В день исчезновения Джоанны вы весь день были дома. Сосед видел вас во дворе, и вы… – Кейт замешкалась. – В определенный момент ушли в дом с Фамке?
– Да.
– И вы никуда не уходили до восьми вечера?
– Верно. Когда Джоанна не вернулась домой, я пытался до нее дозвониться, но телефон был выключен. Около семи я позвонил Бев, но она не знала, куда подевалась Джоанна. Бев позвонила ее подруге, Марни, и та тоже ничего не знала. Друзей у Джоанны было немного, да и с коллегами она особо не общалась. Она собиралась сразу вернуться домой, как только закончит с работой, так что мы забеспокоились. Первым делом подумали, что она могла попасть в аварию. Бев позвонила в полицию, но помощи от них было немного. Ей сказали позвонить через сутки. Бев попросила меня ее подвезти, так что я поехал к ней. Она хотела проверить две местные больницы, но в конце концов мы решили сначала проверить парковку на Динсгейт.
– Почему? – уточнила Кейт.
– Джоанна ставила машину там. Парковку скоро собирались снести, и популярностью она не пользовалась. Там вечно ошивались всякие подозрительные типы… Наркоманы, например. Мы просили ее парковаться около Корн Эксчейнджа, потому что там безопаснее, хоть это было дороже и дальше от ее офиса. Джоанна упрямо отказывалась. В общем, мы приехали на парковку, заехали на машине на верхние уровни и увидели машину Джоанны. Там же мы нашли ее телефон – его выключили и положили под машину. Тут стало понятно, что произошло что то серьезное, и полиция согласилась открыть дело.
– У Джоанны были враги? – спросила Кейт.
– Нет. Джоанна была замкнутой, и друзей у нее было немного. Но никто ее не ненавидел. Да и она сама ни к кому негативных чувств не питала.
– За полгода до своего исчезновения Джоанна написала статью, в которой изобличала местного депутата Ноя Хантли в коррупции. Ее расследование спровоцировало повторные выборы, и Хантли потерял работу, – начала Кейт. Фред улыбнулся.
– Я ею так гордился. Всегда приятно видеть, как политики получают по заслугам, но знать, что именно Джоанна прижала этого ублюдка и добилась справедливости… После такого ее карьера должна была пойти в гору. Она могла бы работать на национальное издание…
– И почему этого не случилось? – спросил Тристан. Фред замолк и напряженно потер лицо. Он откинулся на спинку стула, потом снова нервно выпрямился.
– Непросто вспоминать все это снова. В общем, это из за меня. – Закусив губу, Фред уставился на стол. Кейт и Тристан обменялись взглядами; на какую то секунду она была уверена, что сейчас Фред разрыдается, но он только тяжело вздохнул и продолжил: – Дела у меня шли из рук вон плохо. Работы у меня не было, я не знал куда себя деть. Джоанна хотела переехать в Лондон, а этот дом сдать. Хотела попробовать подать резюме в лондонский таблоид. Она мечтала работать на национальную газету. А я отказался. Сказал, что не хочу никуда ехать. Я до сих пор об этом жалею. Если бы мы поехали, то она была бы жива.
Кейт достала из сумки папку с файлами.
– К слову о врагах. Можно ли считать, что Ной Хантли был врагом Джоанны? Она ведь была автором статьи, которая положила конец его карьере.
– Это случилось за много месяцев до того, как Джо пропала, – возразил Фред.
– Полиция предоставила нам доступ к архивам. Вы знали, что после исчезновения Джоанны Ной Хантли давал показания в участке?
– Нет. Этого мне не говорили. Когда его арестовали? – Фред, кажется, был искренне удивлен.
– Его не арестовали. Он вообще не значился подозреваемым, а допрос провели спустя девять месяцев после исчезновения. Четырнадцатого июня, 2003 год, – прочитала Кейт. – Полиция решила поговорить с ним после того, как обнаружили одну запись на камере видеонаблюдения. Запись была снята за две недели до того, как Джоанна исчезла, и на ней снят их разговор с Ноем Хантли.
Фред выпрямился, явно ошарашенный услышанным.
– Джо упоминала, что хочет написать продолжение истории о Хантли, но она ни разу не говорила, что успела с ним встретиться.
– Продолжение истории? В каком смысле? – спросила Кейт.
– Пока она проводила расследование о нечестных тендерах, то услышала кое какие слухи. Что то о том, что Ной Хантли частенько встречается с мужчинами. Что они садятся в его машину, и он куда то их увозит.
– Почему тогда она не написала об этом в первой статье?
– Ей не хватило реальных фактов. Да и редактор хотел, чтобы статья была сосредоточена именно на взяточничестве.
– Она вообще обсуждала с вами работу? – вступил Тристан.
– После выпуска статьи – да. Но не в процессе работы над историей. Особенно если тема была щекотливой. Постойте, что вообще за запись с камеры наблюдения?
– Неподалеку отсюда есть автозаправка, – объяснила Кейт. – На дороге, ведущей в Эксетер. Там был случай вооруженного нападения, так что полиция запросила данные с камер наблюдения. Почему то им случайно дали заодно и запись девятимесячной давности. Полицейский, который просматривал видео, узнал номерной знак автомобиля Джоанны – он работал над ее делом, так что номер крепко засел у него в голове. А потом он обратил внимание на дату – восемь вечера двадцать третьего августа, 2002 год.
– Это бессмыслица какая то, – пробормотал Фред. – Джоанна любила повторять, что Ной Хантли и подходить бы к ней побрезговал, не то что разговаривать. Только не после ее разгромной статьи.
– Судя по карте, эта автозаправка находится на трассе А377. По этой дороге Джоанна ездила на работу?
– Ага.
Кейт извлекла из папки серию снимков – распечатки кадров с видеозаписи, и фото легли на стол. Вот первый снимок: синий «Форд Сиерра», припаркованный рядом с заправочной станцией. Камера висела прямо напротив машины, и при желании можно было разглядеть салон автомобиля через ветровое стекло. На втором снимке был Ной Хантли – высокий мужчина с темными волосами и глубокими залысинами. Камера запечатлела его как раз в тот момент, когда он садился на переднее сиденье машины Джоанны. Третий снимок: они уже разговаривают. Четвертый: Ной Хантли открывает дверь и выбирается наружу. Всего их беседа длилась минут пятнадцать.
Фред безмолвно уставился на фотографии, не находя слов.
– Что об этом сказал Ной Хантли? – наконец спросил он.
– Сказал, что он один из членов правления «Дейли Мейл», а иногда – и автор небольших статей. «Дейли Мейл» предложил Джоанне работу, и она захотела встретиться и удостовериться, что он не создаст ей никаких проблем, – сказала Кейт.
Фред покачал головой.
– Бред собачий. Джо никогда не стала бы перед ним пресмыкаться.
– Мы проверили материалы следования. Полиция подтвердила, что это правда – Джоанна действительно была принята на работу в «Дейли Мейл». Странно вот что: почему на автозаправке хранили эту запись? Обычно они делали так: записи на пленке хранились месяц, а потом всю информацию стирали и использовали пленку заново, – объяснила Кейт. – На автозаправке сказали, что это просто ошибка. Пленку хранили в беспорядке, так что про запись попросту забыли. Когда история Ноя Хантли подтвердилась, расследовать эту зацепку дальше в полиции не стали. У вас есть идеи, зачем еще Джоанне было с ним встречаться?
– Даже не представляю, – ответил Фред. – Я думал, что знаю ее, но чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что был неправ.
Глава 7
– Вот и автозаправка, – кивнул Тристан на вывеску. Приехать сюда было идеей Кейт: когда они попрощались с Фредом, то Кейт решила, что было бы неплохо проехаться по маршруту, которым Джоанна ездила на работу. От Аптон Пайна до шоссе ехать было не больше километра, а до самой автозаправочной станции – и того меньше.
Кейт сбросила скорость, чтобы получше разглядеть проплывающую мимо автозаправку. Место было одинокое и безлюдное – вокруг на многие сотни метров ничего, кроме бесконечных полей и деревьев. Посетителей здесь тоже было негусто – собственно, никого, кроме единственной женщины, заполняющей бензобак своей машины.
– Не верится мне, что Джоанна решила встретиться с Ноем Хантли на автозаправке просто чтобы узнать, не будет ли у нее проблем с работой, – сказала Кейт. – У нее, в конце концов, был телефон. У Ноя Хантли, я уверена, тоже. Зачем им встречаться лично, да еще и вечером после работы?
Заправка уже почти скрылась из виду, и машина ровно катилась по шоссе, петляющему между холмов.
– К тому же ехать ему сюда было неблизко, – напомнил Тристан. – Когда Ной Хантли потерял место в парламенте, то вернулся обратно в Лондон.
Они замолчали. Кейт все крутила в голове известные им факты, пытаясь представить, как Джоанна ехала по этой самой дороге утром злополучного седьмого сентября. Был ли это самый обычный, ничем не примечательный день?
Спустя пять минут они съехали с шоссе и оказались в Эксетере. Кейт свернула на главную улицу, и ей тут же пришлось притормозить, чтобы кое как протиснуться мимо автобуса, куда неспешно погружалась группа дряхлых пенсионеров.
Мимо промелькнула парочка велокурьеров, ловко лавируя между машинами. Кейт же пришлось остановиться на красный свет.
– Ладно. Вон там раньше была редакция «Вест Кантри Ньюс», – Тристан указал на пятиэтажное здание по левую сторону улицы, где теперь расположился крупный универмаг – «Джон Льюис».
– С работы Джоанна ушла в полшестого, и на улице все еще было порядком народу. Магазины, конечно, уже закрывались, но это был вечер субботы, так что бары и пабы работали на полную катушку. – Кейт пыталась разглядеть за потоком машин витрины магазинов, затем взглядом нашла четыре паба, стоящие в некотором отдалении друг от друга.
Светофор зажегся зеленым, и Кейт медленно поехала вперед. Успешно миновав еще два автобуса, Кейт оглянулась по сторонам. Кое где главную дорогу прочерчивали переулки, и машин там было существенно меньше. Взгляд ее упал на пустующий подъезд для грузового транспорта, раскинувшийся перед супермаркетом.
– М да. Людей тут полным полно, а что с ней случилось, никто не видел, – заметил Тристан, проследив за ее взглядом. Кейт молча проехала до следующего светофора. Справа стоял большой многоквартирный дом, и выведенная курсивом надпись на табличке гласила: «Апартаменты Анкор Хаус».
– А здесь раньше была та самая парковка, – сказала Кейт. Тут на пешеходном переходе зажегся зеленый свет, и мимо машины устремился поток людей, начисто перекрывший всякий обзор. – Господи, да тут от редакции идти всего ничего.
Тристан вытащил из сумки Кейт папку и быстро пролистал ее, пока не нашел нужное фото – кадр, сделанный камерой видеонаблюдения, которая висела чуть дальше за перекрестком.
Это была самая последняя фотография Джоанны – больше ее никто никогда не видел. В тот день она оделась в длинное черное пальто и высокие ковбойские сапоги из темно коричневой кожи. Расчесанные на прямой пробор светлые волосы, едва достигавшие плеч, вились крупными волнами. Тротуар в тот вечер был пуст – только в отдалении шла, сгорбившись под общим зонтом, парочка. Их лиц не было видно – только затылки и склоненные спины.
– Вид у нее напряженный. – Тристан вгляделся в снимок. Джоанна хмурилась с фотографии, явно глубоко погруженная в свои мысли, и мертвой хваткой вцепилась в ремень висящей на плече сумки.
– Дорогу она бы перешла здесь, – предположила Кейт, наблюдая, как последние пешеходы торопливо бегут по переходу. – Как вообще эта многоэтажная парковка выглядела? Туда можно было зайти с этой стороны дороги?
– Ага. Въезд для машин был чуть подальше, – Тристан махнул рукой, указывая куда то примерно в центр многоквартирного дома. – А чтобы войти пешком, нужно было зайти в маленькую дверку справа.
Наконец зажегся зеленый свет, и Кейт медленно двинулась вперед, объезжая здание.
– Парковка эта была сущим кошмаром, – продолжал Тристан. – Просто залитая бетоном площадка. Пару раз здесь парковалась моя мама, и я каждый раз пугался до чертиков. На лестнице вечно ошивались наркоманы – то еще удовольствие, если нужно идти до машины в темноте. Окон не было, просто прямоугольные отверстия в бетоне. У парковки было шесть этажей, и за все время ее существования с крыши успели спрыгнуть несколько самоубийц. К тому времени, как тут все снесли, большинство народу уже пользовалось парковкой, принадлежащей Национальному автопарку – мы сейчас ее проедем, она стоит чуть подальше. Ну или парковкой у торгового центра «Гильдхолл» – это на другом конце улицы.
– Если Джоанна успела перейти улицу, значит, логично предположить, что напали на нее уже на парковке. По вечерам здесь много машин, так что если они были внутри, шум с улицы должен был заглушить звуки борьбы, – задумчиво произнесла Кейт, рассматривая фотографию, лежащую на коленях у Тристана. Ее пробрала дрожь при мысли о том, что эту девушку на снимке от смерти отделяет всего несколько минут.
Они доехали до конца улицы, оказавшись неподалеку от маленького парка. Дорога свернула, огибая парковку Национального автопарка и здание театра «Корн Эксчейндж», и из за поворота вырос кафедральный собор.
– Было рискованно нападать на нее прямо здесь, – сказала Кейт. – Джоанна жила в крошечной деревне далеко от города. Каждый день она ездила через весь пригород, чтобы добраться до работу. Если бы я хотела кого нибудь незаметно устранить, я бы точно не стала это делать в центре Эксетера, да еще и рядом с оживленной улицей. Я бы подкараулила ее в пригороде. Столкнула бы машину с дороги, например. Когда мы сюда ехали, то почти никого не встретили, и вряд ли в 2002 году этим шоссе пользовались чаще.
– У той парковки ведь не было камер наблюдения? – поинтересовался Тристан.
– Нет. Только та камера, на которую засняли Джоанну, но с нее парковки не видно. Следующая камера наблюдения – рядом с театром, сразу за поворотом.
– Ага, но между парковкой и театром полно переулков, куда можно свернуть, и тогда тебя никто не заметит.
Они двинулись к дороге, ведущей прочь из Эксетера – Кейт возвращалась в Эшдин. Ей хотелось еще раз просмотреть материалы дела – документов было так много, что требовалось время, чтобы как следует уложить все в голове.
– Надо бы найти ее коллег из «Вест Кантри Ньюс», – сказала она. – И еще редактора. Не думаю, что следователь Фетерстоун особо допытывался, над чем именно работала Джоанна незадолго до исчезновения. И насколько я помню, говорили с ним всего один раз… Как там его вообще звали?
– Эшли Харрис, – напомнил Тристан.
– Да, точно. Еще нужно поговорить с подругой Джо, Марни. И с Фамке. Может, мы лучше поймем, какие были отношения у Фреда и Джоанны. А может, и про алиби Фреда узнаем что нибудь новое.
Тристан перевел на Кейт вопросительный взгляд.
– Ты правда считаешь, что это мог быть Фред?
– Просто хочу учитывать все возможности. – Кейт кивнула на фото, все еще лежащее на коленях Тристана. – В материалах дела указано, что Джоанна выключила рабочий компьютер в пять тридцать. На снимке с камеры указано время – пять часов сорок одна минута. Что, если Фред приехал подвезти ее домой? Она бы без проблем поехала с ним. Предположим, он как то незаметно подбросил телефон под ее машину… Ладно, тут пока не сходится. Но если Джоанна поехала бы с ним сама, у него было целых десять километров по пустынному пригороду, где можно убить человека и спрятать тело, а потом вернуться домой. От Аптон Пайна до Эксетера не так уж долго ехать, он бы быстро с этим покончил.
– Сосед сказал, что машина Фреда все это время стояла во дворе. Уехал он только в полвосьмого, когда отправился искать Джоанну, – возразил Тристан.
– Черт. Точно. Ты прав. Ладно, давай возьмем перекусить и изучим материалы дела повнимательнее.
Глава 8
Домой Тристан добрался только к семи вечера. Весь день они с Кейт корпели над материалами дела, тщательно восстанавливая, чем именно Джоанна занималась в тот злополучный день седьмого сентября. А вот найти контакты Фамке им так и не удалось, хотя получилось отыскать доктора, на которого она работала тринадцать лет назад. Сейчас он работал хирургом в Суррее, и они с Кейт написали ему письмо на электронную почту.
Квартира Тристана располагалась на первом этаже дома, стоящего прямо перед широкой аллеей с видом на море. Тристану это место очень нравилось – особенно потому, что в любой момент он мог перейти дорогу и оказаться на пляже. Единственное, к чему он еще до конца не привык – это к своему соседу по квартире.
Гленна он нашел на кухне: тот жарил в большом воке что то китайское. Роста Гленн был высокого и обладал внушительной мускулатурой и поистине выдающимся подбородком, который покрывала извечная темная щетина. Над пристально глядящими глазами нависали густые кустистые брови. В целом вид у Гленна был донельзя угрожающий, но едва Тристан вошел на кухню, как тот расплылся в искренней улыбке и тут же стал похож на дружелюбного плюшевого мишку. Очень большого плюшевого мишку.
– Даров, дружище, – поздоровался он. – Я уже почти закончил.
– А что это? – поинтересовался Тристан. От густого запаха специй и меда рот мгновенно наполнился слюной.
– Делия Смит.
– Я смотрю, ты ее очень мелко порубил.
– Да нет, это ее фирменное блюдо. Свинина ханг шо с жареными овощами. – Гленн шутку явно не понял. – Думаю, тут и на двоих хватит.
– Спасибо, не стоит. Я все равно собирался пойти выпить с другом в паб.
Гленн жил здесь уже месяц, но они так толком и не познакомились: сам Гленн работал посменно охранником в тюрьме, а Тристан вообще был вынужден совмещать две работы сразу, так что времени на дружеское общение было немного.
Тристан быстро забежал в душ, а когда он вернулся спустя десять минут, кухня уже была пуста, а стол тщательно протерт – только тихо гудела запущенная посудомоечная машина. Он не знал никого, кто ел бы быстрее Гленна: иногда казалось, что он глотает пищу и вовсе ее не жуя.
– Пока! – крикнул Тристан, но ему никто не ответил. Так что он просто проверил, не забыл ли он телефон и ключи, и вышел из квартиры.
Эшдин был студенческим городком, и хоть сейчас в университете был разгар экзаменов, на пляже было полным полно народу. Было еще светло, и до заката оставалась добрая пара часов, но какая то компания студентов уже успела развести костер из прибитого к берегу прибоем плавника.
Вокруг находилось великое множество самых разнообразных пабов и баров, стоящих вперемежку с жилыми домами. Виднелась и пара отелей, от которых так и веяло атмосферой пансионов пятидесятых годов. Тристан жил на северном конце побережья, недалеко от здания университета – в этом месте аллея круто изгибалась, следуя линии пляжа, а затем поворачивала еще раз и перетекала в проспект.
Сейчас путь Тристана лежал прочь от университета. Он прошел мимо пары пабов, заполненных ужинающими посетителями, направляясь вниз по улице – к заведению под названием «Голова вепря», расположившегося у самых скал. Это был маленький паб, но внутри имелась настоящая маленькая сцена, где за пультом управления стоял диджей по имени Пит. В данный момент он крутил испанский кавер песни «Сильный прилив». Хоть и пришел Тристан довольно равно, у барной стойки уже толпились люди – от совсем юных до уже пожилых.
А вот и его друг Эд – играет в древний игровой автомат «Кто хочет стать миллионером?». Эд был крупным мужчиной лет пятидесяти, и одет он был в мешковатые джинсы, простую белую футболку и дутый оранжевый жилет. Его длинные темные волосы блестящей волной ниспадали на плечи, а улыбка пряталась в густых зарослях бороды.
– Привет привет, мисс Марпл. – Эд оторвался от игрового автомата, чтобы заключить Тристана в объятия. Мисс Марпл – это, конечно, Тристан: такое прозвище ему придумал Эд, прознав, что он работает частным детективом. – Давненько не виделись. В Сэнт Мэри Мид выдались тяжелые деньки?
Сэнт Мэри Мид – это деревня, в которой жила мисс Марпл. Тристан решил пропустить это мимо ушей.
– Мы взялись за новое расследование – ищем пропавшего человека. Дело очень сложное. А что ты пьешь? – поинтересовался он.
– Спиртное, мисс Марпл! – возвестил Эд, высоко поднимая свою пустую кружку. – Принеси мне еще светлого лагера.
Тристан отправился к барной стойке – за лагером для Эда и кружкой «Гиннесса» для себя. Вскоре они уже потягивали пиво, сидя за столиком.
Подружились они быстро. Почти каждый вечер Эд пил в «Голове вепря», и о встречах они никогда специально не договаривались – просто как то так сложилось, что пару раз в неделю они встречались, чтобы пропустить стаканчик.
Целых двадцать пять лет Эд служил в полиции, но после того, как попал в одну неудачную заварушку, начал страдать от посттравматического стрессового расстройства. Так что в пятьдесят лет ему пришлось досрочно уйти на пенсию, и теперь он посвятил себя тому, чтобы написать научно фантастический роман. Три года назад, когда Тристан впервые открыто признался, что он гей, Эд вроде как взял его под свое крыло – так и началась их дружба.
– Ты когда нибудь работал над делом об исчезновении Джоанны Дункан? – спросил Тристан. Эд сделал большой глоток из кружки.
– Нет. А кто это?
Тристан был уверен, что все таки что то он должен был слышать.
– Журналистка из «Вест Кантри Ньюс». Пропала в сентябре 2002 года.
– Да, припоминаю. Я тогда работал в полиции нравов, в отделе, отвечающем за Девон и Корнуолл. Знаю, все думают: кому в Девоне и Корнуолле может понадобиться полиция нравов? Но я клянусь, насилия и всевозможных скандалов в этих скучных графствах ничуть не меньше, чем во всей остальной стране.
– Я вот что хотел спросить: ты в то время не слышал каких нибудь слухов о парне по имени Ной Хантли? Он тогда был местным депутатом парламента. Выиграл на выборах в девяносто втором, а десять лет спустя его уволили из за скандала со взяточничеством.
Эд отпил еще один большой глоток из кружки и задумчиво приподнял брови.
– Знаю, что он двадцать лет счастливо жил со своей женой, но ночи предпочитал проводить с симпатичными юношами. А что такое, мисс Марпл? Хочешь попросить у него номер телефона?
– Ничего подобного.
Тристан принялся объяснять, что Джоанна Дункан и была той журналисткой, что положила конец его карьере, и что она пыталась раскопать историю об его отношениях с мужчинами, но ее расследование так и не опубликовали.
– Ладно. Ты вроде рассказывал о Ное Хантли?
– Нет, я рассказывал, что Лорна Лафт – внучка Джуди Гарланд. Только не говори, что ты не в курсе, кто такая Джуди Гарланд.
– Да в курсе я.
– Не знаю, почему ему вообще взбрело в голову изображать Лорну Лафт. Я ему говорил: «Ты должен поверить в себя. Будь Лизой». На прошлый Хэллоуин, кстати, у меня был похожий спор с другой драг квин. Она оделась как Тэймар Брэкстон.
– Так вот, – нетерпеливо произнес Тристан, стараясь вернуть беседе прежний курс. – Ной Хантли. Ты увидел его в гей клубе «Перечная мята» в августе 1997 года?
– Нет, не в клубе. Я был патрульным, помнишь? И по маршруту нам нужно было пройти за клубом, через старый пустырь рядом с подземным переходом. Вокруг – никаких следов цивилизации, только кустарник и сухая трава, половина уличных фонарей разбита, а половина еле работает. А у тротуара припаркована дорогущая машина. Нам говорили, что сегодня ребята собираются накрыть банду наркоторговцев, так что я подумал, может, это они? Это был большой автомобиль, «БМВ». В общем, мы отошли чуть в сторонку, и моя напарница, забыл, как ее зовут, позвонила в участок, чтобы пробить номер машины. Оказалось, что принадлежит она Ною Хантли. Мы подошли поближе, заглянули в окно – а там наш член парламента, а с ним – Джордж, парнишка, который работал в «Перечной мяте».
– Они занимались сексом?
Эд закатил глаза.
– Да, Тристан. Занимались сексом. Ну или им приспичило раздеться догола и как следует отработать прием Геймлиха.
Тристан рассмеялся.
– И что ты сделал?
– Ну, я постучал в окно. Потом мы отошли назад и подождали немного, чтобы они смогли привести себя в порядок. Спустя пару минут Ной открыл дверь. Тут этот бармен, Джордж то есть, говорит: «Приветики, Эд», а сам никак не может застегнуть ремень на штанах. Как ты понимаешь, ситуация была неловкая. Я сказал им уматывать отсюда и напомнил, чтобы они были поосторожнее. Все таки это нарушение общественного порядка.
– Почему ты их не арестовал?
– Тогда на выборах только что победили лейбористы, и отношение к геям круто поменялось. К тому же это было безлюдное место, а на дворе стояла глубокая ночь. Да и Ной весь трясся и очень раскаивался. Если бы он попытался нас запугать или давить авторитетом, был бы другой разговор. Мы бы его живо скрутили и доставили в участок.
– А ты все еще поддерживаешь связь с тем барменом? С Джорджем? – спросил Тристан.
– У нас с ним никакой связи не было. Я иногда с ним виделся, но спустя пару лет после той встречи он куда то исчез, – сказал Эд.
– В каком это смысле исчез?
– Бесследно испарился.
– Полиция как то расследовала это дело?
– Да нет, конечно. Ходили слухи, что он подцепил себе парня, у которого водилось немного деньжат, и попросту сбежал. Джордж сильно задолжал за аренду. Еще ходил слушок, что Джордж ступил на дорогу древнейшей профессии этого мира, но у Ноя Хантли он вроде денег не брал. По крайней мере, так он говорил.
– А полное имя Джорджа ты не помнишь?
Задумавшись, Эд глотнул пива.
– Просто Джордж. Он родом из Испании и, когда мы познакомились, всего несколько лет как переехал. Фамилию не помню, но может, у меня сохранилось его фото с той маскарадной вечеринки. Социальных сетей, сам понимаешь, тогда не было, а телефона я его никогда не знал. Не уверен, что он у него вообще был. Зарплату он получал на руки, так что официально устроен он тоже не был. Я в то время знавал много таких парнишек, кто сбегал из города, чтобы не отдавать долги.
– А ты помнишь, когда он пропал?
– Черт возьми. Вроде как через несколько лет. В двухтысячном он еще точно был здесь, потому что я помню, как мы встретились на новогодней вечеринке… Может, год или два спустя? Летом 2002 года.
– Ты не знаешь, Ноя Хантли когда нибудь арестовывали? Или, может, у него есть привод в полицию?
Эд покачал кружкой, собирая со стенок последние капли пива, и одним махом осушил ее до дна.
– В девяносто седьмом он точно был чист. Я потом проверял, не ловили ли его с каким нибудь мальчиком и раньше. А что, ты думаешь, он как то связан с этой Джоанной Добсон…
– Джоанной Дункан, – поправил Тристан.
– Думаешь, он как то замешан в ее исчезновении?
– Не знаю. Что, если она знала, что Хантли скрывает, что он гей? Что он порой снимает себе кого нибудь на ночь?
Эд покачал головой.
– В то время, как Джоанна Дункан пропала, уже можно было не бояться быть геем, да и из политики Ной Дункан ушел. Да он, скорее всего, зарабатывал втрое больше прежнего. Колеси себе по миру, цепляй симпатичных испанских барменов и делай что хочешь. Если бы правда вскрылась, никто бы не стал его преследовать, чтобы сделать семейное фото Хантли, его жены, детишек и лабрадора с подписью «семья извращенца».
– Да, ты прав, – пробормотал Тристан. – Я просто уцепился за идею, что он заставил Джоанну исчезнуть, боясь, что эта статья увидит свет.
– А что, если ее статья была совсем не об этом? – спросил Эд.
Глава 9
Тристан ушел, и Кейт тоже уже засобиралась. Она как раз запирала дверь офиса на замок, как вдруг вспомнила, что завтра с утра должны привезти чистое постельное белье для трейлерной стоянки, а в офисе тем временем творится сущий бедлам, по всем свободным поверхностям валяются материалы дела.
– Да чтоб тебя, – пробормотала Кейт. В своих мечтах она уже удобно устроилась в кресле с чашечкой чая и свежим тостом.
Пришлось доставать ключ и открывать дверь.
Первым делом она по быстрому сдвинула коробки к правой стене. Ей везли запас белья на три месяца вперед, которого должно было хватить на восемь трейлеров, так что места понадобится много. Подумав, она поставила коробки одна на другую, в штабель по три. Хорошо, что Джейк возвращается через две недели. Как ей его не хватает! Он приедет домой на целое лето, поможет ей с трейлерной стоянкой, и ей больше не придется самой разбираться с постельным бельем.
Последней Кейт убрала голубую коробку. Она была не из полицейского архива – эту коробку забрали из редакции, и в ней Джоанна хранила свои наброски статей, важные документы и дневники. Словом, обычная коробка из канцелярского магазина, сделанная из блестящего голубого картона. Уголки были обиты железными заклепками, чтобы картон не помялся. Кейт потянулась за крышкой, и когда яркий электрический свет отразился от ее блестящей поверхности, Кейт заметила на ее внутренней стороне вдавленные очертания букв.
Она пригляделась повнимательнее, пытаясь поймать верный угол света, чтобы прочитать написанное, но точно смогла установить только одно: кто то написал три строчки текста, использовав крышку от коробки в качестве планшета для бумаг.
Кейт перевернула крышку и внимательно изучила ее внешнюю поверхность, но нашла только несколько царапин и вмятин, и никаких следов букв. Она взглянула на саму коробку: на ярлычке поблекшими синими чернилами было написано «Заметки 6/2001 – 6/2002».
С крышкой от коробки в руках Кейт направилась к картотечным шкафам – там было больше всего света. Она включила яркую настольную лампу и, по разному поворачивая крышку, попыталась разобрать буквы. Кое что ей разглядеть удалось, но в слова они никак складываться не хотели.
Тогда Кейт потянулась за своим телефоном. Недавно она купила айфон, и Джейк продемонстрировал ей все возможности его камеры. Вполне вероятно, на фотографии проявится то, что у нее не получается увидеть своими собственными глазами.
Кейт сделала несколько снимков, но особенной разницы не обнаружила. Не желая сдаваться, она перекинула фотографии на макбук, открыла графический редактор и принялась возиться с настройками обработки изображения – подтянула контраст, повысила резкость, убрала шум. Что означают последние две настройки, Кейт догадывалась весьма смутно, но подвигав немного ползунки взад вперед, она добилась результата. Тени стали глубже и насыщеннее, и надпись на крышке различить стало гораздо проще.
– Черт возьми! – восхищенно произнесла она. Написано было следующее:
«абрать в десять утра или позже? Сделано
Дэвид Ламб
Гейб Кемп
Встреча у продовольственного грузовика 07980746029»
Кейт сохранила изображение и тут же распечатала фотографию на принтере, а затем ввела в поисковую строку оба имени. Быстро выяснилось, что в мире живет полным полно людей по имени Дэвид Ламб и Гейб Кемп.
На часах было всего полвосьмого, так что Кейт решила попробовать позвонить по телефонному номеру. Механический голос сообщил, что данный номер больше не обслуживается.
В конце концов Кейт решилась позвонить Бев. Та быстро подняла трубку и нетрезво поздоровалась. Наверное, стоило все таки подождать утра, но Кейт очень не терпелось приступить к делу.
– А, Кейт, привет. Все хорошо? – Голос ее звучал гулко и глухо, словно она говорила из очень маленькой комнатки со звучным эхо.
– Простите, что беспокою. Я хотела спросить – может, вам знакомы эти имена? Дэвид Ламб и Гейб Кемп. Не помните таких?
Бев помолчала в трубку, затем послышался звук льющейся воды. Может, она была в уборной? В голове всплыл образ замызганного туалета с потрескавшейся плиткой и потеками воды на стенах, хотя, конечно, в их салькомбском доме ничего подобного и быть не могло. Везде только мрамор и высоченные белые потолки.
– Извини, дорогуша, но нет. Не помню, чтобы у Джо были друзья или коллеги с таким именем.
– Эти имена были написаны внутри коробки с вещами Джоанны – ту, где она хранила свои документы и заметки. Она еще подписала эту коробку, и почерк вроде бы совпадает.
– Ясно, – несколько недоуменно ответила Бев.
– Я решила, что Джо подложила крышку под листок бумаги, чтобы что то записать. Хотя… Коробка ведь лежала в архиве полиции кучу лет. Можно я пришлю вам фотографию, а вы скажете, Джоанна это написала или нет?
– Ладно.
Кейт отправила отредактированное фото Бев и спустя секунду услышала тихое звяканье на другом конце провода – это дошло сообщение.
– Погоди секунду, дорогуша… – В динамике что то заскрежетало, а затем раздался громкий стук – это Бев уронила телефон на пол. Вскоре снова зазвучал ее голос. – Да, это почерк Джо, – с дрожью в голосе подтвердила она. – Значит, ты нашла зацепку?
– Возможно.
– Ты думаешь, эти люди как то связаны с ее исчезновением?
– Пока не знаю. Я эту запись только что нашла… – Кейт замолчала, пытаясь придумать для Бев какое нибудь утешение. – Понадобится время, чтобы во всем этом разобраться, но клянусь, мы делаем все возможное.
Да уж. Прозвучало это до ужаса официозно.
Бев вздохнула.
– Я только что поругалась с Биллом. Он вылетел из дома как ошпаренный и куда то уехал. Я хотела поехать за ним, но я ведь только что выпила добрую половину бутылки шампанского…
– Мне очень жаль.
– Ну да. Не все всегда ладится. В конце концов, мы никогда раньше не жили вместе, так что это большой стресс… Ты же позвонишь мне, как только узнаешь, что это за имена?
– Конечно, – сказала Кейт.
– Хорошо. Я уже перечислила на твой счет задаток за работу. Воспользовалась интернет банком.
– Спасибо.
– Что ж, сегодня я буду сидеть дома. – Бев невесело рассмеялась. – Знаешь, я каждый вечер просто сижу дома. Сейчас я открою вторую бутылку, чтоб ее черти побрали, и сяду с ней перед телевизором. И тут нет гребаных занавесок. Знаю, мне не на что жаловаться, но я правда скучаю по своим занавескам. Тут везде эти здоровущие окна. Куда ни посмотри – сплошное море. Знаю, сюда никому не забраться, но я постоянно чувствую, что кто то за мной подглядывает.
– Вам кажется, снаружи кто то есть?
– Да нет там никого. До соседских домов несколько сотен метров, а если какой рыбак и решит подсмотреть за мной в телескоп, что он там разглядит? Будет смотреть, как я напиваюсь под мыльную оперу? Просто… Такой вот я человек. Я люблю, когда занавески задернуты. И свою уютную комнату я тоже любила. Ладно, Билл вернется, когда он немного остынет. Ты ведь уже ужинала?
– Пока нет. Но думаю сделать себе тост с яйцом.
– Звучит неплохо. Особенно если добавить чуточку вустерширского соуса. Ладно, не буду тебя больше задерживать. Только позвони мне, когда что то узнаешь, ладно? В любое время звони. Доброй ночи, дорогуша.
– Доброй ночи.
Кейт отложила телефон в сторону. Какой же одинокой и потерянной казалась Бев… Ее слова так и крутились в голове, отзываясь эхом из прошлого.
Бутылка вина. Потом еще бутылка вина, и еще. Пробка выскакивает из горлышка с ласкающим слух хлопком. Богатый, насыщенный вкус красного вина, то, с каким восхитительным звуком в стакан стекают первые капли…
В группе анонимных алкоголиков ее поручителем была Мира. Когда она умерла, Кейт так и не нашла себе другого поручителя на замену, хотя на встречи исправно ходила.
Усилием воли Кейт засунула в самый дальний угол мысли о большом бокале хорошего красного вина, села за компьютер и принялась прочесывать интернет в поисках Дэвида Ламба и Гейба Кемпа.
Глава 10
«Гордость пивовара» – это небольшой гей бар, расположившийся на берегу канала в Торки, километрах в тридцати от Эшдена. Когда то здесь и правда была пивоварня, так что здание выглядело по старинному красиво: к входу вела длинная галерея арок, сложенных из кирпича, в канале плескалось садящееся солнце, отбрасывая на воду оранжевые блики. В этот понедельник здесь было тихо и немноголюдно.
Вот к двери подошел Хайден Окли и приветственно улыбнулся стоящему у входа вышибале. Вышибала, коренастый мужчина с искривленным носом настоящего боксера, улыбнулся ему в ответ и отступил в сторону, давая пройти внутрь.
Хайден перешагнул порог и оказался в полумраке, наполненном пульсирующей музыкой, жаром человеческих тел и свежим ароматом мужского одеколона, смешанным с витающим в воздухе запахом чего то сладковато химического. Если ты хочешь кого то подцепить – тут для этого лучшее место. За столиками у барной стойки уже рассредоточилась группа мужчин постарше, и перед каждым стояло ведерко со льдом, в котором покоилась бутылка шампанского. Они жадно пожирали взглядами танцпол – точь в точь рыбаки, выжидающие, когда же на крючок клюнет рыбка. Там, на маленькой сцене, извивались в танце парнишки помоложе, и на их коже плясали яркие отблески света, отражающегося от диско шара.
Дверь за спиной Хайдена захлопнулась, и все тут же обернулись к нему, словно по команде. Хайден был высоким худощавым мужчиной спортивного телосложения с гладким, пожалуй даже смазливым лицом. Вряд ли у кого то из этих парней водятся деньги, рассудил про себя Хайден. Разве что, может, завалялось несколько фунтов. Но перспектива провести ночь с худеньким двадцатилеткой и их заставит раскошелиться на парочку коктейлей.
К счастью, в баре сидел именно тот, кого Хайден надеялся встретить. Встретившись с ним взглядом, он радостно улыбнулся. Этого парня звали Том. Одет он был в простые джинсы и обтягивающую футболку, а на голове красовалась бейсбольная кепка, прикрывающая длинные темные волосы до плеч. Том был далеко не самым симпатичным мужчиной на свете, но зато у него был привлекательный вид потрепанного жизнью гетеросексуала, – и что куда более важно – у него действительно водились деньги. Том был, пожалуй, единственным мужчиной в этом баре, на чьем столике стояла бутылка приличного шампанского.
Встретились они на прошлой неделе. Том тогда взял в баре бутылку винтажного шампанского, и под нее они проболтали пару часов – только флирт, ничего больше, хотя Хайден под конец и намекнул ему на возможное продолжение. Но только намекнул. В этом вся и суть – нужно немного изобразить из себя недотрогу, это всегда работает.
Работал Том то ли финансистом, то ли бизнесменом – в общем, что то в этом духе. Чем бы он ни занимался, денег у него было полно.
– Привет, красавчик, – сказал Том, когда Хайден подошел поближе. Голос у него был мягкий, даже стеснительный. – Выпьешь со мной? – Он покачал в пальцах пока еще пустой бокал шампанского.
– Никогда не откажусь.
Хайден наклонился, чтобы поцеловать его, и рука Тома тут же легла ему на талию, притягивая поближе. Хайден мягко коснулся рукой его живота, ощутив ладонью крепкие мускулы, и вот он уже поглаживал его крепкую задницу. Пальцы натолкнулись на что то квадратное и твердое.
Бумажник, лежащий в заднем кармане.
В прошлый раз Том вытащил целую пачку пятидесятифунтовых банкнот, чтобы расплатиться за их напитки, – а в этот раз, кажется, он принес с собой еще больше.
Хайден с улыбкой отстранился. Карие глаза Тома озорно блеснули в свете разноцветных отсветов, пляшущих по танцполу. Заиграла медленная музыка, и несколько парнишек перестали танцевать, закружили по бару, выискивая себе местечко. Трое уже успели найти спутника на вечер и теперь болтали, флиртовали и смеялись, не забывая подливать себе шампанского.
– Надеюсь, неделя у тебя выдалась хорошая? – спросил Том.
– Неплохая. Смотри, какие джинсы я купил, – Хайден задрал футболку, демонстрируя плоский живот и пояс своих новых джинс. У Тома немедленно загорелись глаза.
– Симпатично, – заметил он и залпом допил содержимое своего бокала.
Да тут даже стараться не придется, подумал Хайден. Проще простого.
К их столику, пританцовывая, приблизился паренек. Лицо у него было какое то крысиное, а крашеные волосы – слишком уж темные для его светлой кожи. Хайден его знал – это был Карл. Разглядев лежащую в ведерке бутылку шампанского «Моет», он весь подобрался.
– А втроем повеселиться не хотите? – небрежным голосом поинтересовался он, словно всего лишь просил поделиться пачкой чипсов. Его расширенные зрачки полностью затопили радужку, в уголке рта притаился герпес.
Хайден отрицательно покачал головой.
– Да ладно. – Карл соблазнительно наклонился поближе. – Вы просто не знаете, каким плохим мальчиком я становлюсь после бокала шампанского.
Хайден повернулся к Тому спиной, чтобы тот не мог разглядеть его лица, наклонился поближе и прошипел:
– Вали отсюда, Карл. А не то я скажу вон тому вышибале, что ты мальчик по вызову, домогающийся до клиентов.
– Все все! Я же просто пошутил! – Глаза Карла расширились от ужаса. Он потянулся к своему телефону, пошатнулся на нетвердых ногах и поспешно отошел подальше, выбрав своей целью другого мужчину. Хайден слышал, что недавно Карла выставили вон из квартиры, и теперь он отчаянно пытался найти себе теплую постель на ночь.
Он снова повернулся к Тому.
– Что ты ему сказал? – спросил тот.
– Сказал ему притормозить немного. Он недавно снова ушел в запой. Хочешь, пойдем посидим? – Хайден кивнул в сторону низкого кожаного диванчика, примостившегося у соседней стены.
– Ну пойдем, – улыбнулся Том.
Еще с полчаса они болтали, попутно осушив бутылку шампанского. Говорил, впрочем, в основном один Хайден: рассказывал Тому о своей сумасшедшей соседке Эми, которая недавно перекрасилась из блондинки в рыжую, да еще и хной из магазина, и сразу после этого додумалась пойти поплавать в общественном бассейне.
– Это была чисто сцена из «Челюстей», – закончил историю Хайден. Том рассмеялся и разлил остатки шампанского по бокалам. – Я отлучусь на минутку? – добавил Хайден, поднимаясь на ноги и направляясь к уборной.
Туалеты в «Гордости пивовара» всегда действовали на него ошеломляюще. В самом баре было тепло и уютно от царившего там вечного полумрака. В туалете же ослепительно светили белые лампы, а воздух казался обжигающе холодным. Моргая на ярком свету, Хайден подошел к писсуару и огляделся. В туалете было пусто.
Закончив, он вымыл руки и вгляделся в свое отражение в зеркале. Даже в неживом свете люминесцентных ламп он был чертовски хорош собой.
Глубоко вздохнув, Хайден вытер руки бумажным полотенцем и достал из кармана маленький пакетик с застежкой молнией. В нем лежало четыре таблетки перемолотого в порошок рогипнола.
Дверь вдруг резко распахнулась, и в туалет ввалился Карл, и Хайдену пришлось срочно прятать пакетик обратно в карман.
Карл выглядел нездоровым и под тусклыми лампами бара, а здесь, на ярком свету, он и вовсе казался ожившим трупом. Пошатываясь, он подошел к писсуару и резко расстегнул молнию джинс. Только сейчас Хайден заметил, что джинсы и кроссовки у него совсем грязные.
– Я знаю, что ты задумал, – сказал Карл, стряхивая последние капли и застегиваясь.
– И что же?
– Ты собираешься подсыпать что то этому парню в бокал. А потом ограбишь, – нетвердо выговорил Карл и принялся приглаживать свои торчащие в разные стороны волосы.
На лице Хайдена не дрогнул ни один мускул.
– Карл, ты бы завязывал с метамфетаминами.
– Да неужели? – поднял он брови в ответ. – Я недавно перекинулся парой слов с одним пареньком из «Перьев». И он рассказал мне интересную историю о высоком блондине с голубыми глазами, северным акцентом и пирсингом прямо на головке члена. Он привел его к себе домой… А когда проснулся наутро, то этот блондин уже исчез, прихватив с собой всю наличку и кредитки. Мой новый знакомый считает, что ему что то подсыпали в напиток. И знаешь что? Мы с тобой частенько сталкиваемся у писсуаров, так что я знаю, что говорил он о тебе.
Хайден немного помедлил, а затем стремительно схватил Карла за глотку и впечатал его в стену.
– Если я услышу, как ты об этом болтаешь, ты труп. Я не шучу, – произнес он, сдавливая пальцами ему кадык. – Я перережу тебе глотку, вскрою череп и брошу в первой же подворотне. Такое с мелкими шлюшками случается постоянно. Никто и не заметит.
Карл только беспомощно таращил глаза, хрипел и задыхался. Спустя несколько секунд Хайден разжал руки и сделал резкий шаг назад. Кашляя и отплевываясь, Карл беспомощно рухнул на грязный мокрый пол, а Хайден просто развернулся и пошел прочь.
Услышав, как хлопнула дверь туалета, Том тут же поднял голову и радостно улыбнулся.
– Может, заказать еще бутылочку?
На его пальце блестело крупное золотое кольцо.
– А почему бы нам не поехать к тебе? – предложила Хайден, скользящим движением опустив руку на его бедро. Лицо Тома расплылось в застенчивой улыбке.
– Хорошо. Я припарковал машину у канала.
На улице уже стемнело, и Хайден разглядел машину Тома, только когда они подошли совсем близко. Его глаза удивленно расширились: перед ним стоял роскошный «Лэнд Ровер». Послышался писк сигнализации, и машина приветственно моргнула фарами.
– Она просто прекрасна, – произнес Хайден, поглаживая мягкую кожу своего кресла.
– Спасибо. Она совсем новенькая.
– Еще пахнет кожей. Люблю этот запах. Я вообще обожаю кожу.
– Ну, у меня дома кожаных вещей полным полно. Давай пристегивайся, – улыбнулся Том. С урчанием завелся двигатель, и они двинулись к шоссе.
– А живешь ты где?
– У меня квартира на набережной. Это на другом конце города.
Хайден довольно улыбнулся. Он только что сорвал джекпот: такие квартиры стоят немногим меньше миллиона.
– Хочешь выпить? – спросил Том.
– В смысле – когда приедем?
– В смысле, сейчас, – он кивнул в сторону обитой кожей центральной консоли. – Открой и посмотри.
Хайден поднял крышку: внутри обнаружился мини холодильник, в котором лежали крохотные бутылочки шампанского и кока колы.
– Так у тебя в машине целый бар. Какой ты озорник, – заметил Хайден.
– Не люблю, когда мои друзья страдают от жажды.
Впервые за все это время он ощутил укол вины: Том оказался на удивление хорошим парнем. Отмахнувшись от не вовремя проснувшейся совести, Хайден выудил из холодильника бутылочку «Моет». Фольгу с нее уже кто то снял, так что Хайден просто отвернул с пробки проволоку и откупорил бутылку с тихим хлопком.
– Внизу лежат соломинки, – сказал Том, выезжая на перекресток, ведущий к пустой автомагистрали.
Хайден достал бумажную соломинку и опустил ее в бутылку. Поглядывая одним глазом на дорогу, Том протянул руку:
– Дай ка глотнуть. – Тот передал Тому бутылку, любуясь, как его губы обхватывают соломинку. – Чудесно.
Затем Хайден глотнул восхитительно холодного терпкого шампанского сам, и на него тут же нахлынуло старое чувство вины. Что, если судьба свела его с действительно хорошим человеком? Может, он тот, кто ему нужен? Тот, кто будет любить его и заботиться о нем?
Они шутили и болтали о всяких глупостях еще минут пять. Дорога была пустынна – по пути им попался только маленький белый фургончик, тащившийся по медленной полосе.
Вскоре шампанское кончилось. Хайден поставил пустую бутылочку в держатель для стаканов, и вдруг на него нахлынула небывалая усталость. Голова закружилась, огни города замигали, отражаясь на сетчатке яркими вспышками, а язык онемел, словно под анестезией.
– Как тебе шампанское? Может, еще бутылочку? – спросил Том, бросив на него быстрый взгляд. Какая то часть сознания Хайдена уже вовсю била тревогу, но даже страх ощущался как то отдаленно, не в силах пробиться через толщу охватившей его апатии. Он попытался пошевелиться, но ноги стали тяжелыми и непослушными.
– Это точно было шампанское? – с трудом выдавил Хайден. Он скосил взгляд вниз и увидел, как изо рта ему на колени капает слюна.
– Шампанское, – со смешком подтвердил Том. – Просто с небольшой добавкой.
Хайден устало откинул голову на спинку кресла, и его тут же охватило неприятное чувство, словно его череп вот вот засосет в кожаное нутро. Он с трудом выпрямился. Огни за окном слились в одну непрерывную сияющую линию.
– Знал ли ты, Хайден, что можно взять самый обыкновенный шприц и воткнуть его в бутылочную пробку? – Теперь Том казался совсем другим. Там, в баре, он напоминал большого добродушного мишку, застенчивого и неловкого. Теперь же взгляд его карих глаз ожесточился, а на лице проступило незнакомое, голодное выражение. – Сама пробка мягкая, ничего сложного. А вот дальше начинаются трудности. Видишь ли, когда ты уже ввел иглу внутрь, приходится бороться с давлением углекислого газа. Ты буквально чувствуешь, как он пытается вытолкнуть поршень шприца назад… Зато когда все закончено, пробка буквально запечатывается сама собой. Настоящее чудо. – Он рассмеялся, и этот звук эхом пронесся по салону машины.
Темно, никаких фонарей, подумал Хайден. Что они делают на автомагистрали? Том сказал, что он живет в городе, но из города они давно выехали.
Держать голову прямо становилось все труднее. Она перекатывалась с плеча на плечо, и он то и дело чувствовал холод оконного стекла на своей щеке, и это снова порождало в нем то самое странное чувство, словно он вот вот провалится внутрь.
Том протянул руку и мягко взъерошил Хайдену волосы. Затем его пальцы вдруг сжались, и он вздернул его в вертикальное положение, прислонив затылком к подголовнику кресла.
– Сядь прямо.
Том взглянул в зеркало заднего вида, просигналил какому то невидимому водителю, а затем съехал с автомагистрали. Куда – не понять, указатель превратился в сплошную мешанину расплывчатых букв. Темная проселочная дорога тут же проглотила машину целиком, и теперь Хайден видел только очертания полей и редких деревьев, подсвеченных ярким светом фар. В голове речитативом бился голос: «Открой дверь! Открой дверь и выпрыгни из машины!»
Но Хайден не мог и пошевелиться.
Вскоре они остановились на обочине. Том выключил фары, и машина погрузилась во мрак: в сплошной чернильной темноте только слабо светилась полоска автомагистрали. С тихим щелчком Том расстегнул ремень безопасности, затем натянул на руки латексные перчатки и навис над Хайденом, тщательно обыскивая. Вот он достал из его кармана мобильный телефон, и экран загорелся, осветив салон тусклым синеватым светом. Том отложил телефон в сторону, примостив на крышке мини холодильника. Следующим он вытащил из кармана Хайдена маленький пластиковый бумажник, где он хранил банковскую карточку и одинокую десятифунтовую купюру, а затем он нашел пластиковый пакетик с белым порошком.
Хайден открыл было рот, чтобы объясниться, но язык едва шевелился, и из его горла донесся только слабый стон.
– Значит, слухи о тебе не врали, злобный ты говнюк, – проговорил Том, высоко подняв пакетик с порошком. Экран телефона погас.
Раздался шелест и треск. Глаза Хайдена постепенно привыкали к густому мраку, и когда очертания предметов обрели четкость, он увидел: Том уже открыл застежку на пакетике. В следующую секунду он схватил его за челюсти, чтобы разжать рот, и высыпал все содержимое на вялый, непослушный язык Хайдена. Том заставил его сжать челюсти, и во рту тут же стало невыносимо горько.
– Глотай, – приказал он. – Ну! Глотай!
На горло Хайдена легла тяжелая рука, сжимая глотку, и он непроизвольно сглотнул, морщась от горечи.
Том тем временем возился с приборной панелью. Вдруг кресло Хайдена наклонилось назад, и светящаяся полоска горизонта исчезла из виду – теперь он лежал горизонтально, уставившись в темный потолок. Затем моторчик зажужжал снова – это Том опустил спинку своего кресла, чтобы перебраться на заднее сиденье. Подсунув ладони под обмякшее тело Хайдена, он втащил его назад. Поначалу Хайдену показалось, что задние сиденья в этой машине просто огромные, но он быстро понял: нет, просто их спинки тоже опущены, чтобы обеспечить доступ к багажнику.
Том перевернул его на левый бок и быстро скрутил ему руки за спиной, перемотав запястья скотчем. Потом закатал низ джинсов и таким же образом связал лодыжки.
Клейкая лента неприятно холодила кожу.
Затем Хайдена перевернули на спину, и он тут же почувствовал боль в сцепленных за спиной запястьях. Что то заскрежетало, и в поле его зрения возник Том, держащий в руках что то длинное и изогнутое. Сначала Хайден с тревогой решил, что это какая то секс игрушка, но потом разглядел: это была небольшая пластиковая трубка с закругленным концом. Ротоглоточный воздуховод – его используют парамедики, чтобы дыхательные пути пациента оставались свободными.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Предыдущая страницаВернуться к описанию