Маша Малиновская Держи меня крепче
Со стеклом – 4
предоставлен правообладателем
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67754327&lfrom=166013508«Маша Малиновская Держи меня крепче»:
Аннотация
Максим привык, что всё даётся ему слишком просто. Само идёт в руки, стоит только пожелать. Но в его жизни появляется девушка. Нежная и сладкая – его Нина малина. Ему хочется защитить её от всего мира, но кто защитит её от него самого?
Маша Малиновская
Держи меня крепчеГлава 1
– Да, мамуль, конечно, всё хорошо. Я уже у Юли. Она меня встретила. И я тебя, да.
Я кладу трубку и убираю телефон в карман джинс. Разминаю шею, что затекла во время длительной поездки в автобусе и теперь неприятно покалывает с правой стороны.
– Юль, я устала, хочется с дороги просто полежать, ну правда.
Но моя подруга в который раз складывает ладони в умоляющем жесте и смотрит огромными щенячьими глазами.
– Ну пожалуйста, пожалуйста, Рудик! Ну поехали! Я так мечтала все эти два года, что мы снова будем вместе, будем тусить на вечеринках и вместе возвращаться домой.
– Юль, – я обречённо смотрю на потолок. – Ты же понимаешь, что если я не сдам академразницу в семь предметов, то учиться тут просто не буду. Семь! Только представь себе. И это до осенней зачётной недели, которая, между прочим уже скоро. А ещё мне нужно догонять программу за начало этого года.
– Нина, тебе нужно заводить новые знакомства. Всего одна вечеринка! Поехали, ну.
Спорить с Богатырёвой бесполезно, она своего всегда добивается. И после нескольких неудачных попыток объяснить, что я действительно устала с дороги, приходится сдаться.
Юлька убегает в ванную наносить на лицо всякие вкусно пахнущие маски, а я тащусь в гостиную с чемоданом. В общем то, ещё есть пара часов, чтобы отдохнуть и разобрать вещи. Юлька хоть и настаивает, чтобы я оставалась жить у неё, но мне как то неудобно. Если с переводом всё получится, то, надеюсь, мне выделят место в общежитии.
У мамы месяц назад закончился контракт в Югорске на Севере, где мы с ней жили последние два года. Надеялись, что продлят, но, к сожалению, холдинг принял решение, что в её профессиональных услугах больше не нуждается, и нам пришлось вернуться домой на Кубань. И вот я тут – по переводу в КубГУ на специальность, которую начала изучать на Севере в прошлом году – психология и социология. Правда, академические программы немного разные, и мне дали срок эту разницу сдать. Очень сжатый срок, хочу я вам сказать – всего три недели. Иначе меня отчислят ещё до первой сессии, и тогда прощай второй курс.
– Нина, ванная свободна. Аккуратно, там горячий кран заедает, может резко дать кипяток.
– Хорошо.
Скрутив волосы жгутом, я подкалываю их повыше и иду в душ. Смываю с себя дорожную усталость. Наверное, Юлька права, мне нужно больше общаться, знакомиться с людьми.
Времени на сборы после душа мне подруга оставила совсем немного, вызвав такси на восемь часов. Да и особо марафет наводить я не планировала. Волосы высушила и собрала в хвост, подкрасила ресницы и мазнула по скулам хайлайтером, натянула любимые узкие джинсы и свободное светлое худи с чёрным контурным рисунком, изображающим «лайк».
– Что? – удивлённо смотрю на скривившуюся Юльку. – Ты же сказала, что вечеринка у кого то дома, а не в клубе. Что не так?
– Ладно, норм. Пошли уже, – подруга махнула рукой. – Ты даже в этом красотка.
А потом потащила меня к выходу.
На улице очень тепло, несмотря на то, что уже конец сентября. За два года на Севере я отвыкла от этого ощущения, когда выходишь ранней осенью вечером на улицу и глубоко вдыхаешь пьянящий ароматный воздух. Жара ушла, и лишь иногда заглядывает в полуденные часы, а вечером разливается приятное бархатное тепло. Скоро, через пару тройку недель, придут ветры и пригонят дожди, а пока ещё есть время насладиться.
Такси уже ждёт нас на углу дома возле большого ларька с разноцветными товарами на витрине. Юлин дом крайний в квартале и задней частью идёт как раз вдоль дороги, поэтому тут всё освещено мигающими витринами кафешек, забегаловок и сетевых продуктовых магазинов, выстроившихся с обеих сторон по улице вдоль дороги.
Юлька открывает заднюю дверцу тёмно синего опеля с шашечкой на крыше и продвигается дальше по сиденью, называя водителю адрес. Но едва я собираюсь сесть рядом с ней, как подскакиваю на месте от испуга. Какой то парень подбегает и хватается за дверь машины, не давая мне захлопнуть её. Он бесцеремонно подталкивает меня вглубь салона и усаживается рядом.
– Вы же на Ардатовскую, я слышал? Я с вами, а то слишком долго ждать машину, сказала оператор.
Я, мягко говоря, опешила от этого вторжения. Ну надо же, торопится он.
– Обалдел совсем? – я поворачиваюсь и пытаюсь вытолкнуть парня из машины, но он уже успел захлопнуть двери изнутри. – Вот это наглость!
– Привет, – я удивлённо оборачиваюсь на Юльку, которая, кажется, начала превращаться в желе. – Ты же Максим? Тоже к Ярику?
– Именно, малыш, – этот Максим ослепительно улыбается моей подруге, а потом протягивает купюру водителю, ожидающему нашего решения, и распоряжается трогать.
Меня столь тесное соседство здорово напрягает, и я двигаюсь ближе к Юльке, которая, кажется, глупеет на глазах. Она стекает как мороженое в жару, томно улыбаясь и опуская ресницы. Не помню, чтобы раньше она так себя вела. Или, может, эти изменения произошли за два года, что я жила на Севере.
Парень расселся на сидении, заняв добрую его половину, и положил руку на спинку. Что то листает в телефоне, тихо напевая себе под нос смутно знакомую мелодию. Мне не нравится его соседство, слишком уж самоуверенный этот тип, я таких на дух не переношу.
И тут я чувствую, как его пальцы слегка касаются сзади моей шеи, в том самом чувствительном месте, где вьются короткие непослушные завитки волос. По спине бежит напряжение, скручивая в животе пружину неприятия. Это прикосновение слишком интимно как для случайного навязавшегося попутчика.
Я напрягаюсь и подаюсь немного вперёд, выпрямив спину. Возможно, это просто случайность, но меня жутко коробит.
Вечерний город мельтешит огнями за окном машины, водитель выруливает на многополосную дорогу и резко выворачивает руль, чтобы избежать столкновения с резвой маршруткой, как раз подскочившей к остановке. От этого манёвра нас кренит на одну сторону. Я заваливаюсь на Юльку, а этот Максим валится на меня, но вовремя успевает упереться рукой в водительское сидение, чтобы совсем нам не раздавить.
– Простите, ребятки, – водитель пожимает плечами. – Эти маршрутчики прут не глядя по сторонам.
– У тебя тут пёрышко, – снова чувствую прикосновение к шее, на этот раз уже куда более ощутимое.
Парень действительно держит в пальцах небольшое перо, а потом сдувает его прямо на пол в машине.
– Кто то решил вздремнуть перед тусовкой?
В полутьме салона его улыбка сверкает слишком близко, а бархатный голос словно толкает в трясину, но я не из тех дурочек, что ведутся на подобные трюки. В отличие, кажется, от моей подруги. Поэтому смаргиваю обволакивающий морок и кривлю губы в ироничной улыбке. Если не тупой, то поймёт, что его идиотские пикаперские штучки мне безразличны.
– Притормози, я тут выйду, – командует водителю, а я слышу разочарованный Юлькин вздох – впервые вообще хоть какой то звук за эти десять минут езды, если не считать восторженного приветствия.
Водитель останавливает машину у тротуара возле магазинчика, и парень, улыбнувшись и махнув нам с Юлей, исчезает. Мы едем дальше, заворачивая за дворы многоэтажек в частный сектор.
– Эх, – отмирает Богатырёва. – Жаль, что он передумал.
– Юль, ты чего ведёшь себя как помешанная?
– Ты вообще его видела? Это же Макс Ларинцев. Не просто звезда нашего универа. Звездище! – мне кажется, её даже немного пошатывает, когда подруга выплывает из такси. – Заявится с ним в одной компании на тусовку – это как лотерейный билет выиграть. Популярность и всё такое.
– Господи, – я снова подкатываю глаза, хотя мама давно пытается отучить меня от этой дурацкой, по её мнению, привычки. – Популярность… Юль, тебя покусали американские сериалы?
– Да ну тебя, – Юлька отмахивается. – Пошли уже.
Глава 2
Улица, на которой мы вышли, создаёт явное впечатление, что тут живут далеко не бедные люди. Большие, приличные дома за высокими заборами, мигающие глазки сигнализации под крышами. Довольно внушительно выглядит.
Интересно, откуда у Богатырёвой такие знакомства? Даже как то тревожно немного стало.
Мы подходим к одному из домов, из которого приглушённо ухает музыка, и Юля нажимает на звонок на высоком металлическом тёмном заборе над калиткой. Через пару минут, когда я уже начинаю жалеть, что мы отпустили такси, кнопка над звонком загорается красным, и магнитный замок отпирается, пропуская нас во двор.
– Юль, а кто хоть хозяин?
– Ярик Селиванов, твой, кстати, одногруппник. У него родители тут почти не живут, приезжают из Питера раз в три четыре месяца, а остальное время Ярослав с братом сами живут.
– Ясно.
Мы поднимаемся на невысокое крыльцо, Юля толкает незапертую дверь, выпуская на улицу громкие басы, раздающиеся из недр дома. Судя по тому, что на обувной полке стоит всего три пары обуви, большинство, видимо, разуваться не стали.
– Какие люди и без охраны! – к нам подходит невысокий парень с широким лицом и крупными чертами.
– Отвянь, Егоров, – строит недовольную мину Богатырёва. – Прикол бородатый.
Юля берёт меня за руку и тащит мимо слегка обидевшегося парня. За узким коридором располагается гостиная, в которой человек двадцать болтают, смеются, пьют что то из высоких пластиковых стаканов. Две девушки танцуют у импровизированной барной стойки, за которой парень с цветными волосами разливает напитки. Возле открытой двери, которая, видимо, ведёт на террасу, толпятся несколько парней. Девчонки, что танцевали, замечают нас и с радостными криками, от которых хочется заткнуть уши, бросаются на Юльку.
– Богатырёва! А говорила не придёшь – встречаешь сестру.
– Не сестру, а подругу, но в нашем случае разница невелика, – Юля улыбается подругам, а потом представляет нас друг другу.
От пива мы обе отказываемся, Юлька продолжает знакомить меня с теми, кого хорошо знает сама, представляет хозяину дома. Ярик этот оказывается вполне приятным парнем, если судить по первому впечатлению.
В общем то, не так уж тут оказывается и плохо. Но всё же через время я начинаю ощущать усталость. Как ни крути, а несколько часов в автобусе утомляют. Телу хочется вытянуться на кровати и так и остаться до утра. У меня звонит телефон – девочка, с которой мы сдружились в Югорске, и которой я так и не перезвонила, когда приехала. Подруга называется!
Извинившись перед Юлей и ещё двумя девушками и парнями, я ухожу во двор поболтать с Настей. Наш разговор затягивается на добрых сорок минут, и когда возвращаюсь в дом, то понимаю, что градус вечеринки уже значительно повысился. Музыка стала громче, дополняемая раскатистым смехом, боковой свет тоже приглушили, оставив светящиеся неоновые полосы освещать столы с алкоголем и закусками. С балкона или террасы недвусмысленно потянуло чем то сладковатым. И это явно не табаком.
Я останавливаюсь и ищу глазами Юльку, но натыкаюсь на уже знакомого персонажа – нашего попутчика из такси. Он стоит в центре, а вокруг сгрудились человек десять. Именно оттуда и слышен самый громкий девичий смех. Звездища универа, как сказала Юлька, которую, кстати, я по прежнему не вижу.
– Ты где была? – вздрагиваю, когда на плечи мне ложатся руки с ярко оранжевым маникюром. – Я тебя обыскалась.
Кажется, Юля передумала на счёт алкоголя, потому что глаза её блестят уже не только от веселья и хорошего настроения.
– Да я по телефону заболталась.
Сзади снова компания взрывается смехом, а потом девчонки пищат и хлопают в ладоши. Мы с Богатырёвой тоже разворачиваемся на всеобщий шум. Кто то вываливает музыку до упора, и становится понятно, почему возник такой ажиотаж.
Наш попутчик из такси выходит в центр образовавшегося круга, удерживая у себя на талии обхватившую его ногами девушку. Она встряхивает волосами, когда он начинает плавно двигаться, покачивая бёдрами. Так, словно не держит на животе под пятьдесят килограмм живого веса.
– Кажется, нас ждёт стриптиз, – пьяно тянет Юлька и тащит меня за руку ближе к представлению.
Девчонка спрыгивает на пол и сразу же тянет вверху футболку парня, оставляя его в одних джинсах, которые хочется подойти и подтянуть повыше. Или подарить ремень, чтобы хотя бы резинкой трусов не светил.
Этот Максим, кажется, двигается куда пластичнее своей партнёрши по зажигательному танцу, мягче, что ли, даже скорее лениво, будто делает всем присутствующим одолжение. А вот девушка, кажется, старается со всех сил. Проводит ноготками по его груди, приседает, вильнув попой, снова встряхивает волосами. Тянется губами к его, но парень удачно уворачивается, будто так в движении вышло случайно.
Меня охватывает какое то жуткое, противное раздражение. По спине бежит неприятный холодок воспоминаний. Странно, меня эту чувство не беспокоило уже несколько лет. Всё прошло. Забыто. Похоронено в самом дальнем ящике на чердаке.
Но настроение портится окончательно, и я ухожу в соседнюю комнату, где ещё остались адекватные люди, не пускающие слюни по спонтанному стриптизу. Мне машет рукой тот парень, которого Богатырёва представила как моего одногруппника и хозяина этого дома.
– Нина же?
– Да, – улыбаюсь, пытаясь быть милой.
– Ты выглядишь потерянной. Тебя кто то обидел?
Его улыбка приятная, и не несёт самоуверенностью и позёрством.
– Нет, просто устала. Я же с дороги только.
Мы подходим к компании из двух парней и трёх девушек, которые оказываются моими одногруппниками. Знакомимся ближе. Они просят рассказать о себе, спрашивают о причинах перевода. Кажется, они отличные ребята, и мне будет учиться с ними комфортно. Если, конечно, я сдам академразницу.
Кстати, о последней. Завтра в десять нужно быть в деканате, где мне выдадут маршрут сдачи предметов разницы и программы по подготовке. Так что с вечеринкой пора завязывать. Нужно найти Юлю и уговорить ехать домой.
Богатырёва, конечно, губы надувает, но соглашается без излишних уговоров. Она вызывает такси и ухолит прощаться с каким то симпатичным парнем в красной футболке, от которого я её оторвала.
– Подожду тебя на улице.
Я выхожу и глубоко вдыхаю. Внутри было очень душно и витали всякие запахи, от которых хотелось скорее избавиться. Я нюхаю волосы и морщусь, нужно будет сразу их вымыть, потому что спать с таким ароматом, ореолом окружающим мою подушку, я не смогу.
Присаживаюсь прямо на деревянные ступени крыльца, не в силах уже стоять на ногах, и достаю телефон. Но тут откуда то из за угла дома слышатся странные сдавленные звуки. Я тушу экран и прислушиваюсь. Когда звуки повторяются, встаю и медленно иду в ту сторону. Немного страшно, но вдруг там кому то стало плохо? Мало ли чего народ тут наглотался и накурился.
Я заглядываю за угол и присматриваюсь, так как свет мощных фонарей с фасадной части достаёт сюда слабее. И едва не давлюсь воздухом. Звуки были не от того, что кому то стало плохо, а, кажется, совсем наоборот. Две девушки и парень мило проводят время. Девушки одеты, а вот на парне футболки уже нет. Когда он отрывается от губ одной, чтобы поцеловать другую, я вижу его лицо. Снова тот самый наш попутчик! Ну прямо колдовство какое то!
И нет бы побыстрее уйти оттуда, оставив трио наслаждаться друг другом, я, к своему стыду, прикипаю к ним взглядом.
Одна из девушек соскальзывает вниз, встаёт перед парнем на колени и расстёгивает пуговицу на джинсах, пока вторая продолжает его целовать в шею и в грудь. У меня начинает стучать в голове и пересыхает во рту, а ещё хочется дать себе пощёчину за то, что вообще пала настолько низко, что стою и смотрю на этот разврат. А что если кто то увидит, что я наблюдаю?
И едва мне стоило испугаться этой мысли, как наши взгляды встречаются. Парень словно почувствовал, что я наблюдаю за ними. Вскидывает взгляд и смотрит прямо мне прямо в глаза, а потом делает губами едва заметное движение, будто сдувает пёрышко, как тогда в машине. И с лёгкой улыбкой кивает, приглашая присоединиться.
Кровь бросается мне в лицо, и я резко отскакиваю. Придурок. И я просто дура! Чего, спрашивается, стояла и пялилась? А с такого станется рассказать всем, и тогда прощай, Нина, твоя репутация в универе.
Я прижимаю заледеневшие ладони к пылающим щекам и с облегчением слышу сигнал такси за воротами.
Глава 3
Юлька умчала в универ к первой паре, а мне было назначено в деканат к десяти. И вот я стою перед входом в главный корпус, рассматривая массивное светлое здание, которое ловит огромными окнами отблески солнечных лучей. Я хочу здесь учиться. И уверена – у меня получится!
В широком светлом холле студентов немного. Сейчас как раз идёт пара, поэтому тут только те, у кого занятия ещё не начались или кто пришёл по другим вопросам. Охрана на входе спрашивает цель моего визита, смотрит документы и направляет на второй этаж в ректорат. А уже оттуда учёный секретарь из приёмной говорит идти в деканат факультета истории, социологии и права. И если на Севере ведущей специальностью у меня была психология, то тут я буду учиться на социолога.
В деканате царит суматоха. Невысокая полная женщина с короткой стрижкой что то очень громко объясняет кучке студентов, явно распиная их за какие то провинности.
– Вы совсем страх потеряли, товарищи! – она хлопает ладонью по столу. – У меня вон очередь стоит на заселение в общежитие, я вас всех враз повыгоняю! Раз уж не цените то, что досталось. И тыкайтесь потом по квартирам!
– Жанна Викторовна, ну простите нас. Мы не будем больше! – один из парней принимает покаянный вид, а другие ему дружно поддакивают.
– Вон отсюда, охламоны! – женщина взмахом руки отправляет нарушителей, и они шумной гурьбой вываливают в коридор.
– Слушаю, – Жанна Викторовна переводит грозный взгляд на меня, заставляя поёжиться.
– Здравствуйте, я Нина Руденко. Меня направили к вам из ректората. Я по переводу с Севера.
– А, да, поняла, – она устало падает на кресло за стол и начинает искать что то в компьютере. – Ну ка, Нина Руденко, давай мне сюда свои документы. А сама падай вон на тот стульчик.
Я выполняю распоряжения деканши и замираю в напряжении, пока она изучает мои выписные ведомости. Жанна Викторовна смотрит бумаги и что то в компьютере, кивает каким то своим мыслям, а потом хмурится, и это меня пугает.
– Что то не так? – не выдерживаю её молчания.
– Всё так, девонька моя, всё так. Оценки у тебя хорошие, рекомендации тоже. Но вот академразница колоссальная. По сути, ты переходишь с основной специальности психолога на социолога.
– Да, в письме мне сообщили, что разницу мне нужно сдать за три недели, а пока я могу быть слушателем.
Женщина смотрит на меня пристально, сузив глаза.
– Размечталась – слушателем. Будешь и семинары посещать как положено, и практические занятия. И с разницей давай поживее.
– Конечно, я постараюсь.
Манера общения у деканши та ещё, но, возможно, эта свидетельствует о том, что ей не всё равно. А это уже плюс. Да и не мне выбирать.
– Заявление твоё о предоставлении места в общежитии я принимаю, но ничего не обещаю. Общага под завязку. Но всегда что то может измениться. Ты давай там побыстрее с разницей, поняла?
Я киваю, а Жанна Викторовна переключается на свои дела, тем самым давая мне понять, что я могу идти. И уже у двери, не отрываясь от бумаг, сообщает:
– Дуй в соседний корпус, у твоей группы сейчас иностранный. Группа 2 СИП.
– Да свидания, спасибо.
Пока я нашла, где переход в другой корпус, пока отыскала нужную аудиторию, уже и пара началась. Опаздывать под взглядом преподавателя и новых одногруппников мне ужасно не хочется, но и пропускать занятие тоже нельзя. А вдруг Жанна Викторовна поинтересуется, и как тогда я буду выглядеть?
– Эй, Нина?
Я как раз топчусь у закрытой двери, когда меня окликает знакомый голос. Обернувшись, вижу того самого парня, у которого проходила вчерашняя тусовка. Он после такого ещё и выглядит вполне прилично.
– Я Ярослав, помнишь?
– Конечно, – улыбаюсь. – Мы же виделись только вчера.
– Ну мало ли, – он подходит ближе и пожимает плечами, тоже улыбается. – Почему не заходишь?
– Опоздала, и теперь не могу решиться. Это же моя первая пара в этом университете, и тут сразу косяк.
– Забей, – Ярослав берётся за ручку двери. – Тем более препод по инглишу всегда опаздывает минут на двадцать.
И это действительно оказывается так. Когда мы входим, то встречаем лишь приглушённый гул голосов. В аудитории сейчас только наша группа, я насчитала человек пятнадцать. Некоторых я уже видела вчера на вечеринке, а с некоторыми придётся знакомиться.
– Э, народ, – Ярослав поднимает руки и громко окрикивает присутствующих. – Это Нина. Она теперь учится с нами.
– Привет, – смущённо машу из за спины парня, когда глаза ребят обращаются ко мне.
– А фамилия у Нины есть? – спрашивает худенькая девочка с первой парты, поправив на носу очки.
– Руденко. Нина Руденко, – говорю уже смелее.
– Я Олеся. Староста, – снова обращается ко мне девушка в очках. – Если какие то вопросы – то ко мне.
– Хорошо. Спасибо.
Я прохожу к последнему столу и присаживаюсь как раз, когда в аудиторию входит преподаватель.
Глава 4
Пошла уже вторая неделя, как я пытаюсь учиться и параллельно сдавать академразницу. Половина из отведённого для меня срока, а результат таков: из семи предметов я сдала только два и то с горем пополам. И если с экономической теорией проблем не возникло, то логика уже далась не так просто. А что говорить в высшей математике.
Сейчас я пришла сдавать её уже в третий раз. И как вы думаете, кто оказался преподавателем этого предмета? Правильно, сама декан Жанна Викторовна. Думается мне, она и третью работу мою отправит в мусорное ведро прямо при мне, при этом скептически посмотрев.
Сейчас уже почти три часа, университет практически опустел, и только я в пустой аудитории под неусыпным оком Жанны Викторовны в очередной раз пытаюсь получить зачёт по высшей математике. Иногда гнетущую атмосферу разбавляют посетители, решающие с деканшей какие то вопросы. Она, оказывается, заведует в университете ещё и воспитательной работой. Но на мне эти посещения благотворно не сказываются.
– Нина, – она задумчиво листает моё дело. – У тебя тут стоят все хорошие оценки, даже дифференцированные зачёты не ниже четвёрки. Почему же ты так стопоришься сейчас?
Заботливая, справедливая, но непреклонная Жанна Викторовна. И, как я заметила, безапелляционная. Если я облажаюсь, она и глазом не моргнёт, как вышвырнет меня за шкирку. Она взращивает специалистов своего дела, и неудачники ей не нужны. Это я уже уяснила.
И хоть головой о парту бейся.
Дверь аудитории скрипнула, и кто то вошёл. Я не смотрю, кто там пожаловал с очередным насущным вопросом, дела мне до этого нет, пока я не слышу смутно знакомый голос.
– Жанна Викторовна, ещё раз здрасьте.
– Привет, Максим, только не говори, что ты так и не решил нашу проблему.
В высоком парне с растрёпанными светло русыми волосами я узнаю нашего с Юлькой недавнего попутчика и стриптизёра в одном лице. Тёмные джинсы, чёрная футболка, рюкзак, закинутый на плечо. Студент как студент.
– Нет, не решил, к сожалению. У Лиды сломаны два ребра и лодыжка. Она выбывает из игры надолго, если не навсегда, Жанна Викторовна.
– А Наташа?
– Она не вытянет, времени всего два месяца осталось.
– Ирина?
В ответ парень многозначительно смотрит на преподавателя. Не знаю, о чём именно они говорят, но во всей его позе и взгляде читается скепсис.
– Твою ж дивизию! – Жанна Викторовна хлопает ладонями по столу, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. – Ох уж эти ваши гульки и мотоциклы! Вот куда эта дурища Меркулова полезла то? И что теперь? Лучший ВУЗ Кубани в заднице, простите!
От такого откровенного выражения эмоций со стороны преподавателя, я неожиданно роняю ручку, и она с жутким грохотом катится по ступеням аудитории в образовавшейся тишине.
– Извините, – говорю негромко и наклоняюсь, чтобы поднять ручку, а Жанна Викторовна и парень внимательно за мной наблюдают.
Я возвращаюсь на место и утыкаюсь в работу, но потом снова поднимаю глаза, потому что тишина не нарушается.
– Руденко, – негромко говорит деканша, оторвав глаза от документов на своём столе. – А ну иди сюда.
Ох не нравится мне это. Но делать нечего, и я, отложив работу, спускаюсь к преподавательскому столу. На попутчика не смотрю, но кожей чувствую, что он смотреть на меня не стесняется.
– В твоём личном деле написано, что ты танцевала.
Нет. Нет нет нет. И нет. Только не это.
– Это было давно, Жанна Викторовна.
Боковым зрением замечаю, как парень складывает руки на груди и смотрит ещё внимательнее.
– Тут упоминаются множество наград и достижений, – продолжает преподаватель. – Нина, у нас тут ЧП. Через два месяца состоится студенческий фестиваль «Живи движением». Слышала о таком?
– Нет, – отвечаю честно, ощущая холодок прошлых страхов на спине.
– Масштабное краевое мероприятие, поддерживающее студенчество в рамках государственной программы пропаганды здорового образа жизни. Это главное состязание художественной самодеятельности ВУЗов Краснодара и всего края. Каждый ВУЗ представляет хореографический или театральный номер. А победитель определяется путём СМС голосования. ВУЗ, набравший больше всего голосов и получивший одобрение комиссии, получает гранты на исследования.
– Жанна Викторовна, это прекрасно, но зачем вы мне говорите об этом?
– А то что наш ВУЗ три года подряд занимает первое место, и это заслуга Максима, – она кивает в сторону парня, который так и стоит со сложенными на груди руками. – Но его партнёрша по дурости своей больше не может принимать участие. Максиму нужна новая партнёрша, и она должна быть студенткой КубГУ. Думаю, ты могла бы нам с этим помочь.
В груди становится тесно. Я не могу, даже если бы захотела. Просто не могу.
– Простите, я давно не танцую и не смогу помочь. К тому же я даже не являюсь студенткой этого университета в полном смысле. Да и вряд ли стану, вы же сами видите.
Кажется, Жанне Викторовне мой ответ пришёлся не по нраву. Ещё и этот товарищ глаз не сводит.
– Давно – не давно, – деканша тоже складывает руки на груди смотрит недовольно. – Ты же балерина, разве можно так вот за несколько лет растерять все навыки?
– Балерина? – со смешком вдруг выдаёт парень. – Жанна Викторовна, это не смешно. Она не подходит. К тому же она явно не в форме.
Вот это заявочки! Я резко разворачиваюсь к парню, но натыкаюсь на поднятую бровь и насмешливый взгляд.
– Это ты как определил, интересно?
– Короче, – деканша поднимается, хлопнув снова по столу ладонями. – Руденко, ты хочешь учиться в нашем ВУЗе? Меня прямо гложут сомнения, что ты успеешь сдать академразницу. А так я возьму всё на себя. Даже с общагой посмотрим, что можно сделать. А ты, умник, – она поворачивается к недовольно скривившемуся парню, – сам и займёшься её формой. Уверена, справишься. Всё. Руденко, работу мне и на выход оба. Через две недели жду отчёт о том, как идёт подготовка.
На этом она собрала быстро со стола бумаги и стремительно покинула аудиторию, оставив нас с этим Максимом сверлить друг друга взглядами.
– Балерина, значит, – насмешливо произносит парень, презрительно сузив глаза, будто в балете есть что то отвратительное. – Так вот откуда пёрышко: лебединое озеро репетировала перед вечеринкой.
Узнал меня всё таки. Я закусила щёку изнутри, чтобы отвлечься и не залиться краской при воспоминании, как он подмигнул мне там, за домом, где я стала невольным свидетелем его утех. Невольным, но любопытным.
– Да пошёл ты, – хватаю свои вещи со стола и стремительно иду к выходу. Уж лучше я ночи напролёт буду зубрить и сдам эту чёртову академразницу.
Глава 5
Юля не разговаривает со мной уже третий день. После того, как я рассказала ей о предложении декана. Говорит, что север выморозил мне все мозги.
– Юль, ну может хватит уже? – нехотя жую бутерброд прежде, чем в четвёртый раз пойти попытаться сдать высшую математику. – Ты же всё сама знаешь. Прекрасно понимаешь, почему я не могу. И Максим этот ваш тут совершенно не при чём.
– Вот именно, что знаю. Как и ты моё мнение на этот счёт, – Богатырёва поджимает губы.
На этом разговор снова заканчивается и повисает уже привычное тяжёлое молчание. Я доедаю свой бутерброд в этой гнетущей тишине, набрасываю куртку, хватаю сумку и выбегаю. У Юльки сегодня практика с обеда, так что ей спешить некуда. А вот я уже явно опаздываю на автобус.
Каким то чудом мне удаётся занять сидячее место, но это для меня едва не оборачивается катастрофой, потому что только я сажусь, сознание сразу же отключается. Хорошо, что женщина с ребёнком, что сидели рядом, выходили на нужной мне остановке и малыш случайно зацепил моё плечо, а так бы точно проспала. Оно, конечно, и не удивительно, ведь сегодня я смогла выделить для сна всего три часа. А вчера четыре. И, кажется, мой организм начинает бастовать.
Задания мне выдаёт ассистент декана. И вот через час я готова плакать, потому что понимаю, что просто не освоила тот объём материала, который нужно было. А мне ещё, на минуточку, пять предметов сдать нужно. И осталась неделя. Это нереально. Просто невозможно.
Я молча захожу в деканат и кладу работу перед ней на стол. Жанна Викторовна поднимает на меня глаза.
– Руденко, ты как то неважно выглядишь.
Разжалобить её не получится, хоть в три ручья тут слёзы лей.
– Жанна Викторовна, я не танцевала почти пять лет, – признаю поражение и пытаюсь пойти на мировую. – Это слишком долгий срок, понимаете? Особенно если учитывать уровень мероприятия.
Женщина снимает очки и откладывает их в сторону. Поднимает на меня глаза.
– А до этого двенадцать танцевала. Нина, балетом не занимаются ради забавы. Если судить по уровню твоих наград, ты достигла определённых высот. Так что же случилось с твоей мечтой?
Сжимаю зубы и пожимаю плечами. Не хочу говорить об этом с чужим человеком.
– Я читала, у тебя была травма, но ведь физически ты восстановилась.
– Да. Физически.
– А с остальным Максим поможет разобраться.
Едва сдерживаюсь, чтобы не хмыкнуть ей в лицо. Да уж, видела я, как он разбирается.
– Иди уже, Руденко. Вещи в общежитие можешь завезти уже утром в субботу, ключ и пропуск получишь у коменданта. Иди спи, но с завтрашнего дня пары не пропускать.
– А академразница?
В ответ я получаю сердитый взгляд и спешу скорее ретироваться.
Итак, огромный камень с плеч свалился. Я студентка КубГУ и с местом в общежитии. Не об этом ли мечтала? Только не окажется ли цена для меня слишком высокой?
Когда возвращаюсь в Юлину квартиру, Богатырёвой дома уже не оказывается. Отсылаю ей в мессенджер сообщение, что я вняла её совету и получаю кучу радостных смайлов от неё в ответ. Пью чай и собираюсь выполнить наказ декана и завалиться спать, когда на мессенджер падает сообщение с неизвестного номера.
«Сегодня в шесть на Северной, 11. Клуб «Элегия» Не опаздывай, Принцесса Лебедь»
И в конце смайлик пёрышко. Такой вообще существует?
Внутри всё начинает дрожать. А вдруг я не смогу? Если у меня не получится? Да и не вижу я в этом Максиме надежного партнёра. Ни в ком не вижу.
Но делать нечего. Я уже впряглась и надо идти до конца. Ну хотя бы на первую репетицию сходить. Может меня вообще забракуют, не будет же Жанна Викторовна отзывать мои документы.
«Она же не в форме»
Хмыкаю, вспоминая самоуверенное заявление парня. Смотрите ка, нашёлся профи.
Уснуть получается не сразу, но всё же мне это удаётся. И через четыре часа я встаю уже вполне бодрая. Однако при воспоминании, куда мне нужно торопиться, снова начинаю нервничать.
Спокойно, Нина. Просто сходи туда.
Вечером уже довольно прохладно, и я жалею, что не набросила шарф на тонкую кожаную курточку. Лёгкий, но холодный ветерок заставляет поёжиться. Дыхание осени уже очень ощутимо, но после двух лет на Севере оно мне кажется лёгким летним бризом. Только, однако, бриз этот не очень дружелюбно пробирается за шиворот тоненькой кожанки.
Ещё раз сверяюсь с картой общественного транспорта и прыгаю в подошедшую маршрутку, которая как раз идёт в нужном мне направлении.
Клуб «Элегия» – небольшое двухэтажное здание на пересечении улиц Северная и Школьная. Что то типа центра молодёжного творчества, как я могла понять из информации в Интернете. Я тяну на себя массивную дверь и оказываюсь в узком длинном холле. Откуда то из глубины знания басами гудит музыка.
– Вы к кому?
За столом у входа сидит женщина пенсионного возраста. Она откладывает газету и внимательно смотрит на меня.
– Я на репетицию.
– К Вельветовой?
– Если честно, я не знаю.
– Первый раз?
Киваю. Не объяснять же мне всю предысторию.
Женщина направляет меня дальше по коридору, потом свернуть на лестницу, спуститься вниз, и там на цокольном этаже я найду танцкласс.
Стараюсь ступать по холлу тихо, но сердце бьётся так гулко, что мне кажется, его стук отбивается от стен и разносится по всему притихшему, если не считать звуков репетиции внизу, зданию.
Дыши, Нина, дыши.
Спускаюсь по широкой лестнице, заворачиваю за угол и замираю. Дверь в танцевальный класс распахнута настежь. В коридор, где царит полутьма, из класса льётся яркий свет. Группа молодых людей, человек двенадцать пятнадцать, работают на фронтальное зеркало, выполняя движения под музыку. Это совсем не то, чему учили меня. Их спины расслаблены во время движений, позы не статичны. Они ритмично двигаются под какую то смутно знакомую модную зарубежную песню.
– Шаг! Выпад! Шаг! Поворот! – командует невысокая светловолосая девушка, которая так же танцует со всеми, только стоит впереди.
Странно видеть танцоров, одетых кто как. Кто в футболке и лосинах, кто в широких брюках, две девушки в гимнастических купальниках, но в спортивных штанах. На ногах у всех джазовки – что то типа мягких кожаных танцевальных туфель без цельной колодки и супинатора.
Сразу за девушкой, скорее всего, руководителем, я замечаю нашего попутчика из такси. На нём чёрные широкие штаны и белая майка, уже взмокшая до самого живота. Влажные волосы всколочены, кожа на выпирающих мышцах блестит от пота.
Я вдруг залипаю, наблюдая, как он двигается. В пластике и технике вообще ему не откажешь. Вот вроде бы двигается синхронно с группой, но он явно выделяется.
– На сегодня всё, – переводя дыхание, девушка выключает музыку. – Жду всех послезавтра.
Ребята, всё ещё тяжело дыша и утирая пот, высыпают из танцкласса в коридор и проходят мимо меня судя по всему в сторону раздевалок.
– Заходи, Одетта, чего стесняешься, – слышу голос этого Максима. Ещё один намёк на «Лебединое озеро» и я захочу ткнуть ему карандаш в глаз.
Прохожу внутрь, останавливаясь в нерешительности.
– Привет, – здоровается девушка руководитель. – Это ты у нас Нина?
– Да.
– Я Ирма – руководитель группы.
– Очень приятно.
– Макс просил поработать с вами немного вначале. А дальше сами. Ты раньше занималась балетом?
– Да, но это было давно, уже почти пять лет, как я бросила.
– Ладно, посмотрим, что можно сделать.
– Я сейчас, – слышу голос парня. – Только майку переодену.
Он уходит из класса, а я достаю из пакета тряпичные балетки, которые купила по пути в торговом центре, стаскиваю джинсы, оставаясь в лосинах. И попутно пытаюсь дышать ровнее, чтобы успокоить стук сердца. В пальцах ощущаю дрожь, на ладонях – влагу. Господи, пять лет прошло. Я вообще не собиралась становиться к станку. Даже всего на два месяца. Вообще. Разминаю ступни и колени, пока Ирма ищет в ноутбуке подходящий трек.
– Готова, пёрышко? – Максим заходит в класс уже переодевшись в свежую чёрную футболку.
– Так, ну давайте смотреть, что к чему, – Ирма выходит на середину и поворачивается к зеркалам, мы становимся чуть позади неё.
– Иди сюда, Принцесса Одетта, – парень ухмыляется и протягивает мне руку.
Глава 6
– Мягче, Нина, – командует Ирма.
А я не могу. Тело не слушается, словно нарочно протестует. Шаги я запоминаю быстро, но наклоны и эти странные, непривычные движения руками мне не поддаются.
Никогда не понимала модерн. Ты двигаешься будто сам по себе, без правил и норм. Позиции и позы стёрты, тело «плывёт». В балете каждое движение канонизировано, отточено со времён придворных танцев. Спина становится в привычную жёсткость, держит корсетом корпус.
После серии шагов и поворотов Ирма показывает простую поддержку. Мы пробуем, но стоит только Максиму прикоснуться ко мне, я внутри каменею. Синхронно выполнить движение не получается, и мы оступаемся, едва не завалившись друг на друга.
– Стоп, – Ирма ставит музыку на паузу. – Не так, Нина. Убери спицу из спины, это не балет. Во время поддержки нужно полностью лечь на партнёра. Попробуем без музыки.
Поддержка очень простая. Одной рукой Максим должен поднять меня за талию совсем немного над полом, спиной к себе, и сделать круг. Никаких сложных виражей или конструкций. Мне даже ноги поднимать не нужно, только слегка вытянуться и откинуться спиной ему на грудь. Но когда он становится сзади и обхватывает меня за рёбра, внутри начинает клокотать страх. Вдруг он тоже не справится?
Сцепляю зубы и отталкиваюсь от пола, когда он даёт импульс на движение.
– Жестковато. Давайте ещё раз сами, я вернусь скоро.
Ирма хватает гудящий телефон с фортепиано, стоящего в углу класса, и выбегает в коридор. Максим снова становится сзади, широко расставив ноги. Его предплечье опять ложится мне чуть ниже груди. Толчок, и я отрываюсь от пола, зависнув в воздухе чуть дольше, чем в предыдущие разы. Пугаюсь и неудачно приземляюсь, немного подвернув ступню. Срабатывает старая установка: подворачиваешь ногу – падай. Лучше не пытаться удержать равновесие, потому что нагрузка пойдёт на связки неправильно поставленной ступни, а это чревато растяжением. Лучше пойти по пути падения и правильно приземлиться.
Но упасть я не успеваю, потому что парень ловит меня под локти.
– Ты чего, Пёрышко?
– Прекрати меня так называть, – высвобождаюсь и отхожу на шаг.
– Принцесса Одетта больше подходит?
Не пойму, что смешного. Что его так веселит?
– Ладно, не дуйся. Давай ещё раз всю связку.
Делаю глубокий вдох и снова становлюсь к нему. Под счёт Максима мы протанцовываем серию шагов и поворотов, снова выполняем поддержку.
– Ты вообще раньше в паре танцевала? – кажется, парень начинает злиться. – Ты как полено.
– Знаешь, что?! – обида и злость вспыхивают в секунду от обидных слов. – Поищи себе другую партнёршу, вот!
Резко разворачиваюсь и уже собираюсь дать дёру от этого нахала, но он перехватывает меня поперёк туловища и возвращает на место, ставя перед собой и прижимая спиной к груди. Зажимает в тиски рук и смотрит через зеркало в глаза.
– Тихо, – шепчет прямо в ухо. – Не дёргайся, Пёрышко.
– Отпусти!
– Отпущу обязательно. Но сперва скажи, чего ты так шугаешься?
– Максим, отпусти меня.
– Мм, ты даже имя моё знаешь. Так что не так, Нина? Ты раньше танцевала с партнёром?
– Танцевала, – стараюсь говорить спокойно и дышать ровно, хотя это трудно, если учитывать сильные руки, сжимающие словно удав свою жертву.
– Тогда в чём дело? Ты меня боишься, что ли?
– Откуда столько самоуверенности? – хмыкаю, стараясь смотреть через зеркало спокойно, пусть не думает, что вывел меня из равновесия, хотя на самом деле всё внутри кричит и сопротивляется, задыхаясь под ворохом болезненных воспоминаний.
– Успокоилась? – спрашивает спустя несколько долгих секунд молчания. – Можем продолжать?
Молча киваю, и Максим разжимает руки. Но отступить мне не даёт, удерживая за плечи, как только я хочу отстраниться.
– Закрой глаза и расслабься, – говорит негромко и мягко подталкивает мой подбородок, вынуждая запрокинуть голову и опереться затылком ему на плечо. – Я не кусаюсь.
Ощущения странные. Страх и тревога никуда не исчезают, но они будто на время замирают под стеклянным колпаком. Я ещё тогда в такси заметила, что этот парень обладает странным обаянием, словно погружая людей вокруг себя в вязкий туман, заставляющий его слушаться.
Чувствую, как его рука снова мягко ложиться мне чуть выше талии, а мышцы груди напрягаются.
– Сейчас, – командует он негромко и легко увлекает меня в поддержку.
– Молодцы!
В танцклассе снова появляется Ирма, а я будто выныриваю из воды, когда делаю шаг в сторону от парня. Поддержка действительно получилась мягкой и аккуратной, я и сама не заметила, как скользнула вверх, оторвавшись от пола.
– Ребята, мне пора бежать. Вы тут дальше сами, – она забирает висящий на станке лёгкий кардиган. – Макс, выключишь тут всё. Пока пока.
Девушка машет нам на прощание рукой и спешно выбегает из класса, оставляя одних. Глупо, наверное, но мне как то не по себе оставаться с малознакомым парнем вечером вдвоём.
– Продолжим? – он включает музыку и протягивает мне ладонь.
Я слишком концентрируюсь на соприкосновении наших пальцев, почему то отмечая, что руки у Максима горячие, и сбиваюсь. Будто в ушах у меня затычки, не позволяющие услышать и ощутить ритм. Оступаюсь раз за разом, едва ли не путаясь в ногах.
«Она не в форме» – всплывает в голове. А ведь действительно…
Раньше мне ничто не мешало концентрироваться на танце. Это расцветало внутри само по себе, стоило только включить музыку и настроиться на волну. Импульс шёл изнутри, прорывался сквозь все жизненные проблемы и мысли. Сейчас же я отвлекаюсь, сбиваюсь, абсолютно не чувствую музыку. И как обидно тогда это не прозвучало, но я действительно не в форме.
Какое то время мы ещё пытаемся, даже пару раз выходит сносно, пока дело снова не доходит до поддержки. Технически вроде бы получается правильно, но как в тот единственный раз – не выходит.
– Нина, ещё раз, – Максим хмурится, недовольно сверля меня своими карими глазами. – Расслабь плечи, ты снова сильно напрягаешься.
– Я устала, хватит. Мне нужно ехать уже, – после очередной неудачной попытки я решаю, что пора заканчивать. Ну не клеится у нас танец, как ни крути.
– Хорошо.
Максим соглашается и, выключив музыкальный центр, уходит в раздевалку. Я смотрю на часы на мобильном. Уже почти восемь! Если сейчас не успею на свой автобус, то буду потом торчать на остановке ещё полчаса. Быстро натягиваю джинсы, забрасываю балетки в рюкзак и тороплюсь на выход.
И как я не стараюсь нестись на всех парах по полутёмному пустому зданию клуба, как не тороплюсь через проспект к остановке, автобус крутнул задом прямо перед моим носом и был таков. А мне вдруг захотелось расплакаться. Наверное, репетиция всколыхнула в душе то, что уже давно осело, вызвав такие эмоции. А тут ещё и этот автобус. И холодно. Господи, неужели у меня вообще мозгов нет? На носу октябрь, тем более вечер, а я вырядилась в тонкую водолазку и кожанку. И теперь дрожу на ветру как осиновый лист, обхватив себя руками.
На остановке стоит ещё какая то женщина средних лет и двое парней. Наверное, они ничего такого ввиду не имеют, но мне как то не по себе от их взглядов. Скорее бы эти полчаса прошли.
Я отхожу ближе к краю и поглядываю на дорогу. Вдруг что ещё ходит в нашем направлении.
Внезапно прямо возле меня притормаживает низкая чёрная иномарка. Я даже испугаться не успеваю. Пассажирское окно возле водителя опускается, и я вижу за рулём Максима Ларинцева. Ничего ж себе. Не знала, что обычные студенты ездят на таких тачках. Хотя, с чего я взяла, что он обычный студент?
– Ты куда сбежала, Принцесса? Садись давай, подвезу.
На улице холодно и ветер. Неприятные взгляды двух незнакомых парней на полупустынной остановке в восемь часов вечера, когда солнце уже давным давно улеглось спать, забив на этот мир. А до автобуса ещё двадцать пять минут, если надеяться на то, что он придёт вовремя. И…
– Нет, спасибо, я автобус подожду.
Парень удивлённо поднимает брови, а я вся вздрагиваю от налетевшего порыва ветра.
– Серьёзно? – сарказм он прикрыть не старается. – Садись уже, Пёрышко, я же сказал, что не кусаюсь.
Новый порыв ветра и пара упавших на рукав куртки капель помогают затолкнуть моё настороженное отношение к нему куда подальше. Я распахиваю пассажирскую дверь и ныряю в тёплый салон.
Глава 7
– Рудик, ты прикалываешься?
Юлька сидит за столом, положив подбородок на ладошки, пока я наливаю себе в кружку чай, и следит за каждым моим движением.
– О чём ты?
– Я тут уже изнываю от жажды подробностей, а ты всё молчишь, будто ничего не произошло.
– А что произошло? – разворачиваюсь и смотрю непонимающе на подругу, прислонившись к столешнице.
– Нина! – Юлька выпрямляется и принимает возмущённый вид. – Тебя привёз домой Максим Ларинцев. С которым ты до этого танцевала.
– То есть то, что я стала к станку после пяти лет твоих уговоров, тебя интересует меньше, чем то, что меня подвёз парень.
Богатырёва подкатывает глаза и тяжко вздыхает, а потом смотрит на меня как на умалишённую.
– Ты понимаешь, что если Ларинцев запал на тебя, а он совершенно точно запал, то ты станешь в универе темой номер один для обсуждения. Но это ведь и не плохо, правда?
Теперь уже моя очередь подкатить глаза. Её восторг этим парнем меня уже немного достал. Она и на репетицию провожала меня как будто я не танцевать шла, а замуж выходила. Я едва отбила своё право надеть любимую удобную водолазку, а не кофту с вырезом. Да и нечего особо мне показывать в этом самом вырезе.
– Юль, ну что за глупости? Да с чего ты вообще решила, что он запал на меня? По моему, я его жутко раздражала всю репетицию.
– Потому что Макс Ларинцев кого попало в свою тачку не посадит. Ты вообще заметила, какая у него сексуальная аура? Мне кажется, у меня ноги подкашиваются, когда рядом с ним стою.
Заметила. Наверное, таких людей называют энергетическими вампирами, потому что действительно, находясь возле них, ощущаешь себя немного поплывшим, как в тумане.
– Богатырёва, не выдумывай. Он назвал меня поленом, а это вряд ли может свидетельствовать о том, что он на меня запал. Так что отстань. У меня всё тело болит с непривычки. Я в душ и спать.
Юлька, оставшаяся без подробностей, надувает губы и провожает меня в ванную сердитым взглядом. Когда горячая вода прикасается к коже, я ощущаю, как расслабляются напряжённые мышцы. Связки немного тянет с непривычки, но я не могу не признаться, что эта боль мне чем то приятна. Она напоминает те счастливые дни, которые я давно заперла в тёмном углу моей памяти. Я делаю воду горячее, до едва терпимого жжения, чтобы отвлечься от вспыхнувших воспоминаний о хлопке и боли, что за ним последовала. Я должна попытаться. Не ради этого конкурса. А ради самой себя.
Утром в университет мы с Юлькой приезжаем ко второй паре. И у неё, и у меня была совместная лекция по ОБЖ на третьем этаже. Не знаю, что в той аудитории с окнами, но из щелей жутко дуло и мы здорово замёрзли, а потому решили пойти в столовую и выпить по стакану горячего чая.
К лестнице идём через широкую рекреацию на втором этаже. С нами две девушки с моей группы – тоже решили выпить чаю. В коридоре шумно, будто я снова попала в школу. Какие то парни, судя по всему с первого курса, затеяли игру и передают друг другу чью то тетрадь, а невысокая девчонка пытается её отобрать.
В сумке вибрацией отзывается и телефон, и я закапываюсь в поисках, когда получаю от Богатырёвой тычок локтем под рёбра.
– Ай! Ты чего?
Юлька кивает в направлении доски объявлений, возле которой толпятся старшекурсники. Замечаю Максима Ларинцева среди ребят. Он стоит в пол оборота к нам и разговаривает с каким то высоким темноволосым парнем. Вид такой, будто снова забыл причесаться, когда встал с постели. Волосы взлохмачены, беспорядочно торчат. Руки в карманах чёрных джинсов, обтягивающая чёрная футболка подчёркивает выступающие мышцы.
Ещё не хватало пялиться на него. Смаргиваю, сердясь на Юльку. И в этот момент он поворачивает голову, и мы встречаемся взглядами. Уже знакомая слабость на мгновение охватывает тело. Максим приветственно мне машет, а я отворачиваюсь, сделав вид, что не заметила. Глупо и по детски, знаю.
– С тобой, вообще то поздоровались, – бормочет Юлька недовольно, а я делаю вид, что мне жизненно важно достать телефон из сумки.
– Мама звонила. Минутку.
Я отхожу к окну и набираю мамин номер. Она отзывается быстро. Пару минут мы разговариваем, но я ей объясняю, что мне пора. Мы с активным потоком студентов, стремящихся, видимо, тоже отогреться в столовой, направляемся к довольно узкой лестнице в конце рекреации. Я замечаю, что старшекурсники, что то громко обсуждая и гогоча, спускаются впереди, уже почти достигнув подножия лестницы.
И тут всё происходит слишком быстро. Испугаться я толком и не успеваю, но вот потом ещё не раз заставлю себя прочувствовать возможные последствия.
Парни с первого курса, что играли тетрадкой девушки, слишком уж разошлись. Они смеются, оббегают друг друга, толкаются. И вот, когда я уже одной ногой спускаюсь на первую ступень лестницы, одни из тех парней как раз решает оббежать другого возле нас. Он случайно цепляет меня плечом, хватается за перила, чтобы не покатиться кубарем вниз. Он то хватается, а я нет. В руке зажат телефон, и я просто не успеваю среагировать. Только вскрикнуть. И будто в каком то жутком фильме, где душа вылетает из тела и наблюдает за происходящим, я понимаю, что, соскользнув туфлями с нескольких ступеней и так и не сумев зацепиться, лечу вниз с лестницы. Спустя долгое мгновение страха, воздух выбивает из лёгких, когда крепкие ладони жёстко обхватывают мою талию, резко тормозя падение. Максим по инерции движения высоко поднимает меня над головой, а потом, развернувшись, ставит на ноги. Удерживает так пару секунд, потому что мои ноги подкашиваются. Вокруг раздаются хлопки и прочие «ни фига ты выдал, Макс!», «она бы шею на хрен свернула» и прочее.
– Дождись репетиции, Пёрышко, – Максим Ларинцев криво улыбается, будто только что сделал обычную танцевальную поддержку, а не выхватил на ходу падающую с лестницы девушку. – А если бы я не успел? Ты мне вообще то нужно целой и невредимой.
А у меня бьёт в мозгу только чьё то «она бы шею на хрен свернула». Секунды до возвращения в ад. И вместо того, чтобы поблагодарить парня, предотвратившего новый кошмар, я лишь молча отворачиваю голову и начинаю дрожать, с трудом отцепляя судорожно сжатые пальцы от его футболки.
– Господи, Нина, ты цела? – подлетает Юлька, держа в руках мой вывалившийся во время падения телефон.
Какой то частью мозга, отрешённо наблюдающей за происходящим вокруг, я замечаю, что народ вокруг рассасывается по своим делам, не предавая больше значения случившемуся.
– Цела, – за меня отвечает парень. – Но, по моему, здорово испугалась. Ты её чаем, что ли, напои.
– Да какой чай, коньяка ей жахнуть надо, – слышится сзади.
– Русик, отвали, – отмахивается Максим. – Поняла, Юль? Отпаивай, давай, вечером она нужна мне на репетиции адекватной.
– Я здесь, вообще то, – отзываюсь, всё ещё дрожа, но уже начиная злиться, что меня принимают за предмет мебели.
– До вечера, Принцесса. Я заеду в шесть.
И просто уходит, продолжая беседу с парнями на том, где остановился.
Глава 8
Макс.
– Аля, я отцу уже всё сказал. И ты знаешь, что ничего не изменится.
Сестра кисло прощается и кладёт трубку. Я откидываюсь на спинку дивана, переводя дыхание. С сестрой у нас разница в пять лет. Она опекала меня и всегда поддерживала, ещё по детству прятала в своей комнате в нашем огромном доме, когда отцу вдруг казалось, что я недостаточно в чём то хорош, и пора бы ему исполнить свой родительский долг. А именно: впороть мне ремня или, если уж он был особо добр, проесть мозг нотациями. Однако, я быстро смекнул, что папаша мой – хоть и удачливый бизнесмен в фармабизнесе, но человек со слабостями. Как только я лет в одиннадцать показал ему запись на своём телефоне, где он творчески жарил провизоршу одной из аптек нашей сети, так отношения чудеснейшим образом стали улучшаться. А точнее отец просто отвалил от меня со своими нравоучениями и воспитанием. Но Аля всё ещё не теряла надежду, что у нас ним что то наладится, и мы поймём друг друга.
Недавно батя узнал, что Ромыч уже начал работать в строительной фирме своего отца, и после четвёртого курса, скорее всего, полностью посвятит себя фирме, перейдя в универе на индивидуальный график обучения. И, видимо, и моему захотелось, чтобы я оказался под боком. Но у меня на жизнь другие планы, и универ я собираюсь закончить как положено. Разница у нас с Должановым в том, что Роману всего этого семейного бизнеса хочется, а мне – нет.
Срабатывает будильник напоминалка, и я рывком подрываюсь с дивана. Уже почти шесть, а балерина будет ждать меня в шесть пятнадцать. Странная она, девчонка эта. На надрыве вся какая то. Пойми, что там в её голове. Ещё тогда в такси заметил, что осторожничает слишком, напряжённая. И взгляд её из за угла дома въелся, запомнился. Но пахнет вкусно.
Но самое странное – её реакция на меня. Чёрт знает, может, она на всех так реагирует, но работать с ней в паре оказалось сложно. Она должна подстроиться, я чувствую, только вот пока не могу понять, что нужно для этого сделать мне. Необходимо научить её доверять. Но сперва понять причину, почему эта Нина малина выпускает колючки.
Ещё и сегодня загремела с лестницы. Убилась бы на хрен только так. Сам не знаю, как так извернулся и поймал. Наверное, рефлексы сработали. С Верой когда то такие фишки проворачивали с поддержками, что самому сейчас страшно, потому что по краю ходили. Но это была Вера – сумасшедшая и бесшабашная. И где она теперь? Второй год под замком.
Ладно, сегодняшняя репетиция покажет. Надо из Одетты вытрясти что да к чему с ней.
Ехать до её дома совсем недалеко, живёт всего в паре домов от моего, в начале соседнего квартала. Когда подруливаю к подъезду, она уже ждёт. Слава Богу, сегодня оделась потеплее – пальто до колен тёмное натянула и берет как у художников. Интеллигентная и правильная девочка.
О нет, нет! Ощущаю, как просыпается спортивный интерес. Нельзя. С такими потом проблем не оберёшься. Они ждут цветочки, колечки и билеты на филармонию. А я терпеть не могу филармонию.
Моргаю фарами и изнутри открываю пассажирскую дверь, приглашая Пёрышко. Она семенит от подъезда, внимательно приглядываясь в уже прилично загустевших сумерках, а потом ныряет в машину.
– Привет, – говорит негромко.
– Привет, Принцесса.
Салон заполняется лёгким, едва ощутимым ароматом, который я успеваю поймать от её волос, когда помогаю пристегнуться. Мышь, а не девчонка – напряжённая, только что не трясётся.
На дорогу выруливаю плавно, обратив внимание, как она сразу же вцепляется в ручку, стоит едва ли мало мальски набрать скорость.
– Максим, – прочистив горло, подаёт голос довольно твёрдо. – Я тебя не поблагодарила сегодня за то, что поймал там на лестнице. Спасибо.
– Так выбора у меня не было. Ты бы и сама шею свернула и меня бы припечатала.
Боковым зрением наблюдаю, что она снова вся сжимается. Чёрти что, блин. Вот так Жанна Викторовна, подогнала экземпляр. Но с другой стороны, и выбора то особо не было. А те, что были, и не выбор вовсе.
Дальше до «Элегии» мы едем молча. Чтобы не смущать девчонку тишиной, делаю музыку чуть громче, но она морщится. Точно принцесса – «Андеды» ей, видите ли не заходят, а ведь я врубил самую лайтовую подборку. Возле клуба паркуюсь, иду к двери, Нина молча плетётся сзади. Здороваемся с вахтёршей, я беру ключ от танцкласса.
Внизу темно, приходится подсветить мобильником, чтобы найти щиток. Когда заходим в класс, Руденко удивлённо спрашивает:
– А где все?
– А кто тебе ещё нужен?
– Ну, Ирма, – мнётся, распахивая глаза.
– У неё ребёнок заболел, сегодня сами. Да и некогда ей возиться с нашим конкурсом, студии то он по боку.
– Так мы вдвоём только будем?
Блин, ну что за тупость? Вроде ж не дура.
– А ты что, боишься оставаться со мной наедине, Пёрышко?
Поддёвка защитана, и девчонка заливается краской.
– Совсем нет, – выдаёт твёрдо и отворачивается, вытряхивая из сумочки пакет с балетками.
– Тебе в раздевалку надо? Учти, у нас общая, но, если стесняешься, можем по очереди.
Кажется, меня прикалывает, когда она смущается. Прикольно так пухлые губы поджимает и брови сводит. Красивая девчонка, что ни говори, но какая то застывшая. Как кукла фарфоровая. Точно балерина в музыкальной шкатулке, только печальная слишком.
Нина предпочитает переодеться прямо в классе. Когда возвращаюсь из раздевалки, она стоит у зеркала и разминается. Ноги у неё длинные и стройные, спина жёсткая, выгнута в пояснице немного назад, шея вытянута. Действительно, настоящая балерина, впечатляет, даже не смотря на то, что мне как раз и не нужно, чтобы она была правильной куклой. Нужно сделать так, чтобы она расслабилась, почувствовала себя в танце свободной и раскрепощённой.
– Давай вспомним шаги и связки, как раз разогреемся.
Я включаю музыкальный центр, Нина кивает и становится чуть чуть за мной. Ждём нужный такт и начинаем двигаться. Всё пока идёт сносно, но сложного ничего. Нина старается. Техника ног у неё идеальная, но вот эмоций нет ни в теле, ни на лице. А контемп – это в первую очередь эмоции, и уж только потом техника.
Всё становится куда сложнее, когда дело доходит до поддержки. Она справляется, но делает это так напряжённо, что мне кажется у неё зубы скрипят. Да что ж за дерьмо такое? Неужто ей так отвратительно, когда я прикасаюсь? Ещё ни одна не жаловалась. Даже наоборот…
– Ещё раз, – командую, не совладав с раздражением.
Нина сосредотачивается. Но мне как раз надо, чтобы расслабилась. Беру её чуть ниже, вместо рёбер за сами бёдра и закидываю затылком назад дальше. Слышу мимолётный вздох, но она подчиняется и мягко ложится мне на плечо, прогибаясь. Умница.
– Ладно, теперь давай попробуем кое что ещё.
С постановкой на конкурс помогала Ирма, поставив технически сложный и зрелищный контемп. Но Лида, эта дурища, со своим Кешей в очередной раз обдолбалась травкой и решила попытать судьбу на ночной трассе за спиной этого дрыщавого терминатора. Хорошо хоть живы остались оба.
Я объясняю Нине, чего именно от неё хочу, но вижу, как её глаза расширяются от ужаса. Да, поддержка сложная и высокая, но смотрится она просто бобмически, так что, Принцесса, упирайся – не упирайся, делать придётся.
– Нина, я всё сделаю сам. Тебе нужно только в перевороте, как в обычном колесе, руками опереться мне в колено. Я удержу тебя, когда будешь перелетать вверху ногами и зафиксирую спиной на своём плече. Тебе останется только прессом удержать линию корпуса и натянуть носки.
– Я не буду, – кажется, у неё даже губы побелели. – Максим, я не смогу.
– Сможешь. Просто попробуй.
Сажусь на одно колено, подставляя ей опору для переворота и готовлю ладони принять её. Но Одетта делает шаг назад, и явно не для разгона.
– Нина! – говорю с нажимом, придавая решительности. – Давай!
Она зажмуривается, а потом распахивает глаза, сжимает и разжимает кулаки. Но всё же делает шаг вперёд, берёт разгон, входит в поддержку правильно, но на перевороте через голову вдруг сжимается и в панике изворачивается. Я успеваю поймать её, но девчонка здорово прикладывается ребрами о моё плечо, выбывая себе весь дух из лёгких.
Я ещё несколько секунд удерживаю её в руках, прежде чем аккуратно поставить на пол. Замечаю, что её бьёт крупная дрожь до цокота зубов. Всяко бывало, девки боялись высоких поддержек, но тут явно что то не то.
– Одетта, что за хрень? Рассказывай давай, тебя что, упустили когда то?
Но Руденко удивляет меня, когда со всей своей мышиной силой толкает в грудь.
– Не называй меня так! Никогда не называй, понял? – твою мать, кажется, у нас зреет истерика. Терпеть их не могу. – Я ненавижу это имя, эту постановку, этот долбанный спектакль!
Ого. Она даже так умеет. Но, на самом деле, сейчас совершенно не смешно.
– Алё! – хватаю ей за плечи и легонько встряхиваю. – Ты чего разошлась?
Оттаскиваю девчонку к креслам у окна и усаживаю, надавив на плечи. Нависаю сверху, чтобы не дёргалась и спрашиваю ещё раз, потому что с этим всем надо разобраться.
– Нина, ещё раз: что с тобой произошло? Говори. Ничего не выйдет, если ты мне не расскажешь.
– Ну и пусть не выходит, – рвано вздыхает, почти всхлипывая. – Я и не хотела.
– Поздно уже не хотеть. Поэтому я слушаю.
Следующая страницаВернуться к описанию