Джонатан Миллер Depeche Mode: Обнаженные до костей
Дискография –
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=54092234&lfrom=166013508«Depeche Mode. Обнаженные до костей»: РИПОЛ; СПб; 2018
ISBN 978 5 521 00747 9
Аннотация
Книга рассказывает о становлении поистине культовой британской группы, повлиявшей на всю мировую поп музыку последних десятилетий.
Джонатан Миллер
Depeche Mode
Обнаженные до костейJonathan Miller
STRIPPED: DEPECHE MODE
This edition was arranged through the Robert Lecker Agency, Inc.
The Author hereby asserts his/her right to be identified as the author of this work in accordance with Sections 77 to 78 of the Copyright, Designs and Patents Act 1988.
All rights reserved. No part of this book may be reproduced in any form or by any electronic or mechanical means, including information storage or retrieval systems, without permission in writing from the publisher, except by a reviewer who may quote brief passages.
Exclusive Distributors
Music Sales Limited: 14/15 Berners Street, London, W1T 3LJ.
Music Sales Pty Ltd Australia and New Zealand: Level 4, 30–32 Carrington Street, Sydney NSW2000, Australia.
Every effort has been made to trace the copyright holders of the photographs in this book but one or two were unreachable. We would be grateful if the photographers concerned would contact us. A catalogue record for this book is available from the British Library. Visit Omnibus Press on the web at www.omnibuspress.com
Серия «Дискография»
Copyright © 2003 Omnibus Press
This edition © 2008 Omnibus Press (A Division of Music Sales Limited)
© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО «Издательство «Пальмира», АО «Т8 Издательские Технологии», 2018
* * *
Эмме, Меган и Эбби с любовью
Часть I
Однажды в Бэзилдоне
Иногда мне вдруг кажется, что вот вот я проснусь и окажусь на своей старой работе, с синтезатором в чемодане, и отправлюсь играть в крошечном заведении в районе Кэннинг таун. Все это действительно похоже на сон, и произошло все очень быстро.
Энди Флетчер, 2001
Глава первая
Связанные Бэзилдоном
Я просто ненавидел Бэзилдон. Мне хотелось уехать оттуда как можно скорее. Участие в группе отчасти было попыткой к побегу. Бэзилдон – одно из тех мест, где люди пьют просто потому, что им больше нечем заняться.
Мартин Гор, 2001
Неизвестно, вспоминают ли об этом сами участники группы, нежась под тропическим солнцем на роскошных виллах в жарких странах, но история «Depeche Mode» началась в Бэзилдоне, заурядном городе в графстве Эссекс.
Это непримечательное местечко, расположенное в тридцати милях к востоку от Лондона, входит в число так называемых «новых городов», построенных после принятия «Акта о новых городах» в 1946 году. Этот акт был призван решить хроническую проблему отсутствия жилья в Лондоне вследствие немецких бомбежек 1941 года. Детище министра городского и сельского планирования Льюиса Силкина, этот проект дал лейбористскому правительству под предводительством Клемента Эттли право решать, в каких регионах требуется строительство новых городов.
30 сентября 1948 года Льюис Силкин лично провел открытое собрание в средней школе Хай роуд в городе Лейндон, чтобы обсудить план создания нового города, рассчитанного на пятьдесят тысяч человек. К 1951 году, когда в Бэзилдон въехали первые жители, население района утроилось по сравнению с данными на 1931 год, достигнув тридцати четырех тысяч человек.
Название «Бэзилдон» имеет саксонское происхождение и было увековечено британским драматургом Арнольдом Вескером в написанной специально к сорокалетию города пьесе «Холм Беорхтеля», поставленной жителями города и получившей высокую оценку у критиков. Пьеса Вескера – захватывающее повествование о жителях лондонского Ист Энда, ставших первыми жителями нового города Бэзилдона.
Впрочем, история освоения этой части Эссекса началась до постройки нового города. В 1850 х была проведена железнодорожная ветвь Лондон – Тилбери – Саутенд, открывшая лондонцам доступ к дешевым пустующим землям Эссекса, где предприимчивые горожане быстро понастроили хибар без всяких коммунальных удобств и соединили их простыми грунтовыми дорогами. Рассказывают, что одна из компаний, торговавших землей в районах Питси и Вендж, завлекала покупателей бесплатными железнодорожными билетами и обедами с шампанским.
Таким образом, до конца сороковых годов на месте Бэзилдона, породившего «Depeche Mode», стояла деревня, не более чем крошечная точка на карте Эссекса. Когда город начал расти и изменяться, изменились и его окрестности: так, соседние города Лейндон и Питси, связанные с Лондоном железной дорогой, слились в один жилой район и стали частью Бэзилдона. Как ни странно, в Бэзилдоне вокзал построили только в 1970 м, однако даже это очевидное упущение не остановило быстрый приток населения.
Вот слова Роберта Марлоу, бывшего бэзилдонца и старого друга Винса Кларка: «В Бэзилдоне все были приезжими. Моя семья происходила из Уэльса – мать валлийка, отец из Хертфордшира, из города Бишопс Стортфорд. В общем, сплошные переселенцы – коренных жителей там просто не было. Никакого чувства общности, все друг другу чужие. Я думаю, именно поэтому каждый, кто жил там в шестидесятых семидесятых, состоял в какой нибудь компании или банде, ведь родных в округе ни у кого не было. Это довольно интересно с точки зрения антропологии».
И конечно, можно простить «Бэзилдон девелопмент корпорейшн», компании, призванной руководить строительством нового города, странные для английского уха названия улиц вроде Джиппсвик стрит, – она прилагала все усилия к тому, чтобы из ничего сделать современный город, и постоянно приходилось придумывать имена сотням новых улиц. Сегодня в Бэзилдоне, чье население составляет уже 120 000 человек, насчитывается 1200 улиц, и их количество растет.
В 1981 м строительство всех этих улиц близилось к завершению, а новорожденный синтипоп феномен под названием «Depeche Mode» уже успел поместить Бэзилдон на музыкальную карту мира. Когда «Depeche Mode» впервые попали на обложку (случилось это 22 августа 1981 года), в интервью журналу «New Musical Express» дипломатичный Энди Флетчер особо отметил, что «электорат Бэзилдона составляет 107 000 человек, и это не считая детей. Это самый многочисленный округ в стране , и в следующий раз им придется разбивать нас на два округа – Восточный и Западный Бэзилдон».
С тех пор Бэзилдон приобрел известность в качестве своеобразного политического барометра: по результатам голосования в этом городе можно достаточно точно предсказать ситуацию в целом по стране. Это выяснилось, когда в 1992 году данные местного опроса помогли еще до подсчета всех голосов узнать, что консерватор Дэвид Эймис сохранил свое место в парламенте, а значит, лейбористам не удалось сместить Джона Мейджора. Время правления Маргарет Тэтчер стало для Бэзилдона временем расцвета – значительная часть муниципального жилья была выкуплена горожанами. В большинстве других регионов ситуация была хуже, так что Бэзилдон можно признать не вполне обычным городом. Как сказал Роберт Марлоу, «душа Бэзилдона – в его домах!»
Мартины были одной из тысяч семей, воодушевленных обещаниями доступного жилья и перспективой трудоустройства. Жители Ист Энда Деннис и Роуз Мартин поженились в зрелом возрасте. Их старший сын Винсент (в 1980 м, когда «Depeche Mode» готовились к выпуску своей первой записи, Винс Мартин взял псевдоним Винс Кларк. Для удобства в этой книге в качестве автора цитат указывается Винс Кларк. – Дж. М.) родился 3 июля 1960 го в Саут Вудфорде. Винсент говорит, что его отец был предприимчивым дельцом, хотя на самом деле Деннис не поднялся выше букмекера на собачьих бегах, в то время как Роуз работала швеей. В 1965 м растущей семье удалось переселиться в только что отстроенный и сравнительно просторный муниципальный дом с четырьмя спальнями по адресу Бэзилдон, Шепсхолл, 44.
Нетронутая природа Бэзилдона с его многочисленными зелеными насаждениями, идеально подходящими для игр, стала для юного Винса, его старшей сестры Кэрол и младших братьев Майкла и Родни настоящим подарком.
Винс Кларк: Отличное было время. Раньше там было куда зеленее, чем сейчас. У нас было три любимых места – лес, холм и роща. Мы постоянно там играли. В детстве эти места казались просто огромными.
Мальчишки есть мальчишки, и вскоре Майкл и Родни были удостоены чести вступить в компанию Винса и тоже начали играть в индейцев, крабий футбол и другие популярные тогда игры в близлежащем леске. Кэрол держалась на расстоянии, и казалось, что этот негласный порядок устраивает обе стороны. «Мы терпеть не могли свою старшую сестру, ну и она нас тоже, конечно».
В середине шестидесятых Винсу Мартину в Бэзилдоне жилось замечательно. Как он однажды сказал, уже будучи взрослым, «у нас была довольно простая, обычная семья. По большей части все друг с другом ладили». В пять лет Винс пошел в начальную школу Блюхаус на Ленстер роуд в Лейндоне, одном из районов Бэзилдона.
Винс Кларк: Мне нравилось в начальной школе, потому что она была маленькая. Я себя чувствовал чем то вроде большой рыбы в маленьком пруду. А потом, когда я перешел в школу Хай роуд, я стал маленькой рыбкой в большом пруду, и меня это бесило.
Юный Винс вступил в Бригаду мальчиков , чья младшая группа встречалась раз в неделю в начальной школе Дженет Дьюк на улице Маркхемс Чейс в Лейндоне. В этой школе в то время училась Элисон «Альф» Мойет, будущая напарница Винса по синтезаторному дуэту «Yazoo», но об этом он тогда не знал.
Винс Кларк: В Бригаде мальчиков было потрясающе! Это было что то вроде молодежного клуба, куда все ходили в основном играть в настольный теннис. Все, что от нас требовалось, – это ходить в церковь по воскресеньям, но мы были не против, потому что остальное то все было здорово. Мы ходили в походы и сплавлялись на лодках по каналам. Нам всем там очень нравилось.
Винс подружился с одним из мальчиков из бригады, Робом Алленом, который жил буквально за углом, по адресу Джиппсвик, 3.
Роберт Марлоу (подписав контракт с «Reset Records», недолго просуществовавшим рекорд лейблом Винса Кларка, Роб Аллен последовал его примеру и взял псевдоним Роберт Марлоу, которым пользуется по сей день. Для удобства в этой книге в качестве автора цитат указывается Роберт Марлоу. – Дж. М.): Мы с Винсом до сих пор спорим, шесть нам было или семь, когда мы встретились в Бригаде мальчиков, но что мы были совсем маленькими, это точно. И конечно, Энди Флетчер тоже там был.
Долговязый блондин Эндрю Джон Флетчер, родившийся в Ноттингеме 8 июля 1961 года, недавно переехал в Бэзилдон. «Йорк шипли», ноттингемская компания по производству холодильного оборудования, в которой работал отец мальчика Джон, перевела его на свою новую фабрику в Бэзилдоне. «Работали тогда ради жилья, – рассказывал Энди позже. – Если была работа, было и жилье».
В случае с семьей Энди этим жильем стала современная вилла с тремя спальнями по адресу Вулмер Грин, 101, расположенная на пешеходной улице неподалеку от района Шепсхолл. Младшие сестры Сьюзан и Карен жили в одной комнате, а у Энди, увлеченного футболиста и преданного поклонника команды «Челси», была отдельная спальня. Впечатления о том времени у Энди остались такие же приятные, как у Винса: «Мое детство – это футбол, крикет и природа».
Первой школой, в которую пошел Энди в Бэзилдоне, была школа Чаудери. Она располагалась рядом с той, где встречались члены Бригады мальчиков, на улице Маркхемс Чейс, всего в трех минутах ходьбы от нового дома Энди. «Я жил в двадцати метрах от Флетча, – вспоминает Роб Эндрюс, старый друг и бывший сосед Энди, – и наш сад граничил с их садом, так что мы с раннего детства играли вместе. В школе, правда, мы почти не общались – там разница в один год считалась ощутимой!»
Школа Чаудери находится совсем рядом с районом Шепсхолл, и Винс Кларк так и не смог объяснить, почему он не учился в школе своего будущего товарища по группе. Вместо школы их связала Бригада мальчиков и в особенности церковь.
Несмотря на то, что юного Флетчера считали хорошим мальчиком, его бывшая соседка Линетт Данбар с удовольствием вспоминает, как однажды встретила Энди по пути домой после встречи Бригады девочек . «Он спросил: „А трусы у тебя тоже синие?“ или что то вроде того. Я проплакала всю дорогу до дома».
Энди Флетчер: В восемь лет я начал ходить в церковь, практически случайно: папа посоветовал мне вступить в Бригаду мальчиков, чтобы играть в футбол.
Энди выказывал такой энтузиазм к игре, что его отцу пришлось организовать и возглавить Центральный юношеский футбольный клуб, в состав которого в основном входили ребята из Пятой бригады мальчиков. Бывший член клуба Крис Шеппард говорит, что Энди «был хорошим футболистом, вот только он всегда болел за „Челси“». Джон Боуден тоже был членом Пятой бригады, но «только ради футбола». Очевидно, новость о команде Джона Флетчера быстро разнеслась среди подрастающих бэзилдонских любителей футбола.
«В бригаде все любили футбол, – говорит Винс. – Ну, или не обязательно любили, но играли все, потому что тогда проходили соревнования между бригадами, и выбора ни у кого не оставалось. Я всегда был запасным».
Норман Вебб, местный мальчишка, чей отец был капитаном Пятой бригады мальчиков при школе Дженет Дьюк, вспоминает, что создание этой команды совпало с его переходом в старший отряд бригады, базировавшийся в методистской церкви Святого Павла по улице Беллардс уолк. Винс Кларк настаивает, что ему тогда было 11, поскольку это случилось тогда же, когда расстались его родители. «Мама довольно скоро снова вышла замуж», – вспоминает он. После этого семья Винса переехала на соседнюю улицу Минченс, в трехэтажный муниципальный дом, стоявший бок о бок с церковью Святого Павла, чья близость не осталась незамеченной мальчиком.
Эту церковь посещал и Роберт Марлоу: «Ни я, ни Винс особых успехов в футболе не делали, но всегда ходили на поле вместе с остальными, чтобы побаловаться с мячом. Было здорово. И еще здорово было – хотя сейчас редко кто в этом признается, – что мы ходили в церковь. Каждое воскресенье мы должны были сидеть на уроках богословия, это было одним из правил Бригады».
Крис Шеппард, побывавший только на одном таком уроке, рассказывает, что «ходить в церковь Святого Павла было обязательно. Там отмечали присутствующих, и тот, кто часто прогуливал, рисковал вылететь из Бригады. Раз в четыре недели или около того устраивался целый парад, куда все приходили в форме».
Энди Флетчер, к его собственной досаде, имел большой опыт таких парадов: «Больше всего меня смущали общегородские парады, на них нужно было одеваться по форме Бригады мальчиков. В тот период сформировались мои убеждения и взгляды на жизнь».
Но где церковь, там и музыка, замечает Роберт Марлоу: «Походы в церковь сами по себе были связаны с музыкой. По пятницам мы ходили на строевую подготовку, маршировали и отдавали честь, а по вторникам просто играли в снукер и настольный теннис, ну, в обычные церковные игры . Но еще там было старое пианино, а я ведь на фортепиано играл с пяти или шести лет. Вскоре Винс начал приносить на собрания гитару, и тогда мы вместе джемовали». Хотя Винс был на год старше Роберта, а в школе опережал его на целых два класса, музыка крепко связала мальчиков, став основой их долгой дружбы.
Винс с готовностью признает, что в детстве музыка его не интересовала вовсе, «хотя я был довольно музыкальным и мог подбирать мелодии на пианино». Как ни странно, отправной точкой его музыкального образования стало не бренчанье по клавишам, а игра смычком. После перехода в так пугавшую его лейндонскую общеобразовательную школу Хай роуд начались субботние уроки игры на скрипке. Случилось это благодаря матери Винса: «Мама любила слушать музыку и всех нас в это втянула. Она буквально заставила нас заниматься музыкой! Кэрол училась играть на кларнете, флейте, скрипке и фортепиано, Майкл – на фортепиано, а Родни – на флейте. Сначала было довольно интересно – недели две, не больше; а потом превратилось в смертную тоску…» Что касается выбора инструмента, «никто не играл на скрипке. Наверное, я подумал, что если возьмусь за нее, то буду не таким, как все».
Карен Шортер, учившаяся в Хай роуд в одном классе с Винсом Мартином, запомнила его очень улыбчивым и дружелюбным парнем. «В общем, это был счастливый, уравновешенный человек». Она признала, что Хай роуд была не лучшей из школ, и заметила еще, что компания Винса была тише и прилежнее, чем ее собственная. «Мне всегда казалось, что ему нужно было пойти в школу получше».
Действительно странно, что Винс учился в старой школе Хай роуд, когда на Ленстер роуд, ближе к дому, стояла более новая школа Святого Николая. Винс объяснил это так: «Моя старшая сестра училась в Хай роуд, и в то время эта школа была лучше. Это вообще то была гимназия, и только за год до того, как я туда пошел, она стала общеобразовательной – одной из первых в стране. И из довольно хорошей школы превратилась в ужасную».
Между двумя школами шло жесткое соперничество, случались и драки. Винс говорил, что за пять лет в школе у него «была пара приличных учителей», но, учитывая, как неуютно он чувствовал себя в подобном заведении в целом, толку от этого было мало. «Я очень рано осознал, что мне не нравится быть там, где приказывают, и делать то, что велят. Я считал, что заставлять меня ходить в школу несправедливо, так что часто я оттуда просто сбегал».
Воспоминания Карен Шортер об игре Винса на скрипке мало похожи на описание начала успешной музыкальной карьеры. «Играл он, надо сказать, не очень. Я бы никогда не поверила, что у него такой талант к музыке и он способен написать все эти потрясающие песни».
Винс и скрипка явно не были созданы друг для друга, и после двух лет непростых отношений их пути навсегда разошлись. Вместо скрипки Винс взялся за гитару, посчитав, что она «звучит как то сексуальнее».
Его новым музыкальным наставником стал школьный учитель музыки мистер Уайт, который сразу произвел на Винса впечатление тем, что носил бороду и длинные волосы. Винс уже не помнит, почему на занятия к мистеру Уайту он брал не свою гитару, а одну из тех акустических, что были в школе, но утверждает, что у него еще с тех времен хранятся ноты к разным хитам шестидесятых вроде «Blowin’ In The Wind» Боба Дилана.
Если верить бывшему ученику Хай роуд Полу Корнхиллу, то будущий гений синтезатора Винс, которого он запомнил «тихим парнем», организовал в школе клуб гитаристов: «Я ходил из любопытства, а потом начал учиться играть. У меня до сих пор лежит „The Beatles Complete“ , которую я купил после того, как увидел такую у Винса. Думаю, он был таким же большим битломаном, как я».
Винс Кларк: Я учился играть на гитаре, а Роб всю жизнь играл на фортепиано, вот мы и начали тусоваться вместе.
Роб Аллен к тому времени успел переехать, хоть и не очень далеко: купленный его родителями новый дом по адресу Фолстоунз, 312, как и старый, находился невдалеке от обиталища Винса Кларка. У Роба остались яркие воспоминания о том времени юности и наивности.
Роберт Марлоу: Винс приходил ко мне, и мы торчали в моей комнате, строили какие то планы, совещались, как все мальчишки. Потом мы начали вместе играть на гитаре кошмарные версии битловской «Get Back» и «Pinball Wizard» «The Who». Я помню, как скакал по комнате, изображая Пита Таунсенда. Мы ведь на самом деле хотели стать рок звездами, уж я то точно хотел – с тех самых пор, как увидел в «Top Of The Pops» Марка Болана, поющего «Children Of The Revolution».
Если Винс Мартин и мечтал о чем либо подобном, то он очень хорошо это скрывал. Роб полагал, что на музыкальные вкусы Винса повлияла его до боли застенчивая и чувствительная натура. «Из за той музыки, которую слушал Винс, он стал более сдержанным и молчаливым. Он любил „Simon & Garfunkel“ и другие группы в том же стиле, а еще был фанатом „Pink Floyd“ с их атмосферностью. Я приходил к нему вечером по субботам, когда его родителей не было дома, и мы смотрели старые фильмы ужасов. Мы делали себе по сэндвичу с яичницей, выключали свет, зажигали благовония и слушали „Ummagumma“, все эти потрясающие странные вещи вроде „Set The Controls For The Heart Of The Sun“ или „Space Ritual“ „Hawkwind“. Потом мы включали фильм ужасов, это было кульминацией вечера».
У Мартинов не было проигрывателя, и даже первая радиола появилась, когда Винсу было уже тринадцать, поэтому первым попыткам дуэта сочинять музыку суждено было состояться дома у Роба. «Помимо фортепиано, у нас был электроорган типа „Hammond“ с драм машиной, – вспоминает Марлоу. – Именно на нем мы впервые услышали все эти бум бум тынц, бум бум тынц».
«Мы начали баловаться с драм машиной после того, как я впервые услышал „Orchestral Manoeuvres In The Dark“, – рассказывает Винс, описывая их тогдашние методы работы. – Мы слушали какую нибудь песню из тех, что были в чартах, и подбирали аккорды. Еще мы покупали два журнала – „Words“ и „Disco 45“ , который позже превратился в „Smash Hits“, так что у нас были тексты песен, а мы к ним подписывали аккорды. Мы ни перед кем не выступали, просто играли для себя».
Однако Роб Аллен был настроен серьезно.
Роберт Марлоу: Я познакомился с Мартином Гором в семьдесят четвертом, мы вместе играли в школьной пьесе. Мы тогда ставили «Мою прекрасную леди». Они с Флетчером учились на год старше, хоть мы и были погодками: просто я родился позже, в октябре шестьдесят первого. Мартин был не особо набожный, просто очень правильный и прилежный, этакий ботаник.
Будущий автор большинства песен «Depeche Mode» Мартин Ли Гор родился 23 июля 1961 года. Детство Мартина и его младших сестер Карен и Жаклин прошло в доме по адресу Шепсхолл, 16. Их семья и до переезда жила в Эссексе, в городе Дегенхем, где их отчим Дэвид и мать Памела, телефонистка, работали на заводе «Форд».
«Я не хотел, чтобы школа заканчивалась, – говорит Мартин Гор. – Там я чувствовал себя в безопасности». Другой выпускник школы Святого Николая, Марк Баргроув, учившийся на пару классов младше, помнит юного Гора «очень тихим, скромным, вежливым парнем».
Тем удивительнее для Баргроува было произошедшее на вечеринке в честь шестнадцатилетия их общего знакомого, Марка Крика (в 1981 м он сделает обложку для первого сингла группы). «После полуночи, когда все уже успели напиться, Мартин поверг всех в изумление, безукоризненно исполнив на акустической гитаре „American Pie“ Дона Маклина».
Роберт Марлоу: Мартин был одним из самых застенчивых людей, которых я когда либо встречал, – но только пока не выпьет.
Воспоминание Винса Кларка о его первой встрече с Гором: «Как то раз по дороге домой я наткнулся на Мартина в бессознательном состоянии сидящего в луже собственной блевотины в кустах возле своего дома. Это он со школьной дискотеки вернулся».
Мартин Гор: Мой интерес к поп музыке вырос из нескольких вещей. Все началось с моего увлечения журналом «Disco 45». У меня было несколько сотен номеров, и я читал все тексты песен, которые там печатали. И я их все до сих пор помню, хотя на все остальное у меня плохая память. Потом один друг научил меня нескольким аккордам, и мы начали сочинять песни.
Роберт Марлоу: Мартин жил в районе Шепсхолл, прямо за углом, между мной и Винсом, и я часто заходил к нему и поднимался в его комнату, где он вечно слушал «Sparks». Он, как и я, больше всего любил глэм рок. У меня даже хранилась запись нашего совместного исполнения песни «Blockbuster» «Sweet»! У него был орган «Bontempi» , и он играл на этом органе, а я на гитаре с фузз боксом, который везде с собой носил. К тому времени я сменил классическую гитару за 5 фунтов стерлингов на белую джедсоновскую копию «Stratocaster», которая стоила 25 фунтов, и вдобавок у меня был усилитель на 9,5 Ватт. Грохот от него был такой, что мама иногда просто вырубала электричество.
В продолжение этого почти дамаскского преображения Роб стал вносить изменения в свою школьную форму: «Мы все начали одеваться по панковски, ну, насколько это было возможно в школе: носили пластиковые сандалии, брюки прямого покроя, темные очки, и еще галстук завязывали потуже. Помню, меня отправили домой, когда я на школьный пиджак нацепил немецкий железный крест. Это было в семидесятых, и конечно, часть учителей еще помнила войну».
Вскоре благодаря такому поведению Робу Аллену удалось окунуться в мир панка, проводником в который для него стала тогда еще полностью женская группа „The Vandals“, возглавляемая подающей надежды вокалисткой Элисон Мойет.
Роберт Марлоу: Она училась на год старше. Однажды в школе она подошла ко мне и сказала: «Ты ведь играешь на гитаре, так? В субботу у тебя концерт!»
Подготовка к этому важному событию ограничилась парой коротких репетиций на Гледвинс, 12, дома у одной из участниц, Ким Форей. «Песни написала Элисон, – вспоминает Марлоу. – Они были несложные, в два аккорда. Одна называлась „I’m In Love With My Guitar“ и игралась в ритме регги».
Первый выход Роба на сцену в компании Элисон, Ким и Сью Пэджетт состоялся в довольно фешенебельном (по крайней мере для панков, играющих весьма агрессивную музыку) «Гранд отеле» в Саутенде.
Роберт Марлоу: Рядом находилась школа искусств, и на концерт пришли все эти панки и позеры. Я впервые играл с большим усилителем, и он постоянно хрипел. Я вообще не слышал голоса Элисон. Уже потом Винс показал мне демозапись песни «Only You», которую сделал для них на портастудио . «Угадай, кто это!» – ну, я сказал, что понятия не имею. А он говорит: «Это Элисон!» Я дико удивился.
Их первое выступление оставило Элисон равнодушной, но на новообращенного «вандала» Роба Аллена, взятого в группу во многом благодаря своему полу, оно произвело большое впечатление. Роберт Марлоу: «Внезапно о нас все заговорили. Я думал, это из за моей игры на гитаре, но, очевидно, все дело было в голосе Элисон. На нас повлияли „X Ray Spex“, „The Clash“ и „Sex Pistols“, в общем, всякая панк музыка».
Винс Мартин и Энди Флетчер все еще участвовали в молодежном христианском объединении при церкви Святого Павла. «С одиннадцати лет и примерно до восемнадцати мы были ярыми христианами, – признается Энди. – Каждый год ездили на Гринбелт, это такой огромный фестиваль христианского рока. Наша бурная общественная жизнь постоянно вращалась вокруг церкви. Нам с Винсом нравилось проповедовать. Винс был третьим в списке самых активных членов церкви. По субботам бригада организовывала бесплатную раздачу кофе, и там я пытался обращать гопников в христианство. Разумеется, из за нашей религиозности над нами все издевались».
Это уж точно. Брайан Денни, бывший ученик школы Святого Николая, ныне международный редактор британской марксистской газеты «Morning Star», со стыдом признается, что как то закидал юных христиан снежками.
Винс Кларк: Мы проповедовали в самых разных местах: на улице, в кофейнях. Нам это жутко нравилось. Весь клуб ездил на Гринбелт и на большие христианские мероприятия, которые проходили в Альберт холле, и отдыхать тоже ездили все вместе – там все было рассчитано на молодежь.
Организатором всего этого был их товарищ по клубу Крис Бриггс, о котором Винс Кларк говорит, что тот «…очень сильно повлиял на нас всех. Он в итоге стал проповедником. Крис отлично умел слушать. Молодежное объединение было ответвлением методистской церкви, в которую мы ходили, и он был нашим лидером. Фактически в своей церкви мы были революционерами, потому что сами то методисты были не слишком активны, а мы собирались пойти и всех спасти, этакие пятидесятники от методистов».
Похоже, так оно и было, потому что Роб Аллен утверждает, что видел Винса расхаживающим по Бэзилдонскому колледжу в длинном сером пальто с нашивкой «Иисус – твой спаситель». Несомненно, религия повлияла и на жизнь самого Роба.
Роберт Марлоу: В юности ведь каждый что то ищет. Полагаю, именно этим и занимались Флетч, Винс и другие наши знакомые вроде Роба Эндрюса.
Музыка была важной составляющей христианского объединения. «Именно в церкви мы научились играть и петь – можно сказать, там мы научились своему ремеслу».
Роб Аллен проводил большую часть времени с Мартином Гором, и Винс Мартин продолжил свои музыкальные искания в церкви. «Я дружил с Кевином Уолкером, который позже тоже стал проповедником. У нас с ним была своя группа, фолковый дуэт: гитара и вокал. Большую часть песен он писал сам, еще было несколько каверов, а потом и я стал писать музыку, сам не знаю, как и почему».
Это были довольно незатейливые песни, но уже тогда было очевидно, что Винс талантливый мелодист. «Они были совсем несложные, два притопа, три прихлопа, как детские песенки; простенькие, но очень мелодичные».
Помимо этого, Кевин числился ударником в рок группе «Insight», в состав которой входил и лидер объединения Крис Бриггс. Они играли каверы, начиная с «I Can’t Explain» «The Who» и заканчивая малоизвестными религиозными песнями; впрочем, Винс Кларк настаивает, что это были «современные околофолковые христианские песни». «Insight» часто выступали на вечерах, организованных церковью Святого Павла и другими дружественными местными церквями, неизменно производя большое впечатление на восприимчивых подростков Винса Мартина и Энди Флетчера. Вскоре Энди тоже начал проявлять интерес ко всему, что связано с музыкой.
Энди Флетчер: Когда нам с Винсом было шестнадцать, у нас была своя группа, «No Romance In China», и мы пытались подражать «The Cure». Нам очень нравилась их пластинка «Three Imaginary Boys». Винс пытался петь как Роберт Смит.
О том же говорит и Винс Кларк: «Мы хотели быть как „The Cure“. У меня есть диск с нашей первой демозаписью, удивительно похожей на них».
Кларк точно помнит, что в «No Romance In China», «первой моей группе, у которой было название и которая где то выступала», было четыре участника, включая его самого в качестве вокалиста и лидер гитариста, Энди Флетчера на басу, Сью Пэджетт, которая одновременно играла на гитаре и у них, и в «The Vandals», и Пита Хоббса на ударных. Надо сказать, «No Romance In China» дали всего одно выступление, которое состоялось в «Дабл сикс», бэзилдонском пабе на Уитмор вей.
Винс Кларк: По средам там устраивали джем сейшны. У них была ударная установка, и можно было просто прийти и поиграть. Мы спели всего три или четыре песни. Мы все сочиняли сами, чужих песен мы не играли.
Роб Эндрюс тоже считает, что «No Romance In China» были по большей части гитарной группой, но не помнит, чтобы с ними играла Сью Пэджетт. К 1979 му Энди Флетчер уже вовсю музицировал, что изрядно озадачило Гэри Смита, старого приятеля Роба Эндрюса и бывшего друга Винса Мартина: «Просто Эндрю, как бы это сказать, никогда особо не интересовался музыкой».
Возникает вопрос: хорошей ли группой была «No Romance In China»? Похоже, что нет, если верить бэзилдонскому журналисту Мэту Брумфилду. «Энди играл просто ужасно. Винса никто толком не знал, но он очень серьезно относился к участию в группе, как в свое время Джон Леннон, который служил движущей силой „The Beatles“».
Брумфилд вспоминает, как однажды застал Винса Мартина, Энди Флетчера и, возможно, Пита Хоббса репетирующими после встречи Бригады мальчиков. Они играли в крошечном складском помещении, среди кучи мешков с разным старьем. А еще Брумфилд утверждает, что извечная привычка Энди Флетчера удирать в туалет с газетой, чтобы избежать бригадных обязанностей, снискала ему прозвище «bogroll» .
Роберт Марлоу: Однажды мы с Энди отправились в Лондон на концерт «The Damned», и Флетч надел униформу с пуговицами Британских железных дорог. Мы сели в поезд вместе с парой девчонок из Бэзилдона – я уже и не помню, как их звали, но зато отлично помню, как Флетчер сказал: «Здорово было вчера в церкви, правда, Роб?» Я, значит, сижу с сигаретой, пытаюсь произвести впечатление на этих цыпочек, а он не нашел ничего лучше, как заговорить о церкви да о Бригаде мальчиков!
Однако Винс Мартин быстро разглядел в своем протеже большой потенциал: «Флетчер играл весьма неплохо. Он купил себе бас гитару, а я, как умел, показал ему, как на ней играть. Он был страшно увлеченным, всегда прислушивался к тому, что я говорил, и рад был учиться новому. Вот так и появились „Depeche Mode“ – это были я и Флетч».
Глава вторая
Роман с синтезатором
Школьный приятель Флетчера Мартин Гор купил себе синтезатор, и поэтому мы взяли его в группу. Потом мы решили, что на гитарах играть не будем – уж очень хреново у нас получалось, – но зато запросто сможем играть на синтезаторах, там ведь всего два пальца нужно.
Винс Кларк, 2001
Пока Винс Мартин и Энди Флетчер делали первые робкие шаги на музыкальном поприще, Мартин Гор тоже не тратил времени зря: он совмещал учебу в школе Святого Николая с игрой на гитаре в группе «Norman & The Worms» («Норман и черви»). В первом интервью с «Depeche Mode» в подростковом журнале «Smash Hits» от 9 июля 1981 года Стив Тейлор написал об этом так: «Мартин, который по прежнему раз в месяц ходит в методистскую церковь, прежде участвовал в довольно посредственной группе, игравшей, по его словам, „приятные песни“ в духе вест коуст блюза».
Интересно, что Тейлор даже не упомянул название группы (хотя это, в общем то, можно понять), но при этом счел нужным рассказать о походах Мартина в церковь Святого Павла на Беллардс уолк, постоянное место встреч Энди и Винса.
«Мартин приходил только ради песнопений, – вспоминает Флетчер. – Вероятно, я думал, что сумею обратить его в свою веру».
С тех пор Мартин не единожды объявлял себя атеистом, однако, по проницательному наблюдению Стивена Далтона из журнала «Uncut», «и в богохульных ритмах Гора, и в его благочестивых текстах по прежнему чувствуется неугасающий интерес к религии».
Впрочем, в «Norman & The Worms» вокалистом был Фил Бердетт, а не Мартин Гор, и богохульством там и не пахло. Прошли годы, прежде чем Гор с его болезненной стеснительностью наконец решился запеть сам. Походы Мартина в церковь вызывали у его сверстников подозрения, что «Norman & The Worms» были христианской группой. Гэри Смит озвучил опасения своих одноклассников: «В какой то момент мы поняли, что они оба были из очень религиозных семей. Не знаю, насколько набожными парни были на самом деле, но мы их группу всегда воспринимали как что то околохристианское и околофолковое – по крайней мере, так мне запомнилось. Пару раз я был на их выступлениях, но не могу сказать, что мы все так уж рвались их послушать».
Как ни странно, Фил Бердетт увлекался вовсе не христианством, а блюзом: «Мой брат был на одиннадцать лет старше меня, и он любил блюз. Я постоянно слушал его пластинки, по большей части там был блюз и еще акустический вест коуст джаз. Я и не знал, что бывает какая то другая музыка. Лет в тринадцать четырнадцать, когда я мечтал о собственной группе, мне хотелось играть только блюз, потому что я к тому времени уже знал кучу блюзовых песен – их легко исполнять, даже если играешь плохо. Я узнал, что бывает и другая музыка, только когда начал прислушиваться к хит парадам».
Расширению музыкального кругозора Фила отчасти поспособствовал Гор: «Когда мы с Мартином только познакомились, он вечно разговаривал о музыке, что меня, в общем то, удивило. Мне казалось, что ребята вроде него – а в школе он был „ботаником“ – слушают только то, что крутят по радио».
Одержимость Гора всем, что имело отношение к поп музыке, началась еще до встречи с Бердеттом. «Я влюбился в музыку лет в десять, когда нашел у матери в шкафу мешок с ее пластинками, старыми рок н ролльными сорокапятками. Было в них что то, что меня немедленно и очень сильно зацепило».
Разумеется, вскоре Гор начал покупать собственные пластинки. Одним из первых (и долговременных) его предпочтений стал Гэри Глиттер. «Я очень долго оставался фанатом Гэри Глиттера, – признался Гор Стивену Далтону. – Помню, в семьдесят четвертом, когда он выпустил „Remember Me This Way“, мне пришлось тайком выбраться из дома, а потом, убедившись, что вокруг нет никого из знакомых, прокрасться в музыкальный магазин, быстро засунуть пластинку в пакет и смыться. Еще на меня сильно повлиял Дэвид Боуи. Самым первым купленным мной альбомом был „Ziggy Stardust“. Еще я любил Брайана Ферри».
Любознательный меломан недолго оставался в бездействии.
Фил Бердетт: У него был талант от природы. Я показал ему несколько аккордов, и оказалось, что он очень быстро все схватывал. Потом мы решили сочинить что нибудь свое. Те вещи, которые написал я, были, наверное, ужасны, а вот одна из песен, написанных тогда Мартином, «See You», позже попала в репертуар «Depeche Mode». Мы тоже ее исполняли, но в виде медленной акустической баллады, потому что свои песни мы оба сочиняли на гитаре.
К тому времени, как «Norman & The Worms» начали выступать на публике, Гор с Бердеттом успели перейти на электрогитары и обзавестись ударником Питом Хоббсом, который до этого некоторое время вместе с Винсом Мартином играл в «No Romance In China». Бердетт шутил, что Хоббс играл на ударных в каждой группе юго востока Англии. Вот как он описывает одно из первых выступлений группы: «Мы принимали участие в Бэзилдонском рок фестивале. В первый и единственный раз у нас был полный комплект оборудования: наполовину из нашей техники, наполовину из чужой. Мы сыграли заглавную песню из „Skippy“ , и это выступление стало практически легендарным. Я думаю, это потому, что Мартин сумел так точно скопировать оригинальное звучание».
Мартин Манн, муж Деб Данахей, с которой когда то встречался Винс Мартин, вспоминает, как «Norman & The Worms» участвовали в конкурсе талантов в бэзилдонском пабе «Каслмейн», расположенном на Мейн роуд: «Я не знаю, почему они записались на этот конкурс. Наверное, „Norman & The Worms“ хотели казаться современной поп рок группой, но они выбрали неподходящее место: это был скорее семейный паб, хотя он и славился – и до сих пор славится – живой музыкой. Туда приходили местные группы и сольные исполнители, в общем, все, кому хотелось петь. Конечно, это было до появления караоке. Мне запомнилось, что Фил Бердетт был жутко простужен и постоянно совал себе в нос „Викс сайнекс“ , а свое выступление начал фразой „Эту песню я посвящаю Вику Сайнексу“ . Победа в конкурсе им не досталась».
Если верить Робу Эндрюсу, «Norman & The Worms» проиграли двойнику Тома Джонса, «хотя публика была против».
После распада «Norman & The Worms» Фил Бердетт стал довольно известным в Саутенде автором исполнителем и выпустил несколько альбомов.
Роберт Марлоу: Фил – местный чудак с голосом, как у Вэна Моррисона. Он записал несколько пластинок, поимел с этого некоторую славу и продолжает в том же духе.
Тем временем Винс Мартин занимался примерно тем же, что и Гор. «Мы с приятелями собрали госпел фолк группу и записались на конкурс талантов, – рассказывал он журналу „Future Music“. – В этом возрасте всерьез считаешь, что ты круче всех на свете, а извлечь из гитары довольно приятные звуки можно почти сразу же, как за нее возьмешься, так что мы были уверены, что играем блестяще. Мы сидели и мечтали о том, что купим себе, когда прославимся… за счет местного шоу талантов. Конечно же, сыграли мы ужасно. Вообще никакого места не заняли».
Возможно, Винс даже сыграл вместе с будущим коллегой Мартином Гором, когда тот в составе «Norman & The Worms» выступал в пабе «Каслмейн», потому что он помнит, что ему «разрешили выступить с „Norman & The Worms“, и я на одном их концерте сыграл на басу. Кажется, я одолжил бас гитару у Флетчера».
После распада «No Romance In China», последовавшим за их единственным публичным выступлением в «Дабл сикс», Винс обзавелся «хреновой копией „Stratocaster“» и организовал дуэт с Энди Флетчером. Вооружившись «одной из этих селмеровских драм машин „Auto Rhythm“, отстукивающих ритм, которые полагалось ставить на домашний орган», Винс и Энди без лишней скромности окрестили свою новую попытку достичь поп вершин именем «Composition Of Sound» .
Винс Кларк: Примерно тогда я начал всерьез задумываться о том, как делать хорошую музыку. Я потратил кучу времени на разных дерьмовых работах, пытаясь накопить на приличную гитару, «Fender Stratocaster» или что нибудь вроде того, и на маршалловскую стойку из усилителя и колонок, потому что тогда мне казалось, что чем дороже у тебя оборудование, тем лучше звук.
К этому времени Винс уже закончил лейндонскую среднюю школу Хай роуд, сдав пять экзаменов уровня «О» , что было весьма неплохо, если учесть, что это заведение он по прежнему терпеть не мог. «Заставлять меня ходить в школу было сущей несправедливостью». Как можно было предугадать, к работе он относился примерно так же. «Первая моя работа была на йогуртовом заводе, там надо было таскать бидоны с молоком за двадцать один фунт в неделю после вычета налогов, – рассказывал Кларк журналу „Future Music“ в 1995 м. – Потом я шесть месяцев работал в супермаркете „Сейнсберис“, расставлял товар на полках; затем был „Кодак“, а еще я был упаковщиком в „Ярдли“ и почтальоном. Ах да, какое то время я был госслужащим, а еще работал в отделе зарплаты Британских железных дорог. Вообще в „Сейнсберис“ я продержался дольше всего, пока не начал серьезно заниматься музыкой. Я думаю, одной из главных причин, по которым я хотел стать музыкантом, было отвращение к труду. Я ненавидел ходить на работу, это казалось мне такой несправедливостью!»
Роберт Марлоу: Винс всегда был аутсайдером – а в то время он был мучительно застенчивым и ранимым. Я помню, как мы в первый раз пошли на вечеринку в Лондоне – я тогда лишился девственности, – Винс тогда ужасно расстроился и ушел домой в тоске из за того, что я переспал с подругой матери одного нашего приятеля.
Конечно, причиной такого поведения могла быть религиозная неразбериха, которая творилась в голове Винса в тот период. Как говорит он сам: «Я думаю, именно тогда большинство из нас выпало из церковной среды. В то время каждый придумывал для этого свои причины. Если подумать, отторжение произошло из за того, что с нами тогда начали беседовать про чувство стыда и все такое. А когда подростком только открываешь для себя собственную сексуальность и начинаешь заглядываться на женщин, это совсем не то, что тебе хочется слышать. Некоторые из нас тогда возомнили себя невесть кем – наверное, я в том числе, – но в этом возрасте все так восприимчивы. Тебе кажется, что ты можешь изменить мир, – мы правда в это верили».
Самомнение распространялось и на отношение к карьере. Говорит Марлоу: «Помню, однажды к нам пришли полицейские и стали спрашивать меня и моих родителей, не видели ли мы Винса, потому что он не появился на работе. Кажется, он тогда работал в Британских железных дорогах на Фенчерч стрит, ушел на обед и решил не возвращаться. Наверное, он подумал: „Меня задолбало. Это не то, чего я хочу. Я ухожу!“ И попросту зашагал домой.
В другой раз он работал в компании „Элпайн дринкс“, занимавшейся доставкой лимонада. У них была целая флотилия трехтонных грузовиков, и они обычно нанимали водителя и помощника водителя – учитывая, что Винсу было всего восемнадцать, его напарнику было максимум шестнадцать. И вот однажды Винс во что то врезался. Он припарковал машину, крепко послал этого паренька и пошел домой. Потом зашел ко мне и сказал: „Надевай кожаную куртку, пошли забирать мою зарплату“. Он всегда бесился после таких неудач, и я утешал его: „Да фигня! Ты всего лишь задел чью то машину!“ Но эти лимонадники орали и ругались; мне они показались не самыми приятными людьми.
Вот этим Винс и отличался от нас всех – его внутренняя жизнь была значительнее, чем у остальных; он куда острее чувствовал все возможности и перспективы, то есть он был в некотором роде куда более амбициозным. И еще ему удавалось совмещать свои желания с практическими вопросами: „Как мне этого достичь? Что я могу сделать?“ А большинство из нас просто сидит и мечтает, ведь правда? „Я умею играть на гитаре, и я довольно симпатичный парень; думаю, я стану звездой!“ Так вот, подобные мысли никогда не приходили Винсу в голову. Он просто думал: „Так, мне надо из пункта А попасть в пункт Б“, или что то вроде. Он настоящий прагматик».
Прагматик, а может и политик, потому что именно в то время Винс принял решение временно забросить «Composition Of Sound» ради другого проекта с Робом Алленом.
К тому времени «The Vandals» распались, поскольку, если верить Робу, «девчонки начали интересоваться парнями, и все пошло наперекосяк. Так что мы с Винсом организовали другую группу, ну, вообще то это была моя группа, называлась она „The Plan“. Он играл на гитаре, а я уговорил маму купить мне синтезатор. Я много слушал „Ultravox“ с Джоном Фоксом, песни вроде „Saturday Night In The City Of The Dead“ и „The Man Who Dies Everyday“, где есть звуки, которые можно получить только на синтезаторе. Так что я уговорил маму купить в рассрочку совершенно потрясающий синтезатор „Minikorg 700“. Он практически целиком состоял из серебристых переключателей с цветной маркировкой, и на нем были большущие ручки управления осцилляторами и всякое такое, так что можно было стоять и крутить их, открывая и закрывая фильтр, ну или еще чего. Теперь такой же есть у Винса – этот мерзавец их коллекционирует!»
Винс Кларк: Роб был первым из моих знакомых, кто купил синтезатор; но он был из довольно богатой семьи, они и дом себе сами купили. А началось с того, что Гэри Ньюман выпустил сингл «Are „Friends“ Electric?», и мы все внезапно зафанатели от синтезаторов. Из этого и вырос «The Plan».
Роб Аллен был одним из многих, кого поразил Гэри Ньюман: на его выступление Роб наткнулся одним судьбоносным вечером в мае 1979 го. Песня «Are „Friends“ Electric?» ньюмановской группы «Tubeway Army», вскоре занявшая первую строчку в чартах, не была похожа ни на что из ранее слышанного Алленом. Выпустив за трехмесячный период в 1979 году два хитовых сингла («Are „Friends“ Electric?» и «Cars») и два таких же хитовых альбома («Replicas» и «The Pleasure Principle»), двадцатиоднолетний бывший панк из западного Лондона Гэри Ньюман моментально превратился в кумира поколения, бредившего синтезаторами. Частью этого поколения был Аллен, вслед за Ньюманом начавший обесцвечивать волосы и получивший за это прозвище «Tube». Кстати, любопытно, что осенью 1984 го фирма «Beggars Banquet Records» выпустила сборник ранее не издававшихся записей «Tubeway Army» под именем… «The Plan»!
Репетиции «The Plan» проходили в близлежащем городке Рейли, на пескоструйном заводе отца Пола Лэнгвиса, их ударника. Парням приходилось носить шарфы, потому что пыль от пескоструйных аппаратов имела свойство проникать даже сквозь стены. Планировалось ли сделать этот аксессуар постоянной «фишкой» коллектива, уже неизвестно, потому что дебют «The Plan», запланированный на первое января 1980 года в ночном клубе «Бэронс» в Лей он Си, не состоялся, поскольку, по словам Роберта Марлоу, «за неделю до этого там произошла большая драка, и клуб закрыли».
Тем временем Энди Флетчер претворял в жизнь собственный музыкальный план. Согласно сведениям «Depeche Mode Information Service» , Энди играл в группе под названием «The Blood», однако Винс Кларк не слишком уверен, что такая группа действительно существовала: «Вообще это похоже на Флетчера, но, зная его, я думаю, это был просто плод его воображения. Вероятно, у него был такой замысел, но я не знаю, выступала ли эта группа хоть раз; я даже не знаю, кто там играл помимо его самого!»
Крис Шеппард, бывший ученик школы Святого Николая, помнит, что довольно часто встречал Флетчера, «потому что после своих выступлений в пабе он ездил домой на том же ночном автобусе, что и я. Он всегда таскал с собой гитару». Уж не о выступлениях ли таинственной группы «The Blood» идет речь? Флетчер об этом умалчивает.
Винс Кларк: Возможно, все эти группы просуществовали дня два. Это же всего лишь названия. Мы с Робом всегда хотели вместе играть в группе, но каждому из нас мешало его эго. К тому же у нас были довольно разные музыкальные вкусы. Мы потому и сошлись, что нас так бесили вкусы друг друга! Мы могли целыми вечерами сидеть и поносить любимые записи прямо во время прослушивания: он – мои, я – его. Так что все наши совместные музыкальные проекты были недолговечными.
В «The Plan» был взят басист Перри Бамонте, товарищ Роба Аллена по колледжу, который впоследствии поднялся до позиции клавишника «The Cure», что в свете связанных с этой легендарной группой надежд «No Romance In China» выглядит забавно. В 1980 м Роб Эндрюс внезапно решил поехать во Францию на сбор винограда. Роб Аллен «собирался уехать куда нибудь и вести там богемный образ жизни или что то вроде того, но так никуда и не поехал». Винс Мартин, по прежнему полный решимости сделать музыкальную карьеру, пришел к выводу, что пора отважиться на самостоятельные действия, и начал с записи демопленки со своими ранними, навеянными «The Cure» композициями. Записывался замкнутый парень из Эссекса, как ни странно, в огромном и многолюдном Лондоне, в студии с четырехдорожечным магнитофоном, располагавшейся в помещении гаража.
«Видимо, я уже тогда был полностью предан этому делу, – вспоминает Винс. – Мне было страшновато ехать в Лондон на ночном поезде, да и находиться в студии тоже, потому что тогда я ничего не знал о студиях. Кажется, я ее арендовал на три часа, по пять фунтов за час. Я привез с собой гитару и драм машину, плюс у того парня, владельца студии, был струнный синтезатор – „Solina“, что ли, – и я на нем просто играл ключевые ноты к этим трем четырем песням.
Следующим моим шагом стало поступление в колледж – просто я понимал, что мне надо сдать несколько экзаменов, чтобы найти нормальную работу, а в итоге купить оборудование получше. Я тогда думал, что успеха в музыкальном бизнесе добиваются именно так».
Неудивительно, что Винс не получил никакого удовольствия от изучения истории в Бэзилдонском колледже, где он провел «год или около того». Он мечтал не о деньгах, а о музыке, но «уловка 22» заключалась в том, что на хорошее оборудование требовались деньги. Винсу светила очередная работа, на этот раз дерьмовая в буквальном смысле слова.
Роберт Марлоу: Папа Флетчера выбил Винсу место в аэропорту в Саутенде. Попросту говоря, Винс разгребал дерьмо. Он подъезжал к приземлившимся самолетам, забирал биотуалеты и увозил их в багажнике старого «форда консул эстейт». Это действительно была ужасная работа, но он просто выполнял ее, а потом клал выручку на кухонный стол и не тратил из нее ни пенни. Так он купил свой первый синтезатор. О покупке в рассрочку речи не шло, потому что финансовая ситуация у них в семье в то время была не самая лучшая – мама Винса только что рассталась с его отчимом.
Винс Кларк: На покупку синтезатора меня сподвигли, опять же, «Orchestral Manoeuvres In The Dark» и их песня «Almost», стоявшая би сайдом на сингле «Electricity». До меня дошло, что за определенную сумму можно купить синтезатор и простым нажатием пары клавиш создать что то потрясающее и современное, под стать Гэри Ньюману или «Orchestral Manoeuvres».
Сам Ньюман в интервью биографу Стиву Мэлинсу говорит о том же: «Синтезаторы дали людям без особой музыкальной подготовки возможность играть поп музыку. За довольно небольшую сумму можно было арендовать один или несколько синтезаторов и записаться в маленькой студии, а звучало это все равно потрясающе».
Винс Кларк: Гэри Ньюмана я особенно не слушал – не то чтобы я его не любил, не подумайте: его выступление в «Top Of The Pops» меня действительно поразило. Просто «OMD» звучали более… самодеятельно, что ли, и я подумал – я тоже так могу! Они меня моментально зацепили.
Очевидно, некоторое влияние на устремления Винса оказали и музыкальные искания Роба Аллена. Винсу тоже хотелось делать что то свое, и он ни на минуту не забывал об этом, пока возился с биотуалетами. «Да уж, работка была зашибись, – с сарказмом вспоминает Винс. – Я это делал исключительно ради денег. Какая там карьера, какие планы на будущее! Меня интересовал только заработок».
Энди Флетчер тоже не гнушался тяжелой работой. По словам Роба Эндрюса, «закончив разносить газеты, Флетч отправлялся в аэропорт Саутенда мыть самолеты». Судя по всему, заработанные деньги пошли на приобретение бас гитары, которую Энди тут же начал активно использовать и в «No Romance In China», и в «Composition Of Sound».
Энди, закончивший школу Святого Николая в 1979 году, сдал восемь экзаменов уровня «О» и один уровня «А» и, в отличие от Винса, всерьез задумался о карьере: «Я сдал политологию на „А“ и хотел пойти в университет», – сообщил он журналу «№ 1» шестью годами позже. Пойди Флетчер по пути высшего образования, его роль в истории «Depeche Mode» могла бы стать эпизодической. Вместо этого он устроился клерком в офис страховой компании «Сан лайф» на юге Лондона и стал одним из тысяч британцев, которые каждый день ездят на работу в столицу из провинции. «Платили там хорошо, но это было скорее существование, чем жизнь».
По вечерам Энди Флетчер и Винс Мартин превращались в группу «Composition Of Sound». «В тот период были написаны первые песни „Composition Of Sound“ и „Depeche Mode“, например “Photographic”», – поведал Энди журналистам. Однако для записи потенциальных хитов вроде той же «Photographic» требовались синтезаторы. Как же быть? Не переставая экономить даже на мелочах, чтобы накопить на собственный инструмент, Винс принялся искать кого нибудь, у кого синтезатор уже был.
Мартин Гор, как и его товарищ по школе Энди Флетчер, также устроился на работу в столице. Местом приложения его сил стал банк «Нат Вест» на Фенчерч стрит, буквально за углом от «Сан лайф», где трудился Энди.
Гор полтора года проработал клерком низшего разряда. «Это была самая скучая работа на свете, – рассказал он журналу „№ 1“. – Но с моим почти полным отсутствием воображения и уверенности в себе альтернативы у меня не было». На самом деле Мартин с его отличными оценками по французскому и немецкому мечтал найти применение своим языковым способностям, но «устроиться переводчиком было очень сложно», и он решил пока побыть конторским служащим.
Однако работа в банке имела свои преимущества, которыми восемнадцатилетний Гор не преминул воспользоваться. Он взял кредит и купил новенький синтезатор «Yamaha CS5» всего за двести фунтов, что было весьма недорого по сравнению с официальной ценой – 349 фунтов стерлингов.
«До этого я никогда не видел настоящий синтезатор. Я понятия не имел, что с ним делать, – рассказывал Гор журналу „One… Two… Testing“ в 1982 году. – На то, чтобы узнать, как поменять звучание, у меня ушел месяц… Да что там, я до сих пор не знаю, как это делается! Все производимые мной тогда звуки делились на короткие и длинные, и я даже не знал, что можно менять форму волны».
Возможно, именно Ньюман, о котором журналист и биограф Стив Мэлинс отзывался как о «практически единственном музыканте, который верил в будущее синтезаторной музыки», своими достижениями в чартах проложил дорогу многочисленным британским синти коллективам, пошедшим по его стопам. В результате группы вроде шеффилдской «The Human League», в своем первоначальном составе ставшей первой в стране чисто синтезаторной командой, получили свою долю славы.
Несмотря на то, что Ньюман по праву считается пионером синти сцены, в своей музыке он еще долго использовал традиционные роковые аранжировки с гитарами и ударными, а к тому времени, когда он перешел на полностью электронную музыку, он уже не был лидером синти движения.
В ноябре 1980 го из «The Human League» ушли Иэн Крейг Марш и Мартин Уэйр. Они основали продюсерскую компанию «British Electric Foundation» («BEF») и ее достаточно известное «дочернее предприятие», синти фанк группу «Heaven 17». Уэйр ясно выразил их тогдашнюю позицию: «„Heaven 17“ – абсолютно серьезная попытка достичь огромной популярности. „BEF“ – предприятие не менее серьезное, но оно занимается скорее экспериментальными проектами».
«The Human League» очень многое позаимствовали у пионеров электронной музыки из Дюссельдорфа, «Kraftwerk» (в переводе с немецкого – электростанция). В 1974 году Ральф Хюттер и Флориан Шнайдер неожиданно вышли из тени, записав хитовую композицию «Autobahn», чарующую оду о радостях автопутешествий, значительно отличавшуюся от их более ранних, не всем понятных музыкальных экспериментов.
Одним из адептов новой музыки стал Мартин Гор: «Конечно, „Kraftwerk“ на нас повлияли, но они тогда были не единственным событием на синти сцене. Было немало групп вроде „The Human League“. Я был на их концерте, и он меня весьма впечатлил, как и их первые альбомы».
Энди Флетчер: К концу семидесятых панк выдохся, «новая волна» пришла и ушла, и появилась новая музыка, которую олицетворяли «Kraftwerk» и, пожалуй, ранние «The Human League». Люди всерьез увлеклись синтезаторами. Я думаю, основной причиной популярности электронной музыки стало то, что в восьмидесятом – восемьдесят первом синтезаторы сильно подешевели. До этого собственный инструмент был дорогим удовольствием, потому что вся эта аппаратура была рассчитана на профессионалов, и вдруг у каждого желающего появилась возможность обзавестись монофоническим синтезатором за полторы сотни фунтов. И даже усилитель был не нужен – просто подключаешь синтезатор к аудиосистеме, и все.
Мы выросли в семидесятые, когда вообще вся музыка была гитарной, весь этот прог рок, а потом панк. Потом появились дешевые монофонические синтезаторы, и было в этом что то от панка: каждый мог играть новые, необычные звуки, только уже без гитар.
Роберт Марлоу: Электропоп или синтипоп – назовите это как угодно, но в самом начале это было по настоящему захватывающе: подобный стиль сочетал все эти странные звуки, которых никто раньше не слышал, с эмоциональностью поп музыки. Мы начали слушать «Fad Gadget», «OMD» и Джона Фокса, и все это нам казалось настоящим прорывом – невероятным, просто потрясающим. Это практически стало саундтреком нашей жизни в новом городе – записи Джона Фокса вроде «Plaza» и «Underpass» очень точно отображали то место, где мы жили, и саму нашу жизнь.
«Plaza» и «Underpass» – композиции с «Metamatic», дебютного альбома Джона Фокса, основателя группы «Ultravox!». Альбом был записан при помощи простейшей драм машины «Roland CR 78», ритмических петель и почти полностью электронной инструментовки и мало соответствовал канонам современной ему рок музыки.
Джон Фокс: Я пользовался синтезаторами «ARP Odyssey», «MiniMoog» и «Elka String Machine» – это был один из немногих полифонических синтезаторов, выпускавшихся в то время, – а также фазером и флэнжером «Electro Harmonix» и секвенсором «ARP». Мне повезло, что я смог заставить все это функционировать.
В свете повального увлечения электронной музыкой покупка Мартином Гором синтезатора «Yamaha CS5» сделала его одним из самых востребованных людей в бэзилдонском музыкальном сообществе.
Первым к нему явился фанат Ньюмана Роб Аллен.
Роберт Марлоу: Примерно в одно время с образованием «Composition Of Sound» я собрал еще одну группу, «French Look», в состав которой изначально входили только я и парень по имени Пол Редмонд, которого я пригласил просто потому, что он знал всех нужных людей. А он с собой привел этого дурачка Дэйва Гэана, который тоже хотел участвовать в группе. Мы назначили его звукорежиссером, чтобы чем то занять. Так что я играл на синтезаторе и пел, Пол играл на своем «Korg MS10» с вертикальной панелью и отличным набором звуков, а у Мартина была эта «Yamaha» с совершенно бесполезной функцией «Sample and Hold» – это когда нажимаешь на клавишу, и синтезатор просто играет случайные ноты. Впрочем, с этого удобно было начинать сет.
Винс Мартин тоже заинтересовался новым приобретением Гора, и участие того во «French Look» его не смутило.
Винс Кларк: Мы его взяли исключительно потому, что у него был синтезатор. Уж точно не за то, каким он был сверхобщительным! Флетчер был с ним знаком еще по школе, так что мы начали вместе репетировать, а потом решили где нибудь выступить.
К тому времени Винс Мартин обзавелся собственным синтезатором: «Кажется, он стоил что то около ста двадцати пяти фунтов, а может, даже двести. Черт знает, где я раздобыл такие деньги! Я на всем экономил».
Объектом страсти Винса стала малоизвестная модель S100F, выпущенная японским гигантом электроники «Kawai». Впрочем, у этого странного выбора было простое объяснение: «Мне вечно нравилось не то, что надо. На самом деле я не изучил вопрос и выбрал этот синтезатор просто потому, что на нем была целая куча кнопок и переключателей. Я тогда вообще ничего не знал о синтезаторах, но этот я хотя бы мог себе позволить».
Этот синтезатор был впервые представлен публике 30 мая 1980 года на вечеринке в общественном центре Пэддокс в Лейндоне, устроенной будущей девушкой Винса Деб Данахей. В составе «Composition Of Sound» в тот вечер были Винс Мартин (синтезатор, вокал), Мартин Гор (синтезатор, бэк вокал), Энди Флетчер (бас гитара) и не кто иной, как Роб Эндрюс (драм машина).
Винс Кларк: Роб на сцене присутствовал, но особенно по ней не скакал. Просто сидел и нажимал на нужные кнопки.
Мартин Гор подвел итог их тогдашней деятельности: «Мы были убеждены, что после эпохи панка музыка не должна возвращаться к традиционному рок формату: нужно было раздвинуть границы, придумать новый путь развития. Мы считали электронную музыку верным направлением, и нам казалось правильным, что мы выбрали синтезаторы, а не традиционный набор „гитара бас ударные“ – мы создавали что то новое».
Деб Манн, в девичестве Данахей, рассказывала, как она организовала самый первый концерт «Composition Of Sound»: «Я знала Винса, потому что мы часто тусовались со своей компанией в пабе „The Highway“ в центре Бэзилдона. Они хотели где нибудь выступить, а я как раз собиралась устроить вечеринку. Меня взяли на работу в „Батлинс“ , и я уезжала из Бэзилдона, так что вечеринка была прощальная. Она отлично удалась, и народу было очень много».
Сейчас уже сложно сказать, как все эти тусовщики восприняли первое совместное выступление Винса, Мартина и Энди, ведь прошло более двадцати лет, да к тому же виновница торжества признает, что в тот вечер была «не так чтобы слишком трезва».
К счастью, это событие было увековечено местным фэнзином «Strange Stories». Статья «Totally Hip Flip» открывалась описанием музыкальной обстановки того времени: «Британская электронная сцена не страдает однообразием: здесь и завсегдатай чартов Ньюман, похожий на клона Боуи, и искусный Джон Фокс, и мелодичные „Orchestral Manoeuvres In The Dark“ с „The Human League“, и „Cabaret Voltaire“ с их куда более жестким, грязным звучанием. Также постоянно появляются новые группы, такие как „Berlin Blondes“, „Fad Gadget“, „Silicon Teens“ и два коллектива, о которых пойдет речь ниже.
Структуру „Composition Of Sound“ составляют два синтезатора, бас гитара и непременная для подобных групп драм машина. У них неплохая, энергичная музыка, однако я не понимаю, как их можно сравнивать с „The Cure“. Некоторые их номера звучат хорошо, но им, как любой новой группе – да и как любой группе вообще, – нужно еще работать и работать, и я уверен, что они сами это знают. И мне не понравилась их версия „Then He Kissed Me“ Фила Спектора».
Первыми в тот вечер выступали «French Look» Роба Аллена с участием все того же Мартина Гора, который играл в обеих группах.
«Strange Stories»: Выступление «French Look» началось со звука искаженных голосов, переросшего в мощное звучание сразу трех синтезаторов. Они сыграли часовой сет, включавший в себя одну из старых песен «Ultravox», сыгранную дважды, и «Amateur Hour» группы «Sparks». Они могли выбрать музыку получше и разнообразить свой сет, но после нескольких концертов публика привыкнет и к этим номерам.
В целом это было многообещающее начало для обеих групп, однако впереди их ждали испытания: Гору пришлось определиться со своими привязанностями, а Винсу Мартину и Робу Аллену – выяснить, насколько крепка их дружба.
Следующее выступление «Composition Of Sound» (все еще с Робом Эндрюсом) прошло дальше от дома. Они играли на разогреве у нового детища Перри Бамонте «The School Bullies». Концерт состоялся в ночном клубе «Scamps» в самом большом торговом центре Саутенда. По слухам, среди зрителей присутствовал Дэйв Гэан. Был там и Брайан Денни: «В общем то, „The School Bullies“ были трибьют группой. Они играли песни „The Damned“, в основном периода „Machine Gun Etiquette“, и несколько песен собственного сочинения – „I Don’t Agree with You“ и „Third World War“. А еще у них был кавер на „Ballroom Blitz“, который назывался „Great Big Tits“! Зрителями были в основном враждебно настроенные хиппи, которые или поносили музыкантов, или просто молчали. Когда один из них заорал, что „The Bullies“ испортили песню группы „Sweet“, те в ответ просто крикнули: „Я не согласен!“ и заиграли „I Don’t Agree with You“ („Я с тобой не согласен“) – согласитесь, довольно неглупо для кучки подростков.
Среди исполненного „Composition Of Sound“ был кавер на „Then I Kissed Her“ и на одну из песен „Roxy Music“ – кажется, это была „Virginia Plain“».
Понятно, что в таком враждебном окружении даже от новомодных синтезаторов и драм машин не было никакого проку, как объяснил Энди Флетчер журналу «Smash Hits»: «Толпа на нас не реагировала, это вывело Винса из себя, и он вырубил всю аппаратуру из сети».
Третий и, как оказалось, последний концерт «Composition Of Sound» прошел в том же составе в клубе для молодежи бэзилдонской школы Вудлэндс, где парням пришлось играть перед кучкой малышни. «Им страшно понравились синтезаторы, они тогда были в новинку, – вспоминает Флетчер. – Мы играли, а дети в это время баловались с нашими регуляторами!»
«Composition Of Sound» и не подозревали, что эта площадка станет для них судьбоносной.
Роб Эндрюс: Дэйв Гэан был популярной личностью в Саутенде и дружил с Полом Редмондом, который играл на клавишных во «French Look». Как то вечером в среду обе группы – «Composition Of Sound» и «French Look» – пришли репетировать в школу Вудлэндс. Дэйв тоже пришел – посмотреть, помикшировать звук, покрутить ручки для «French Look». В перерыве он зашел в другой класс посмотреть, как репетируют «Composition Of Sound». Это вылилось в джем сейшн, в ходе которого Дэйв спел «Heroes» Дэвида Боуи, и Винсу понравилось. Ну а что было дальше, всем известно.
Следующая страница