Глава третья
Модная составляющая
Я всегда чувствовал, что мне суждено стать звездой, – если честно, то с самого детства.
Дэйв Гэан, 2001
Дэйв Гэан родился 9 мая 1962 года в городке Чигвел в графстве Эссекс. Как и его будущие товарищи по группе Винс Мартин и Мартин Гор, Гэан вырос в неполной семье. «Мои родители развелись, когда я еще был маленьким, – рассказывал он журналистам, – и мама перевезла нас с сестрой Сью и братьями Питером и Филипом в Бэзилдон. Она снова вышла замуж, и я всегда считал отчима своим настоящим отцом. Он умер, когда мне было семь».
Однако Дэйву, его сестре и братьям был уготовано еще одно потрясение – в один прекрасный день к ним домой явился их биологический отец, Лен Гэан. «Я никогда не забуду этот день, – вспоминал Гэан в интервью журналу “JoePie” в 1987 м. – Мне было десять, я пришел домой из школы и увидел в мамином доме незнакомого мужчину. Мать сказала, что это мой настоящий отец. Я помню, как плакал и повторял, что это невозможно, потому что мой папа умер. Откуда мне было знать, что этот человек жил с нами, пока мне не исполнилось три года? С этого дня Лен стал часто к нам наведываться, пока год спустя не исчез снова, на этот раз навсегда. Моя мать сказала лишь, что он переехал в Джерси, чтобы открыть отель».
Семье Гэан жилось нелегко, но, как позже заключил Дэйв, их мать Сильвия делала для своих детей все, что могла. «Я помню, в школе у меня были талоны на бесплатный обед и все такое. Штаны у меня были такие потертые, что зад просвечивал. Я рос, и подшитые штанины постепенно приходилось разворачивать, так что была видна линия предыдущего сгиба, но они все равно были мне коротки. Сейчас я понимаю, что это были тяжелые времена, но тогда мы этого и не замечали – мама нас всегда оберегала».
Дэйв и его семья жили в типичном для шестидесятых годов трехкомнатном доме по адресу Боннигейт, 54. Это практически гарантировало, что в детстве пути Дэйва и остальной троицы – Винса Мартина, Энди Флетчера и Мартина Гора – пересечься не могли, ведь они жили в противоположных концах города.
Деб Манн: Винс, Энди и Мартин ходили в школу Святого Николая – ну ладно, Винс ходил в школу в Лейндоне, но это все равно та же часть Бэзилдона, – и к тому же их объединяла церковь и Бригада мальчиков. Они не входили в модную тусовку. А Дэйв был очень, очень модный, как и я. Так что они были с одного конца города, а Дэйв и я с другого. Хотя Дэйв был на год младше меня, я пересекалась с ним в школе, клубах и так далее. Мы оба – я со своими друзьями, Дэйв со своими – ходили в центр города, в бар «Зе Шервуд», потому что это было модное место, куда ходили все модники. Но Энди и Мартина вы бы там точно не встретили.
Дэйва с его будущими товарищами по группе объединял здоровый интерес к поп музыке. «Я покупал пластинки “сорокапятки”. Слушал “Slade”, “T Rex” – всю эту глэм роковую музыку – а смысл моей жизни заключался в передаче “Top Of The Pops” по четвергам». Дэйв был очень привлекательным подростком, девушки на него так и вешались. Его бывшая соседка Мэнди Морган до сих пор готова говорить о нем часами: «Больше всего мне запомнилось, что он был очень красивым. Все девчонки были от него без ума, и я не думаю, что кто то удивился, когда он стал так знаменит. Мы с подружками часто сидели на газоне возле его дома, ждали, когда он пойдет мимо. Прискорбно, конечно, но именно этим мы и занимались в тринадцать четырнадцать лет».
Поведение Дэйва начало причинять серьезное беспокойство, когда он пошел в школу Барстейбл на улице Тимберлог клоуз, рядом с Боннигейт.
«Нас распределяли по классам в зависимости от оценок, – объяснял Гэан журналу «№ 1» в 1985 году, – меня бесили умные детки, я начал прогуливать и нарываться на неприятности с законом. Я был исключен и трижды попадал в суд по делам несовершеннолетних за дела вроде угона или поджога машин и раскрашивания стен. Я был довольно буйным. Мне нравился азарт, который испытываешь, угоняя машину или убегая от полицейских. Такой кайф – с бешено бьющимся сердцем прятаться за стеной и думать: „Поймают или нет?“.
Когда к нам домой являлись представители закона, мама ради моего спасения делала все, что могла. Помню, однажды к дому подъехала полицейская машина. „Это за тобой?“ – спросила мама. „Да“, – ответил я. Я отчетливо помню, что она им сказала: „Дэвид всю ночь был дома“. Но в ту ночь я краской написал на стене свое имя!»
Дэйв до сих пор признателен матери за то, что она всегда поддерживала его, несмотря на то, что он «путался не с теми людьми»: «Я не знаю, какого рода внимание мне было нужно, но я хотел быть замечен; по правде говоря, этими своими мелкими преступлениями я доставил маме немало хлопот».
Школьные приятели Ник Барнс и Марк Леви вспоминают то время, когда этот малолетний нарушитель спокойствия учился в школе Барстейбл.
Ник Барнс: Было одно происшествие на большой перемене, когда мы сидели в общем зале. Насколько я помню, Дэйв ходил по залу и всех доставал, и в итоге несколько парней – возможно, в их числе были Кевин Кинг, Алан Холл, Гэри Риддис и Гэри «Нобби» Холл – схватили его за ноги и свесили вниз головой из окна третьего этажа перед учительской. Наш учитель мистер Уорд, проходя по двору, посмотрел на Дэйва и спросил: «Ну и какого черта ты там делаешь? Тебе больше заняться нечем? Ничего умнее не придумал?»
Марк Леви: Он был шумным, но при этом любимцем девчонок. Мы с ним пересекались только на черчении: у него получалось почти так же плохо, как у меня. Он был не самым образцовым школьником. Я помню, как учитель черчения, мистер Вэннер, задал ему и его дружку Марку Лонгмуиру хорошую трепку, когда застукал их курящими в туалете – ну да с кем не бывало.
Как и Винсу Мартину, Дэйву не терпелось распрощаться со школой. «Я ушел оттуда при первой же возможности, в шестнадцать лет, – рассказал Гэан журналу „№ 1“. – Толку от моего сертификата о сдаче экзаменов по рисованию и черчению не было». Их с Винсом роднит еще и количество профессий, перепробованных после школы: «Я сменил множество работ. За восемь месяцев я успел поработать в двадцати местах, от парфюмерной фабрики „Ярдли“ и супермаркета „Сейнсберис“ до стройплощадки. Я приносил домой неплохие деньги, часть отдавал маме, часть спускал в пабе. В конце концов я понял, что надо начинать строить хоть какую нибудь карьеру, и попытался устроиться помощником монтера в „Норт Темз Гэс“. Сотрудник службы пробации велел мне говорить на собеседовании только правду и признаться, что я состою на учете, но уже перевоспитался. Разумеется, из за этого на работу меня не взяли. Это сильно пошатнуло мою веру в себя, ведь я уже прошел столько IQ тестов и попал в шорт лист».
Реакция Гэана? «Я вернулся и разнес пробационный участок!»
Конечно, в итоге Дэйву пришлось поплатиться за такое поведение. Он был приговорен к году исправительных работ по выходным в так называемом «центре присутствия» в городе Ромфорд. Как однажды признался Дэвид, «это был жуткий геморрой. Там нужно было работать – в числе прочего мне пришлось побыть упаковщиком. Обязательны были короткие стрижки. Таким образом, у тебя просто отбирали все твои выходные, и казалось, что это никогда не кончится. Мне очень ясно дали понять, что дальше меня ждет тюрьма. Надо сказать, музыка меня спасла. Я был скорее ведомым, чем наоборот. Я не говорил: „Эй, давайте ка угоним машину“ – все было совсем не так. Я всегда следовал за кем то другим, просто за компанию. Но это не мешало мне получать удовольствие от происходящего».
Как и для многих его ровесников, панк революция стала для Гэана настоящим откровением: «Меня притягивала эта музыка – вероятно, потому, что в то время я сам так часто создавал проблемы. Я шлялся с ребятами, которым нравилось делать то, что моя мама не одобряла. Это было связано с чувством отчуждения – я не вписывался в окружающий мир. „The Clash“ заставили меня подумать: „Я тоже так могу“. Во мне всегда была склонность к эксгибиционизму – когда я был еще совсем маленьким и к нам в гости приходили мамины сестры, я развлекал маму и всех остальных, изображая Мика Джаггера или Гэри Глиттера. Это единственное, что мне хорошо удавалось, но я видел, что мои действия вызывали живую реакцию. Мне нравилось проказничать».
Вскоре Дэйв принялся реализовывать свои музыкальные амбиции: «Я пару раз репетировал с разными группами. В одной из них играл на ударных мой друг Тони Берджесс. У него не было настоящей ударной установки, он играл на жестянках от печенья – эта группа вообще не давала концертов, ребята просто репетировали после школы. Они назывались „The Vermin“ и были довольно известны в своей части Бэзилдона. Нам казалось, что мы будем следующими „Sex Pistols“».
До того, как музыка активно вторглась в его жизнь, Дэйв Гэан закончил курс по демонстрации товара в Саутендском технологическом колледже. В отличие от Винса Мартина, Гэан, продолжив обучение, сумел найти свое место, пусть и на время.
Дэйв Гэан: В школе я любил уроки искусства. Учитель был симпатичным чудаком, который разрешал нам курить. После трех лет обучения я получил награду «Бритиш Дисплей Сосайети», которая давала мне право устроиться на работу оформителем в крупном магазине. Это был семьдесят седьмой год, панковский период. Хорошее было время. Мне нравилось в колледже; я создавал одежду для своих друзей, выбирался на концерты «Generation X» и «The Damned», носил прикиды из магазина «Секс» . Мы переклеивали ярлыки с изнанки одежды наружу и ходили в злачные места Лондона вроде «Студии 21».
Увлечение Дэйва группой «The Damned» («думаю, первым купленным мной альбомом был „Damned, Damned, Damned“») сподвигло его вступить в их фан клуб и регулярно посещать панк концерты в Чанселлор холле в городе Челмсфорд. Не менее сильное впечатление произвела на Гэана группа «The Clash»: «Не могу сказать, что в музыкальном плане мне хотелось делать то же, что они, – дело было не в этом. Просто, когда я впервые попадал на концерт какой нибудь группы вроде „The Clash“, у меня в голове постоянно крутилось: „Я тоже так могу!“. Я же уже сто раз это делал перед зеркалом, используя щетку для волос вместо микрофона. Я действительно мечтал быть на их месте, и относительно скоро я там и оказался».
Мечтавший о том же Роберт Марлоу признавался, что «никогда не увлекался панком». Однако иногда они оба одновременно оказывались в Чанселлор холле: «Мы ходили на „Ultravox!“, „X Ray Spex“ и „The Adverts“, и Дэйв тоже там был. Так что была некая связь между мной и участниками этой тусовки – Дебби Данахей, Дэйвом и остальными. А потом начался весь этот панк, и некоторое время я Дэйва не видел».
Позже Гэан утверждал, что, когда он учился в Саутендском колледже, туда приходил сам Джонни Роттен. Приходил туда и будущий Бой Джордж: «Джордж пришел попозировать и что нибудь стащить. Они все были яркими людьми, совсем не такими, как мои неотесанные бэзилдонские приятели, – буйными, но артистичными».
Как бы ни был Дэйв занят изучением искусства демонстрации товара, его сумела захватить мода, что подтверждает его бывшая сокурсница Кэрен Эшли: «Он проводил много времени в отделении моды и дизайна, потому что дружил с парнем по имени Айвор Крейг, который там учился. Тогда в Саутенде образовалась своя модная тусовка, поскольку Пол Уэбб из „Talk Talk“ учился на том же курсе и там порой ошивался Бой Джордж – тогда еще просто Джордж; он тоже дружил с Айвором Крейгом и даже выступал в роли модели на наших показах мод. Я помню, что Дэйв был довольно стеснительным, он даже мог покраснеть, когда к нему обращались».
Это мнение расходится с уверениями Гэана, что он довольно рано узнал о сексе от подруг своей старшей сестры, Сью.
«Мы учились на разных курсах, – говорит бывшая студентка того же колледжа Ди Дай, – я была на год младше, но наши пути часто пересекались. Его занятия обычно проходили в другом корпусе. Первый год обучения был разделен на четырехнедельные блоки по каждому из аспектов дизайна, и нам приходилось ходить в тот корпус на занятия по оформительской работе. Я помню, что Дэйв вечно ошивался там с пакетом чипсов, и мы окрестили его „Crisp“ (среди значений этого слова – „чипс“, „хрустящий“ и „жесткий“) – это прозвище ему подходило еще и из за его прически, которая в то время включала в себя щедро политую лаком челку, закрывающую один глаз. Однажды он пришел в колледж с неуложенной челкой, и, когда я спросила, чем вызвана такая перемена в облике, он ответил, что сестра не дала ему свой фен!»
За привлекательность тогдашнего имиджа Гэана готова поручиться Джо Гэан, в девичестве Фокс, его первая жена. Согласно ее дневнику, их первая встреча состоялась 12 января 1979 го. «Моей лучшей подругой тогда была Фрэн Хили, одноклассница Дэйва, – вспоминает Джо. – Мы направлялись на вечеринку в Бэзилдоне, и, поскольку было еще рано, сначала мы зашли к нему домой. Мне было шестнадцать, и Дэйву столько же. Мне он понравился, с ним было весело. Мы несколько раз ходили гулять вчетвером, потому что Фрэн начала встречаться с приятелем Дэйва, Полом Редмондом, – так просто, ничего серьезного. Мы ходили в бэзилдонский паб „Дабл сикс“ и в лондонский „The Music Machine“.
Мы начали встречаться 14 августа семьдесят девятого. Тогда нам обоим было по семнадцать. Меня привлекало его чувство юмора. К тому же он отлично понимал женщин, всегда мог найти с ними общий язык; с ним было легко общаться. И он немного отличался от других парней. Он был этаким образцом стиля и постоянно пытался расширить границы моды. Помню, он носил кожаные штаны телесного цвета – для Бэзилдона это было крайне рискованной затеей. Он заботился о своем внешнем виде, и его не волновало, что некоторые парни считали его женоподобным, во многом из за его прически. Он тратил уйму времени на то, чтобы высушить волосы феном и уложить их в острое „перо“».
Вскоре Дэйв и Джо стали неразлучны. «Я жила в Биллерикей с моими родителями, а он со своей мамой в Бэзилдоне, и мы постоянно разговаривали по телефону. Он был моим лучшим другом, и я его обожала. Для каждого из нас это стало первыми серьезными отношениями, и нам часто казалось, что мы одно целое. К ноябрю мы оба влюбились; Дэйв сделал мне предложение, и 17 ноября семьдесят девятого, всего после двенадцати недель вместе, мы уже были помолвлены».
Возможно, чтобы отыграться за впустую потраченные дни своей бурной юности, модник Дэйв и его новые друзья из колледжа жили ради уик энда. «Мы вместе тусовались и откладывали деньги на пакетик таблеток амфетамина – ради этого мы всю неделю не обедали, – рассказывал Дэйв журналу „№ 1“. – Потом на всю ночь ехали в Лондон, оказывались на какой нибудь вечеринке и возвращались домой на грузовом поезде. Дорога домой была чертовски долгой. Потом мне все это наскучило, но поначалу казалось очень захватывающим. У меня была двойная жизнь – я ошивался со своей шайкой из колледжа, а потом отправлялся домой в Бэзилдон. Я красился перед походами в паб, но, поскольку я знал парней завсегдатаев пабов, это сходило мне с рук».
Надо сказать, и Роб Аллен был кем то вроде первопроходца и отчасти поспособствовал либерализации взглядов жителей Бэзилдона, так что Гэан и ему подобные могли без страха появляться в своем районе накрашенными и разодетыми в пух и прах.
Деб Манн: Роб Аллен больше других увлекался Гэри Ньюманом и ранней электронной музыкой в целом. Я помню походы в модные электронные клубы и наши не менее модные электронные танцы под „Fad Gadget“ и тому подобное. Роб был большим стилягой, и над ним многие потешались, потому что он одним из первых в Бэзилдоне начал активно пользоваться черной подводкой для глаз. Надо сказать, среди этих насмешников были друзья Дэйва Гэана!
Консервативные взгляды, царившие в Бэзилдоне в 1979 м, изменились не скоро, но Дэйва Гэана это не волновало, несмотря на постоянную угрозу насилия со стороны обывателей. Его более кротких сверстников вроде Мартина Гора бросает в дрожь от воспоминаний о том времени: «Попасть в неприятности можно было где угодно, и чем дальше от людных мест, тем больше у вас было шансов серьезно схлопотать. Лет в семнадцать мы с одним другом возвращались с вечеринки в Лейндоне и вдруг услышали, что за нами кто то бежит. Мы не придали этому значения, но неожиданно оказались окружены шестью парнями. Они спрашивали что то вроде: „Ну и кто из вас назвал моего приятеля мудилой?“ Ну, вы знаете, как это бывает. Потом они начали бить и пинать нас. Мой приятель бросился наутек, и несколько парней побежали за ним. Ему удалось от них оторваться, перепрыгнуть через стену и спрятаться в чьем то саду, пока меня мутузил еще один громила. Я вернулся на вечеринку и встретил нескольких ребят, которых немного знал, и рассказал им о том, что произошло. Они сказали: „Не волнуйся, пойдем вместе“. Мы дошли до того места, а этот парень все еще меня караулил. „Вот он, – говорит, – мудила хренов!“ – и давай снова меня бить, а эти мои знакомые просто стояли и смотрели. Потом один из них сказал: „Думаю, тебе надо бежать“. Вот спасибо! Невеселые были времена. Дэйва Гэана постоянно били за то, что он одевался не как все».
Неудивительно, что Мартин Гор при первой возможности предпочел убраться из города куда подальше.
Энди Флетчер: Честно говоря, в Бэзилдоне заниматься было особо нечем. Либо ты занимался угоном машин, либо ходил в церковь.
Деб Манн: Энди недавно дал интервью – кажется, какой то местной газете, – где он говорит что то на тему того, что, не попади он в свое время в церковь, он стал бы преступником. В Бэзилдоне потом только об этом и говорили. Не знаю, с чего он ляпнул такое, это ведь совсем не так.
Для семнадцатилетнего Дэйва Гэана настоящая жизнь лежала вне тесных границ Бэзилдона. «Я был фанатом соула, много где побывал и много чего видел, – похвастался он однажды. – Я любил соул и джаз фанк вроде „The Crusaders“. Я ездил на соул уик энды и общался с организаторами „Global Village“ (дискотека под сводами лондонского вокзала Черинг Кросс), а по пятницам я ходил в „The Lyceum“ на улице Стренд».
Невеста Гэана, Джо Фокс, тоже дома не засиживалась: «У меня все записано в дневнике – „Killing Joke“, „Joy Division“, „Echo & The Bunnymen“, „Siouxsie & The Banshees“, „Spizz“, „Orchestral Manoeuvres“, „Magazine“, „Wasted Youth“, „Only Ones“, „Adam & The Ants“, „Cure“, „The Human League“, „Teardrop Explodes“, „Clash“, „Classix Nouveaux“, „Martian Dance“, „Psychedelic Furs“, „Damned“, „Ultravox“. Каждую неделю я бывала или в „Music Machine“, или в „The Lyceum“, или в „The Electric Ballroom“.
Дэйв не ходил на те же концерты, хотя он слушал эту музыку. Но его больше интересовала музыка вроде той, что звучала в „Голдмайн“ . Я же очень любила „Wasted Youth“ из лондонского „Бриджхаус“. Лучший друг их вокалиста был другом моей семьи, к тому же они были популярны в районе Ист энд, а я там родилась и выросла и поэтому хорошо знала эти места. В то время я всегда могла после концерта остаться на ночь у родственников в Лондоне. Разумеется, я и Дэйва втянула в эту музыку, и скоро он и сам „подсел“. Одним из больших мероприятий, на которые мы съездили вместе, был мини фестиваль „Кабаре Футура“ в Лидс, где были заявлены „Wasted Youth“, „The Psychedelic Furs“ и „Soft Cell“».
Роберт Марлоу: Дэйв начал ходить в ночной клуб «Бэронс» в Лей он Си. Он тогда был в другой тусовке, завязанной на знаменитом клубе «Голдмайн» на острове Канви, где часто играли северный соул. Он дружил с Полом Редмондом, известной в Бэзилдоне личностью – о нем даже написали в «Бэзилдон Эко», как о панк рокере. Он был на несколько лет старше нас, так что мы все относились к нему по особенному.
Дэйв Гэан: Я шатался с компанией парней, которые ходили во все эти ночные клубы, где играли северный соул, и слушали музыку вроде «The Crusaders» и Херби Хэнкока – в общем, типичные эссекские фанаты соула. Мы ездили в Грейт Ярмут на соул уик энды и отрывались там по полной. С ними было весело – мы просто напивались, потом слегка трезвели, снова напивались и шли танцевать, ну и так далее. Хорошее было время.
Роберт Марлоу: Помню, когда я только начал зависать в Саутендской тусовке, там все как раз увлеклись футуризмом. По пятницам мы ходили в гей паб «The Cliff» и покупали амфетамин у парня по прозвищу Супермен, по три таблетки за фунт. Его так прозвали за внешний вид и обворожительные манеры в духе Кларка Кента . Тогда я и начал видеться с Дэйвом гораздо чаще. Одевался он во все черное. Он и правда круто выглядел в своих черных кожаных штанах и с острыми черными прядями на голове, торчащими, как шипы. К своему имиджу он относился очень серьезно.
Сложно сказать, когда именно к электронной поп музыке впервые был применен термин «футуристичная», хотя само движение тщательно задокументировано: сайт futurism.org.uk определяет его как «зародившееся в Италии направление в искусстве, охватившее поэзию, литературу, живопись, графику, типографику, скульптуру, промдизайн, архитектуру, фотографию, кинематограф и исполнительные виды искусства. Основной акцент ставился на динамизм, стремительность и жестокость характера изменения жизни, особенно городской, в двадцатом веке». Связь современной электронной музыки с ее итальянскими корнями легко увидеть, если вспомнить начавшееся в 1977 м триумфальное шествие «Trans Europe Express» группы «Kraftwerk» и тому подобной музыки по европейским танцполам.
В Саутенде главным адептом футуризма считался диджей Стив Браун: «Я создал несколько клубов специально для альтернативщиков. Я сам решал, кого пускать, а кого нет. Это было моей основной деятельностью, хотя иногда я еще и ди джеил по клубам. Можно сказать, что мы были самыми первыми промоутерами в мире. Вообще мы всем этим занимались исключительно по одной причине: из за того, как мы одевались и какую музыку слушали, нас не пускали в нормальные места.
Один из наших клубов был в Вестклиффе, прямо над пабом „Клифф“, довольно известным в то время местом. Мы располагались на втором этаже и каждую пятницу устраивали концерты – ну не то чтобы концерты, просто вечеринки. Любой, кто был… я терпеть не могу выражение „новые романтики“, но, в общем, все чудаки тех мест собирались у нас. Тогда я и познакомился с Дэйвом Гэаном, хотя он тогда был относительно нормальным парнем».
Как выяснилось позже, это знакомство состоялось благодаря приятелю Дэйва по колледжу Айвору Крейгу. «Гэана в наш клуб привел Айвор Крейг – позже Дэйв стал крестным отцом его сыну, – рассказывает Стив Браун. – Наверное, тут нечем гордиться, но я был первым, кто продал ему то, что тогда называлось „Speckled Blues“. Так что он приходил ко мне за парочкой маленьких таблеток, а до этого он ничего такого не принимал. Но вообще то никто из нас не обращал на него особого внимания, пока он не стал всем рассказывать, что то ли основал, то ли вступил в какую то группу».
За это Дэйву следует благодарить Роба Аллена. «Дэйв тусовался с Полом Редмондом, и именно поэтому он оказался втянут в нашу с Полом группу „French Look“ в качестве звукорежиссера. Он в этом ни черта не понимал, но в то время никто из нас ни черта в этом не понимал – да и микшировать, если честно, там было особо нечего. Мы репетировали в молодежном клубе школы Вудлэндс, который к тому времени уже имел довольно неплохую музыкальную историю: если верить парню, который им заправлял, в шестидесятых там играли „The Who“».
Стремительное превращение Дэйва из пассивного наблюдателя в активного участника означало, что еще одна деталь паззла под названием «Depeche Mode» была готова встать на свое место.
Винс Кларк: Дэйв Гэан был модным аксессуаром Бэзилдона: он был «новым романтиком» и, по слухам, бывал в клубе «Блиц» – такая вот эффектная личность. Мы решили заполучить его в качестве фронтмена, потому что он был довольно ярким и общительным и к тому же очень самоуверенным. Так что мы устроили ему прослушивание.
По общим отзывам, Винс Мартин не очень хотел быть лицом «Composition Of Sound».
Деб Манн: Я знаю, это звучит глупо, но Винс не любил быть в центре внимания – то есть любил, но в то же время нет, понимаете?
Гэри Смит согласен с этим наблюдением: «Винс никогда не хотел быть в центре внимания – ни при каких обстоятельствах. Вот интересный факт: однажды мы возвращались домой из центра Бэзилдона, и он сказал: „Знаешь что? Я бы хотел быть как „The Buggles“. Я думаю, он имел в виду, что „The Buggles“ были довольно успешными авторами песен, не будучи при этом объектом массового поклонения. Думаю, Винс хотел успеха без славы».
Роберт Марлоу: Винс решил, что ему нужен новый фронтмен, и Гэан подходил просто идеально – он был из другого теста. В определенном смысле, у него было больше жизненного опыта. Он ходил в лондонские клубы, в то время как мы только читали о них и слушали ту музыку, которая там играла.
«Дэйв был просто одним из тех, с кем мы ходили в паб, – говорит Гэри Смит, – и кто то убедил его спеть, потому что его голос подходил к тем песням, что писали „Composition Of Sound“. К тому же у него был очень стильный имидж. Возможно, это тоже сыграло немаленькую роль в их решении».
Винс никак не комментирует высказывания знакомых о его недостатках, зато не прочь поговорить о знаменитой репетиции в школе Вудлэндс, в результате которой в группе появился новый участник Дэйв Гэан: «Поскольку на наши выступления никто не ходил, мы решили, что нам нужен Дэйв Гэан, потому что он был очень, очень популярен. Выглядел он очень подходяще, и мы решили устроить ему прослушивание на роль вокалиста. Насколько я помню, мы провели с ним и собеседование, и прослушивание. Мы дали ему три песни – две моих и одну Брайана Ферри, то есть „Roxy Music“. Обе мои песни он спел плохо, а третью довольно хорошо – он явно неплохо ее знал. И мы решили, что он нам подходит».
Как это обычно бывает, у Дэйва совсем иной взгляд на события того дня. Вот история, рассказанная им Стивену Далтону в 2001 м: «У „Composition Of Sound“, где состоял Винс, была репетиция, а я как раз таскал оборудование для группы под названием „French Look“. В тот вечер мы просто дурачились и играли песни Боуи, в том числе „Heroes“. Мой друг Пол Редмонд в то время пытался протащить меня во „French Look“ вокалистом. У них в группе был парень по имени Роб Марлоу – в то время его, кажется, еще звали Роберт Аллен; он был солистом, гитаристом и клавишником, причем неплохим. Но Пол сказал: „Дэйв мог бы петь, я слышал, как он поет! И выглядит он отлично“. Роб Аллен на это не повелся. Как бы то ни было, тем вечером я подпевал, когда они играли „Heroes“, а в соседнем помещении репетировали эти парни из „Composition Of Sound“. И примерно через неделю мне звонит Винс: „Это ты пел?“, а я говорю: „Да, я,“ – хотя на самом деле это было не совсем так, там пели сразу несколько человек».
В более раннем интервью для «№ 1» в 1985 м Дэйв рассказал еще более загадочную историю: «С Винсом Кларком я познакомился возле одного паба в центре Бэзилдона. Он меня уважал, потому что он боялся скинхедов, а я нет».
Как бы то ни было, бэзилдонский модный аксессуар, он же «отличная вешалка для футуристической и неоромантической одежды» (по меткому замечанию Роба Марлоу), оказался тем самым недостающим кусочком головоломки. Как сказал по этому поводу Стивен Далтон, «хотя Гэан не писал песен и исполнял всего лишь роль рупора для Кларка и Гора, его грубоватая харизма добавила в их электропоп свежую струю отвязного рок н ролла».
В общем, вешалка не вешалка, но, взяв в группу Дэйва, Винс Мартин не прогадал. Гэановская тактика «публика, которая всегда с тобой» позволила «Composition Of Sound» быстро набрать обороты.
Дэйв Гэан: Нам повезло: я к тому времени уже успел обзавестись кучей друзей, которые любили наряжаться и ходить на концерты. Кто то из них руководил клубами в Саутенде, Лондоне и на острове Кэнви. Это были люди, которые слушали немного не ту музыку, что большинство: немного электроники, много Боуи, «Roxy Music», «Kraftwerk» и им подобных; возможно, еще Игги Попа. Так что фактически в нашем распоряжении была уже готовая аудитория человек в тридцать, состоящая из крутейших людей Саутенда, тусовщиков и оригиналов.
Оригиналов вроде Стива Брауна, который тут же начал воспевать дифирамбы новому солисту, объясняя, почему сделать его фронтменом «Composition Of Sound» было мудрым решением: «Дэйв был очень милым парнем, и у него был собственный стиль, в отличие от остальных участников группы – их мы считали простыми обывателями. Мы понимали, почему он с ними общается, но они все равно были не нашего круга. Они для нас были скорее обычными бэзилдонийцами. И вдруг, совершенно неожиданно, они стали частью нашей тусовки – благодаря тому, что участвовали в группе. Но дело то было совсем не в них, а в Дэйве».
Глава четвертая
Что в имени тебе моем?
Я просто подумал, что «Composition Of Sound» выглядят сомнительно – этакие нелепые «новые романтики». Я их тогда еще и не слышал.
Дэниэл Миллер, 2001
Не слишком удачный сценический дебют «Composition Of Sound» в новом составе, включавшем восемнадцатилетнего Дэйва Гэана, случился 14 июня 1980 года в школе Святого Николая на Ленстер роуд. Скромная афиша ручной работы, нарисованная Родни Мартином, братом Винса, объявляла их первое представление следующим образом: «Дискотека с участием „French Look“ и „Composition Of Sound“ в школе Святого Николая. 14 июня, 19:30».
Винс Кларк: Флетчер и я сделали несколько копий афиши и прошлись по городу, расклеивая их в подземных переходах и тому подобных местах.
Порядок выхода на сцену был изменен: теперь «French Look» были на разогреве у «Composition Of Sound». Обе группы играли только на синтезаторах – Энди Флетчер оставил бас гитару дома и играл свои партии на драгоценном «Korg 700» Роба Аллена. Мартин Гор снова «работал на два фронта».
Годом позже журналист «Smash Hits» Стив Тейлор поведал публике об этом концерте: «Гэан вспоминает, как он стоял у входа в выпустившую Гора и Флетчера школу Святого Николая, место его первого выступления в теперь уже квартете „Composition Of Sound“. „Ты полчаса проторчал снаружи, пытаясь успокоиться, – сказал ему Флетчер, – и выпил банок десять пива“. Все, что помнит Гэан, – это как он повторял про себя: „Я не хочу этого делать, я не хочу этого делать“».
Как признал Гэан позже, «впервые оказаться перед людьми гораздо страшнее, чем ты себе представляешь. Я ужасно долго не мог решиться сделать на сцене хотя бы шаг в сторону».
Винс Кларк запомнил выступление в школе Святого Николая как «очень и очень хорошее, потому что это был наш первый концерт с Дэйвом, и в зале были все его модные приятели».
Одним из этих приятелей был Стив Браун: «Часть нашей компании решила сходить, и в итоге я разъезжал по Бэзилдону, не имея ни малейшего понятия, где находится эта школа. Я увидел парня, который, судя по виду, вполне мог идти туда же, остановился и спросил его, знает ли он, где школа. Он ответил: „Да, я туда и иду“, сел в машину, и я ему сказал: „Там будет выступать мой приятель Дэйв“. Позже я увидел этого парня на сцене – это был Винс Кларк! Он мне ничего не сказал, ну так он вообще молчаливый парень».
На входе работал ученик этой же школы Роберт Скиннер, который двадцать два года спустя по прежнему хорошо помнит концерт – пусть и не сами выступления: «Играли они в гардеробе в старшем корпусе. Я почти не слышал музыки, потому что помогал Элисон Джеффс, подруге моей сестры, собирать плату за вход – по пятьдесят пенсов с человека».
Рассказывает Марк Баргроув, один из зрителей: «Школа состояла из двух корпусов – в одном учились старшие классы, в другом младшие. Гардероб старшего корпуса представлял собой большой зал с передвижными вешалками, которые на время всяких вечеринок и концертов сдвигали в сторону. Что до самого выступления „Composition Of Sound“, я точно помню, что они сыграли „Ice Machine“, которая потом вышла би сайдом „Dreaming Of Me“, первого сингла „Depeche Mode“. Их хорошо приняли, потому что они были местными, а в зале было полно местных „новых романтиков“».
Возможно, так оно и было, однако присутствие нескольких ранимых индивидуумов, сражающихся за лидерство, несколько накалило обстановку и привело к тому, что позже стало известно в узких кругах как «катастрофа в школе Святого Николая».
Роберт Марлоу: Хоть убейте, не помню, из за чего там был спор, но в тот вечер в школе точно произошла ссора. «Composition Of Sound» обвинили нас в том, что мы сбили настройки их синтезаторов.
Винс Кларк: Во время концерта случилась небольшая ссора, потому что «French Look» решили, что мы не то поменяли настройки их синтезаторов, не то неправильно подключили их оборудование.
Действительно ли одна из групп умышленно саботировала представление другой, нам уже не узнать: ни упертый Винс Мартин, ни жаждущий возмездия Роб Аллен по прежнему не желают уступить друг другу в споре о событиях того дня. Правда заключается в том, что конфликт между этой парочкой назревал уже давно, и школьная «битва групп» всего лишь послужила катализатором.
Винс Кларк: Я думаю, наша размолвка началась еще до концерта. В Бэзилдоне с некоторыми видами музыкантов была напряженка: например, ударник был только один, и, конечно, он был нарасхват. То же самое было с Гором: поначалу только у него был синтезатор, и вечно какая нибудь группа обвиняла другую в том, что те утянули у них Мартина. А Мартин не желал определяться и просто делал, что ему велели.
Благородный Роберт Марлоу соглашается с такой оценкой ситуации: «Между двумя группами шло соперничество – в общем то, из за Мартина. А Мартин не мог разорваться и какое то время просто работал на два фронта. Из за этого мы с Винсом поссорились и не разговаривали друг с другом, хотя виделись каждый день. Кажется, мы продержались две недели. Помню, мы случайно встретились на улице, посмотрели друг на друга и дико расхохотались. Сейчас то уже понятно, что они были перспективнее, потому что у них был Винс, который очень серьезно относился к своей группе и активно искал, где бы им выступить. Так что Мартин в итоге остался с ними, хотя и продолжал периодически выступать с „Film Noir“, другой моей группой, в качестве приглашенного музыканта».
Гэри Смит: Да Роберт Аллен менял группы как перчатки! Мартин играл и во „French Look“, и в „Composition Of Sound“, но я уверен, что Винс тоже играл более чем в одной группе. В Бэзилдоне тогда было чертовски много групп, и они постоянно пытались переманить к себе хороших музыкантов.
Помирившись, Винс Мартин и Роб Аллен переехали из родительских домов в место, которое Аллен охарактеризовал как «бэзилдонийский сквот , хоть это и невежливо по отношению к его хозяину».
Приютил их бывший ударник «No Romance In China» Пит Хоббс. «У него была однокомнатная муниципальная квартира, и мы все втроем там жили», – говорит Винс Кларк.
Неудивительно, что такие стесненные условия заставили Винса, который теперь жил на пособие по безработице, активно взяться за улучшение ситуации.
Роберт Марлоу: Винс проводил там совсем немного времени, потому что постоянно был в разъездах. Я нисколько не умаляю музыкальных достоинств Мартина, но тогда, в самом начале, они давали концерты исключительно благодаря прагматизму и твердому характеру Винса. Он каждый день ездил в Лондон искать площадки, я же не особо прилежно посещал колледж и по большей части сидел дома и курил траву. А Винс просто вставал, умывался и шел делать свое дело.
Поскольку Мартин Гор и Энди Флетчер все еще были преданы своей работе в Лондоне, у Винса Мартина, во первых, было больше всего свободного времени, а во вторых, ему, в отличие от остальных парней, было практически нечего терять. Тем не менее договариваться о концертах малоизвестной группы было непростой задачей. Винс быстро сообразил, что на «охоту» неплохо было бы носить с собой демозапись. Завербовав Дэйва Гэана, Винс вскоре организовал первую сессию звукозаписи будущих «Depeche Mode» в маленькой студии с невразумительным названием «Lower Wapping Conker Company» («Компания „Конский каштан“, Лоуэр Уоппинг»).
Спустя двадцать два года после этого события воспоминания Винса Кларка довольно расплывчаты – тем более что у него больше нет копии этой записи. «Я был самым опытным, потому что уже бывал в студии. Насколько я помню, мы записали четыре песни. Но никто из нас не знал, что такое реверберация, и мы не могли понять, почему все звучит намного хуже, чем моя прошлая демо запись, где была использована реверберация».
По некоторым сведениям, единственная оставшаяся копия хранится у сопровождавшего группу в тот день Гэри Смита: «„Composition Of Sound“ заплатили пятьдесят фунтов и получили одну кассету. Двухкассетный магнитофон был только у меня, и я сделал по копии каждому из участников, так что кассет было пять. Флетч считает, что они все пропали, и думает, что моя – последняя. Он давным давно ее не слышал. В любом случае, это демо звучит очень… сыро».
На расспросы Стивена Далтона о том, как прозвучала бы эта запись сейчас, Энди Флетчер отвечает: «Думаю, как закос под „The Cure“ или типа того. Довольно неплохо она звучала бы». – «Что, правда?» – «Ну, возможно». Определенно, над «Composition Of Sound» все еще нависала тень готического коллектива Роберта Смита.
Воспоминания Мартина Гора о первом коллективном посещении звукозаписывающей студии в основном связаны с его постоянной безыскусностью в управлении сложным синтезатором «Yamaha CS5»: «Знаете, есть такой звук – „уо“? Я на нем зациклился. В итоге на всех треках я издавал одни и те же звуки».
Каким бы ни был первый результат, по крайней мере у Винса Мартина теперь было что то, что, по идее, могло дать потенциальным спонсорам – и местным, и лондонским – представление о тогдашней музыке «Composition Of Sound». Еще одна афиша работы Родни Мартина, на этот раз выполненная более футуристичным шрифтом, рекламировала концерт «Composition Of Sound» в «Топ Алекс» в субботу, 21 июня 1980 го. Оставалось только догадываться, что призваны были символизировать изображения биплана и множества велосипедов, но с афиши было снято множество копий (скорее всего, Энди Флетчером на работе), которые парни расклеили по городу.
Как утверждает Роберт Марлоу, «концертных площадок в Бэзилдоне было немного», и это подтверждает Энди Флетчер: «Поскольку в Бэзилдоне было негде играть, мы выступали преимущественно в Саутенде, где благодаря „Голдмайн“ и другим подобным клубам самыми популярными направлениями были соул и ритм н блюз вроде „The Feelgoods“. Саутенд в самом деле был замечательным местом».
По видимому, к 21 июня 1980 года размолвка между Винсом Мартином и Робом Алленом уже закончилась: Роб согласился быть осветителем на выступлении «Composition Of Sound». «„Топ Алекс“ находился в саутендском пабе под названием „Александра“, на верхнем этаже, отсюда и „Топ Алекс“, – объясняет Марлоу. – Я в тот день заправлял световым сопровождением, иными словами, включал и выключал свет: „Как поступим с этой песней – включим свет или выключим?“».
Статья Стива Тейлора в «Smash Hits» проливает еще немного света на это представление: «Дэйв Гэан вспоминает их дебют в качестве квартета в саутендском пабе „Топ Алекс“, оплоте ритм н блюза: „Нас довольно хорошо приняли – публика покачивала головой в такт нашим поп песням“».
«Composition Of Sound» всегда путешествовали налегке, ведь у них было всего три переносных синтезатора и драм машина, и они руководствовались утверждением Энди Флетчера о том, что «усилитель не нужен – просто подключаешь синтезатор к аудиосистеме». С деньгами у ребят было туго, так что приходилось обходиться без дорогих синтезаторных стоек.
Роберт Марлоу: Они не пользовались крестообразными стойками – вероятно, потому, что не хотели за них платить. Так что в роли стоек у них были стулья, табуретки или ящики от пива, застеленные тканью. Уж в чем в чем, а в элегантности им не откажешь.
Пусть «Composition Of Sound» и не устраивали световых шоу, их популярность быстро росла благодаря удачному сочетанию харизмы Гэана с большим количеством запоминающихся песен, в основном написанных Винсом Мартином.
Роберт Марлоу: Достоинством того, что «Composition Of Sound» использовали только монофонические синтезаторы, была необходимость в плотных аранжировках – без них звучание было бы не то. Все песни писал Винс. Если попробовать оценить их сейчас, будет очевидно, что они не потрясают ни текстом, ни чем либо еще, но они были и остаются хорошими песнями. По мне, так они просто отличные! Закрывающую мелодию «Dreaming Of Me» Винс построил из нот ее же собственного базового аккорда. Он часами объяснял Мартину, что и как играть.
Марлоу также делает поправку на технику игры Энди Флетчера – точнее, ее отсутствие: «Играть то он играл, но чаще всего это были просто повторяющиеся ноты. В общем звучании было даже не заметно, когда Флетчер играл, а когда нет – это было еще одним достоинством аранжировок Винса».
В качестве оправдания Флетчер позже утверждал: «В то время было не обязательно мастерски играть, достаточно было хороших идей. В самом начале мы пытались писать новую музыку с помощью гитары и баса. Мы все были молоды, слушали панк и „новую волну“ и пытались создать что нибудь необычное и интересное. Конечно, когда синтезаторы подешевели, делать это стало страшно увлекательно, потому что буквально у каждого появилась возможность производить потрясающие звуки».
В свободное от выступлений и поиска площадок для выступлений время Винс Мартин оттачивал свое мастерство в области сочинения музыки и ее аранжировки, готовясь к регулярным репетициям группы, проходившим у него в гараже на улице Минченс.
Время от времени туда заглядывали многочисленные знакомые, включая Роберта Марлоу: «Это было трехэтажное здание с гаражом в подвале. Мама Винса явно не любила шума. Она была очень талантливой швеей и делала даже непромокаемые плащи для гонщиков. Она сидела на верхнем этаже, в своей мастерской, и каждый раз, когда приходил кто то из приятелей Винса, ей приходилось бежать на первый этаж, чтобы их впустить! Мы шли в гараж, где стояли эти четверо парней… в наушниках – мама Винса не позволяла им репетировать „вслух“, потому что так выходило слишком громко и это мешало и ей, и соседям.
Так что слышно было только щелканье клавиш да шепот Гэана: „Light switch, man switch…“. Посидишь там немного, а потом говоришь: „Ладно, Винс, увидимся позже“ – все равно ведь ничего не слышно. Сначала ходить туда было просто весело, и многие там тусовались, но постепенно все стало серьезней. Помню, я добавил кое что в „Photographic“ – Винсу нужен был бридж, и я его сочинил».
Несмотря на утверждение Роберта Марлоу, что все без исключения песни для сетов, включая ряд так никогда и не записанных вещей вроде «Reason Man» и «Tomorrow’s Dance», были написаны Винсом Мартином, на концертах все более популярных «Composition Of Sound» по прежнему звучало множество кавер версий. Вот лишь некоторые из них: «The Price Of Love» «Everly Brothers», «I Like It» «Gerry And The Pacemakers», «Then I Kissed Her» «The Crystals», «Mouldy Old Dough» «Lieutenant Pigeon». Многие из этих песен группа начала исполнять еще до появления Гэана.
Роберт Марлоу: Среди их номеров были инструменталки Мартина «Big Muff» и «Ice Machine». Насколько я помню, «Dreaming Of Me» на концертах звучала не так, как в студийной версии, потому что тогда они еще не начали использовать секвенсеры, сделавшие звучание куда более чистым. Большим успехом пользовалась «Photographic». Изначально она по большей части состояла из обычных гамм, но звучало это здорово – очень свежо и сильно.
Была в их сете и загадочная песня «Television Set», о которой выпущенный «Depeche Mode Information Service» в начале восьмидесятых буклет сообщает, что это «популярная песня „Depeche Mode“, в создании которой не участвовал ни один из членов группы».
Роберт Марлоу проливает немного света на эту тайну: «Какое то время Мартин одновременно играл в „Norman & The Worms“ и еще одной группе, где кроме него было двое каких то хиппанов. Я уже не помню, как их звали, но один из них написал „Television Set“. Текст у этой песни просто отличный: „Did you see them running to me, babe; did you see the light in their eyes; I’m just a mass of communication; I sell what everyone buys… I’m just a television set“ („Видела, детка, как они бегут ко мне? Видела, как горят их глаза? Я лишь скопление информации, я продаю то, что все покупают“). Мартин сочинил для нее цепляющий синтезаторный рифф, и в итоге она оказалась в их репертуаре».
Невзирая на достоинства этой песни, Винс Кларк настоял на ее исключении из сет листа: «„Television Set“ была написана другом Мартина; не знаю, как так вышло, но мы ее играли. Вероятно, мы решили ее не записывать, потому что не получили бы с этого никаких денег. Иначе мы включили бы ее в первый альбом „Depeche Mode“».
Пятьдесят фунтов, потраченные на запись демопленки, начали окупаться. Особенно удачной находкой оказалось заведение с чудным названием «Крокс» .
Роберт Марлоу: Они регулярно играли в «Крокс» в городе Рейли. Там было так круто – у них был живой крокодил! Это было настоящее семидесятническое место, идеально подходящее для дискотек.
Винс Кларк вспоминает, что «Composition Of Sound» отыграли несколько выступлений в рамках организуемых клубом мероприятий под общим названием «Ночь футуризма»: «Здание так там и стоит; теперь там клуб „Пинк Тусбраш “ („Розовая зубная щетка“)! Сейчас это дешевый кабак, но раньше там было очень здорово. У них был свой крокодил, он жил в огороженном бассейне. Кажется, в итоге до него дорвалось Королевское общество по предотвращению жестокого обращения с животными, и клуб прикрыли, но какое то время мы регулярно играли там по субботам. Однажды мы выступали вместе с „Soft Cell“».
Организацией «Ночей футуризма» занимался Стив Браун, и, судя по всему, первое выступление «Composition Of Sound» в «Крокс» 16 августа 1980 го состоялось во многом благодаря тому факту, что Стив достаточно давно знал Дэйва Гэана. «Тогда это место называлось „Крокс Глэмор Клаб“, я стоял на дверях, а Дэйв был там довольно частым гостем. Там состоялись первые выступления „Culture Club“ и „Soft Cell“. Правда, Марка Алмонда там не очень хорошо приняли, и в автобиографии он написал что то вроде „это называлось «Glamour Club» (glamour – чарующая сила, шарм, обаяние, очарование; привлекательность), но в яичнице и то больше очарования!“ Нас всех это жутко оскорбило».
Возможно, виной такому приему «Soft Cell» была узость взглядов эссекской публики, но, возможно, в тот вечер «Composition Of Sound» просто напросто были лучшей из двух групп. Вообще, «COS» в «Крокс» всегда принимали на «ура», хотя Стив Браун так и не смог толком объяснить почему: «Реакция публики на „Composition Of Sound“ всегда была потрясающей, потому что это было как будто кто то из „своих“, простой парень, собрал группу и добился большого успеха. На самом деле „Крокс“ стал их тестовой площадкой, – они знали, что в Рейли получат хорошую отдачу. Другое дело публика Саутенда: все знали, как трудно ей угодить. Тамошние зрители всем своим видом говорили: „Ну давай, удиви меня“. Когда на разогреве играли другие группы, никто и смотреть на них не желал, но, как только на сцену выходил Дэйв, все выбирались на танцпол и начинали подпевать. Все девушки знали, что прозвучит в следующий момент, и танцевали соответственно, что для любого, кто часто бывал в клубе, выглядело абсолютно дико – там нечасто такое случалось».
Всего «COS» сыграли в «Крокс Глэмор Клаб» пять раз. Стив Браун описывает типичное представление: «Дэйв всегда заявлялся в „Крокс“ со своей подружкой Джо Фокс, которая обычно стояла перед сценой и фотографировала. Это было странное зрелище: Дэйв у края площадки исполнял свой покачивающийся танец, нежно обняв микрофонную стойку, – правда, со временем он начал держаться получше; Винс выглядел сосредоточенно и увлеченно, а остальные двое были как будто не у дел – если честно, создавалось впечатление, что Винс просто наклеил им на синтезаторы подробные инструкции по исполнению песен».
В один из вечеров за выступлением «COS» в «Крокс» наблюдал не кто иной, как Гэри Ньюман, который в то время был как раз на вершине своей, увы, недолгой славы: «„Composition Of Sound“ стояли практически на танцполе – сцены как таковой там не было. Играли они блестяще, и я хотел с ними поговорить, но не смог, потому что мне пришлось срочно уехать. Я подумал, что ими могут заинтересоваться в „Beggars Banquet“ и что было бы здорово попробовать им заключить контракт с каким нибудь лейблом. К сожалению, я уже не помню, упоминал ли о них хоть раз в „Beggars“, но думаю, что да».
Забавно, что, когда Винс и Дэйв выбрались в Лондон и прошлись со своей демозаписью по рекорд компаниям в отважной попытке заполучить контракт с каким нибудь лейблом, как раз в «Beggars Banquet» им оказали весьма холодный прием.
Дэйв Гэан: Мы с Винсом везде побывали – за один день мы обошли около двенадцати компаний. «Rough Trade» был нашей последней надеждой. Мы подумали: «Им это точно понравится – у них ведь есть и плохие группы». Но даже они нам отказали. Они все притопывали ногами, пока слушали нашу запись, и мы подумали: «Вот оно!» В итоге они сказали: «А что, довольно неплохо. Но это не для „Rough Trade“».
Винс Кларк: Это было довольно увлекательно. Мы нацепили все свое футуристическое снаряжение. Самые приятные люди были в «Rough Trade»: они согласились сесть и послушать запись. В то время еще можно было так сделать – просто зайти со своей записью и предложить им ее послушать, а они у себя в офисе слушали и говорили: «Не подходит». Сейчас то и такого уже нет, даже за порог никого не пустят. В общем, в «Rough Trade» нам сказали: «Слушайте, мы этим не занимаемся, но это может заинтересовать Дэниела Миллера – он как раз открыл новый лейбл „Mute Records“». А Дэниел послушал секунд пять и сразу сказал: «Нет!»
Дэниел Миллер помнит их краткую первую встречу: «Я был в магазине „Rough Trade“ на Бленхейм кресент, 137. Ко мне подошел ныне покойный Скотт Пиринг, который позже стал известным радиопромоутером и очень важным человеком в индустрии независимой музыки, и сказал: „Дэниел, зайди посмотреть на этих ребят – возможно, они тебя заинтересуют“. А там оказались эти ужасные мелкие прыщавые „новые романтики“ – а я в то время „новых романтиков“ люто ненавидел. У меня были какие то технические проблемы с печатью конвертов для пластинок „Fad Gadget“, и я просто посмотрел на них, подумал: „Не буду я прямо сейчас это слушать“ – и пошел по своим делам.
Конечно, реакция Дэйва Гэана на пренебрежение Миллера была резкой: «Мы были в „Rough Trade“, показывали им нашу запись. Они сказали: „Довольно неплохо, только это не для «Rough Trade». Но мы знаем, кто мог бы этим заинтересоваться“. Вошел Дэниел Миллер, и у него спросили: „Ну, Дэн, что ты об этом думаешь?“ А он посмотрел на нас, развернулся и вышел, хлопнув дверью. И мы подумали: „Вот ублюдок!“»
В дополнение к регулярным концертам в «Крокс» «Composition Of Sound» случайно нашли еще одну площадку для выступлений.
Гэри Смит присутствовал при этом потрясающем событии: «Родители одного из моих друзей управляли пабом на юго востоке Лондона, в Дептфорде, и у них часто бывала живая музыка. В общем, как то мы с Винсом дотащились до Дептфорда с демозаписью и поставили ее хозяевам. Женщина послушала и сказала: „Наши посетители такой музыкой не интересуются, но у нас есть друг в другом пабе, который может заинтересоваться. Вот номер телефона, позвоните ему“.
Когда она написала уже знакомое нам название „Бриджхаус“, мы глазам своим не поверили. Но она была очень славной женщиной и не стала бы врать, так что мы позвонили этому чуваку, и он сказал: „Непременно приходите“. Он дал „COS“ только один шанс, так что мы собрали там всех, кого могли, и концерт удался! Этот парень сказал: „По крайней мере, вы заполнили зал. Можете возвращаться на следующей неделе!“»
Этим парнем был Терри Мерфи, промоутер «The Bridgehouse Records», расположенной в том же здании, что и паб, в лондонском Кэннинг тауне. В свое время это небольшое помещение на триста пятьдесят человек было одной из самых популярных концертных площадок среди лондонских пабов и пристанищем для групп вроде «Generation X» и «The Buzzcocks». Легкий синтипоп «Composition Of Sound» понравился разборчивой публике Мерфи, во многом благодаря все той же гэановской стратегии «приведи толпу с собой».
На представлении в «Бриджхаусе» 24 сентября 1980 года «COS» разогревали «The Comsat Angels» из Шеффилда. «Они были куда лучше нас, – признается Винс Кларк. – Когда ты в таком возрасте, всегда говоришь, что ты лучше всех, но на самом деле, конечно, все было наоборот. Они позже записали пару альбомов». Бутлег выступления «COS» в «Бриджхаусе» 30 октября 1980 го раскрывает панковскую сторону песен типа «Television Set», однако вряд ли по этому можно было судить о будущем их музыки.
Радиоведущий Роберт Элмс стал свидетелем другого раннего концерта «COS», прошедшего в крайне необычном месте: «Это была крохотная комнатка не то над овощным магазином, не то над химчисткой. Там находилось человек десять, все в мешковатых штанах и с дурацкими прическами. Я подумал: „Да не может быть, чтобы здесь кто то выступал“. И тут появились эти четверо мальчиков… Мне и самому было всего восемнадцать или девятнадцать, но на вид они мне в младшие братья годились! Такие тощие школьнички с чуть ли не игрушечными синтезаторами. Я подумал: „О, круто! Наверняка это будет ужасно“ – я ведь на это и надеялся, шел на их концерт, как на игру вражеской футбольной команды – позлорадствовать. А потом они заиграли, и ничуть даже не ужасно».
Деб Манн: К тому времени они успели обрести немало поклонников. В самом начале среди их слушателей было немало готов, этих модников. Дэйв ведь и сам был большим модником.
Мартин Манн вспоминает другое старое шоу в «Бриджхаусе»: «Я был с ними в гримерке перед их выходом. Они выступали после группы „Industrial News“, которая играла довольно тяжелую музыку. Я помню, что сказал: „Это для меня чересчур индустриально“, они и правда играли что то среднее между панком и хэви металом. Потом заиграли „Composition Of Sound“, и это было совсем другое дело. Они включили старую драм машину, но она барахлила и в какой то момент просто отказала, и кто то из толпы крикнул: „Вставьте еще одну монету!“. Но они были великолепны; я до сих пор помню даже те их песни, которые никогда не были записаны. В то время они все еще выступали в макияже; у Дэйва волосы торчали в разные стороны, как шипы. Когда они стали знаменитыми, их внешний облик изменился».
Роберт Марлоу: На их ранних выступлениях всегда было весело. Транспортом им служил большой белый фургон «форд транзит» парня по имени Лоуренс Стюарт. Я помню, после одного особенно лихого сета в «Бриджхаусе» в кузов набилась целая куча народа – паб находился у черта на куличках где то в глубине восточного Лондона. Мы туда еле втиснулись во всем своем «парадном» убранстве и в итоге беспомощно смотрели, как футляр с синтезатором Винса подъезжает к самому краю кузова. И что вы думаете, эта хреновина в итоге выпала на дорогу! Мы остановились, и тут надо было видеть Винса – он побледнел как смерть. Мы побежали к футляру, ожидая увидеть внутри только порванные провода и сломанные клавиши. Синтезатор был в полном порядке!
«Скорее уж мы сами выпадали из фургона», – фыркает Винс Кларк, однако подтверждает, что рассказанное Робом – правда: «Лоуренс был строителем, и у него был „форд транзит“, так что он возил нас на все наши лондонские концерты».
Гэри Смит: Кажется, какое то время Пол Редмонд выступал в роли их менеджера. У одного из его друзей был фургон, а тогда любой, у кого был фургон, считался ценным другом – надо же было как то перевозить оборудование!
На вопрос о том, был ли Пол Редмонд менеджером «Composition Of Sound», Винс Кларк отвечает: «А, ну как же, Пол Редмонд! Он был приятелем Дэйва, так что скорее уж он был менеджером Гэана. Он был одним из парней, которые ходили в „Блиц“ – вероятно, он и привел туда Дэйва. Он был каменщиком, а им тогда хорошо платили, так что он многое мог себе позволить – когда он играл с группой Роба Аллена, у него было целых два синтезатора!»
К тому времени с виду уступчивый Энди Флетчер заполучил инструмент, идеально подходящий для его басовых партий. «Он уже купил себе бас гитару, но мы убедили его купить приличный синтезатор», – утверждает Винс Кларк. В случае с Флетчером приличным синтезатором был весьма недешевый для 1980 го года – 295 фунтов – «Moog Prodigy», замечательный двухосцилляторный непрограммируемый аналоговый монофонический синтезатор.
На этом изменения не закончились. Для участия в «рок ночи», организованной в джаз клубе Ронни Скотта в лондонском районе Сохо 29 октября 1980 го, неуклюжее «Composition Of Sound» было заменено модным (в буквальном смысле слова) названием «Depeche Mode».
Мартин Гор: Название «Depeche Mode» придумал Дэйв. Он занимался демонстрацией товаров и дизайном одежды и использовал журнал «Depeche Mode» в качестве справочного материала. Это означает «быстрая мода» или «модное послание» – мне нравится, как это звучит.
Ди Дай: Дэйв Гэан страшно ругался, когда люди произносили это название как «депеше́ мод», да еще непременно с гнусавым эссекским выговором, и настаивал, что последняя «e» в «depeche» не произносится. Он позаимствовал это имя у французского журнала о моде, который красовался на библиотечных полках в его колледже.
Ди Дай посетила это показательное выступление у Ронни Скотта: «Мы приехали в клуб в кузове фургона с их оборудованием. Атмосфера в клубе перед началом концерта была довольно напряженной: Дэйв волновался, зная, что в зале присутствуют представители рекорд лейблов; Винс сохранял относительное спокойствие и больше переживал за свое, как он это называл, „electrickery“. Кто то нервно расхаживал по комнате, кто то глушил пиво. По моим воспоминаниям, сам концерт прошел не хуже, чем мы рассчитывали. Мы исполняли свои угловатые па, приветствовали песни радостными воплями и сумели подбить часть зрителей вместе с нами раскачиваться из стороны в сторону и притопывать. После шоу Дэйв был очень возбужден – он сказал, у него было хорошее предчувствие».
Винс Кларк: Тут то и началось настоящее развитие действия! Только что мы играли в «Крокс», и вот уже мы выступаем в Лондоне! События развивались стремительно.
Джо Гэан тоже чувствовала, что удача наконец повернулась к «Depeche Mode» лицом: «Я была с Дэйвом, когда „Depeche“ начали играть свои первые концерты в „Крокс“ и „Бриджхаусе“. Это были потрясающие вечера в окружении восторженных друзей. „Depeche Mode“ были такими крутыми, такими необычными. После нескольких концертов о них заговорили, и тогда в их аудитории появилось много новых лиц. Жалко, что многие их приятели не ходили на концерты. Но Стив Хилл по прежнему возил нас в своем фургоне, перетаскивая оборудование с одной площадки на другую».
14 ноября 1980 го, когда Дэйв все еще учился в Саутендском техническом колледже, член студенческого совета Ларри Мур устроил там вечер живой музыки. «Главным номером была регулярно появлявшаяся в музыкальной колонке бэзилдонской „Ивнинг Эко“ группа „The Leapers“, на которую возлагали большие надежды, – рассказывает Ларри. – А всего в списке было шесть групп. „Depeche Mode“ были третьими по списку и, безусловно, лучшими. После концерта, когда я стоял в раздевалке и раздавал всем купоны на скидки на фаст фуд, ко мне подошел Дэйв, и я спросил, не хотели бы они выступить снова, раз уж они так здорово сыграли. Гэан пристально посмотрел на меня и сказал, что они согласны выступать только в качестве заглавной группы. „Ха! – фыркнул я и отвернулся. – Ну не настолько уж вы хороши“. Таким образом, я стал человеком, который сказал, что „Depeche Mode“ недостаточно хороши для роли хедлайнера в Саутендском колледже. А ведь в чем то я был прав!»
В том же месяце «Depeche Mode» удостоились первого упоминания в прессе. «Им осталось только сменить прикид, – писала бэзилдонская газета „Ивнинг Эко“. – Многие из расфуфыренных футуристических поп групп в подметки не годятся этим четверым бэзилдонским парням. „Depeche Mode“ далеко пойдут, если кто нибудь подкинет им адрес хорошего портного».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Предыдущая страницаВернуться к описанию